Пустое небо. Военная часть «Сокол» в списках минобороны России больше значиться не будет

Вот и закончилась такая славная история военной части «Сокол», базирующейся почти пятьдесят лет на территории нашего города. Закончилась бесславно. Списывают с баланса Министерства обороны взлетно-посадочную полосу, казармы, клуб, столовую, КПП на воротах, военный городок. Вычеркивают из российской армии еще один полк. Навсегда. Уже к лету бывшая часть под названием «Сокол» прекратит свое существование как таковая.То, что представляет собой часть последние пару лет, мог назвать полноценным войсковым подразделением только человек с весьма буйной фантазией. Разруха пришла на «Сокол» не сразу, не вдруг. Жизнь здесь прекратилась еще в 1998 году, когда на аэродроме не осталось ни одного самолета. С тех пор часть только значилась в военном реестре и то в разделе «госимущество», добросовестно охраняли которое 17 солдатиков срочной службы, никогда не садившихся за штурвал самолета. Уборка территории заменила им летную подготовку. А как все начиналось!..

История «Сокола» начинала свой отсчет в 1953 году, когда высшее командование приняло решение перевести в Орск Кировобадское летное училище имени Хайзунова. К тому времени здесь уже потрудились военные строители. Бетонкой залили взлетно-посадочную полосу. Построили казармы для солдат, дома для офицеров. Но сама военная часть обрела конкретные очертания в начале 60-х годов. С той поры она стала основной учебной базой для морских летчиков советской армии и флота. Готовили будущих торпедоносцев в Оренбургском высшем летном училище. Дополнительные полки размещались в Халилово и Домбаровке. Был еще и летний полевой аэродром, он находился в Кумаке. Дело в том, что авиационный парк долгие годы составляли самолеты типа ИЛ-28. В своем роде уникальные машины, по надежности им не было равных. Взлетали и с грунта, и с бетонки. Для курсантов, только обучающихся летному делу, «илюхи» подходили по всем параметрам. Они выделывали такие виражи – страх божий! И падали, припечатывая самолет к земле, и не долетали, врезаясь в стык бетона, и перелетали посадочную полосу… Учились, словом. Хотя поначалу пробовали все-таки одну эскадрилью переквалифицировать на сверхзвуковой самолет ЯК-28, но он так и не прижился, слишком, по словам летчиков, был «капризный». Не то, что родной ИЛ, на котором оттачивали свое искусство будущие асы. И лихачили, конечно. «Воздушный потолок» самолета - 13 километров, но пикировали так низко, с таким риском, насколько это было вообще возможно для реактивного самолета, бомболюки которого, кстати, в результате этих «провалов», не раз заполнялись… камышом. Пролетали над Ириклой, почти бороздя водное пространство, открывали люки и над камышовыми зарослями их закрывали. Хоп! – вот и букет камыша любимым. А в Айдырле вообще летали на сверхнизкой высоте, задевая «брюхом» самолета верхушки сосен так, что потом на фюзеляже зеленые штрихи оставались. Хулиганство? Безусловно. Но еще и показатель мастерства летчиков, которые за 4 года обучения имели более 200 часов налета. В отличие от 15-12 часов практики у современных курсантов!
ИЛ-28 сейчас снят с вооружения полностью. Аналог ему так и не найден.

Жизнь в гарнизоне кипела не только в воздухе. Три эскадрильи, отдельная рота радиообеспечения, водители, курсанты, техники-механики – только мужское население находящее отраду в клубе, где устраивались такие танцы, на которые сбегался весь город. Но пускали только девчонок. Командование специально заказывало автобусы для студенток педагогического института, которых «строем» привозили на встречи с кавалерами и так же в час отбоя увозили обратно домой. А местных, майских девчонок подобная метода знакомств не устраивала никак. Не желая терпеть конкуренцию с городскими, они устраивали последним настоящие побоища, отстаивая своих кавалеров. И зря. Женихов и так хватало, притом, что некоторые из них в выборе спутницы жизни особо и не церемонились. Ведь кадровый вопрос для военных, которых ждало распределение в северные районы страны, стоял еще более остро. «Замуж пойдешь за меня?», – звучал нередко на первом же свидании сакраментальный вопрос. Неудивительно, что после каждого выпуска в части не оставалось ни одной молоденькой медсестрички. А педвуз все равно был вне конкуренции: новоявленные педагоги сотнями отчаливали на моря-океаны вслед за мужьями-офицерами. Молодыми, перспективными и здоровыми. Ведь военные активно занимались спортом. Честь «Сокола» защищала своя футбольная команда. Но особой популярностью пользовались походы на лыжах. Пока однажды на лыжне внезапно не грянул такой мороз, что полгарнизона оказалось на больничных койках с обмороженными руками и ногами. Для одного курсанта вообще все закончилось трагически, попал в реанимацию, а затем и вовсе был списан из рядов СА. Лыжи после этого в части были запрещены в самой категоричной форме. Но не все было так печально. Много смеха всегда вызывали парашютные прыжки. Вечная комедия. Был на «Соколе» один курсант - маленький, щупленький, как он и в училище-то попал, непонятно. Спускался раз на парашюте, до земли ему метров 50 оставалось, когда его «встретил» восходящий поток. У всех на глазах бедолага пошел резко вверх и часа полтора болтался в воздухе, нашли его полностью дезориентированным где-то под Банным.

Инструкторы – они ведь разные бывают. Один более аккуратен в обращении с курсантами. Другой без мата ничему научить не в силах. Но и на старуху бывает проруха. Был в части курсант Пашка. Шалопай, учился неважно, дисциплина хромала, но зато летал, как бог. А взлетали курсанты, как правило, «спаркой» со своим инструктором. Проще говоря, практиковалось двойное управление. Так Пашка на каждый «матюгальник» отвечал одно: «Командир, бросаю управление. Сажайте сами». И добился-таки своего! Инструктор язык и прикусил. Потом Пашка попал на Север, где, спасая экипаж, сел в какое-то болото, откуда его вытаскивали с помощью ракетных ускорителей… Вечно влипал во всякие истории, пока не забрали наконец в летчики-испытатели.
Особую память хранят о командире звена майоре Маслове его подчиненные, называя того вторым отцом. И не только в переносном смысле. Был случай, когда благодаря профессионализму майора, в живых остался целый экипаж. Был ночной полет, и при взлете самолета радист отметил непривычный цвет пламени из сопла. Но показатели были нормальными. Самолет в воздух все-таки поднялся, где сразу дал знать о себе этот «чересчур багровый цвет». Отказал один двигатель. А это почти неминуемая трагедия. Так в этой ситуации Маслов еще поучал своих подопечных, как вести себя надо, да что делать в условиях ЧП… За благополучную посадку командир получил тогда наручные золотые часы. После отставки майор Маслов работал начальником штаба гражданской обороны на никелькомбинате. Умер в прошлом году.
Разбивались летчики на «Соколе» дважды. В 1964 году погиб экипаж ИЛа – лейтенант, радист и курсант. Похоронены ребята на старом заброшенном кладбище, расположенном за кинотеатром «Восток».

Оренбургское летное училище со времен Великой Отечественной войны воспитало более 250 Героев Советского Союза. Некоторые из курсантов после окончания училища ушли в отряд космонавтов. Защищали «завоевания апрельской революции» и в Афганистане. Частыми гостями на «Соколе» были космонавты, члены Политбюро, знаменитые артисты. Военная часть жила в унисон со всей страной. Также в унисон всем переменам она и распалась. Полк в итоге раскромсали безжалостно.
В 1982 году ИЛы, перемещенные на базу в Чебеньки, под Оренбург, сменили самолеты-«гибриды», предназначенные специально для морской авиации. К базовой модели ТУ-134 приделали кабину от ТУ-22 и назвали эту машину ТУ-134 УБЛ (учебно-боевой летчика). Полеты по кругу, в зону, средние и малые высоты, бомбометание на полигон, ночью ли, днем – тогда еще учебный план был расписан подетально. Относительно спокойная жизнь части продолжалась вплоть до начала 90-х годов. Сократили Оренбургское летное училище, передав полк, базирующийся на «Соколе», центру дальней авиации. Сначала курсантов привозили в часть лишь на зиму. Но вскоре «Сокол» опустел - остались только офицеры, которых также «списали на берег» практически с волчьим билетом. Без денег, квартиры, работы… Уволенные, но не получившие расчет, летчики ходили по судам не один год, прежде, чем страна расквиталась с армией окончательно.

В военном городке (тоже уже бывшем), да в самом Орске не так уж много военных, служивших на «Соколе». В городке остались жить ветераны, отдавшие армии более 30 лет. Тесные двухкомнатные квартирки, полированные серванты образца 70-х, разъехавшиеся по другим городам дети и внуки, мертвая часть под боком. «Словно раненые птицы, - говорит подполковник, командир батальона Петр Дмитриевич Клименко, - остались мы здесь доживать свой век. Да мы что? Наш срок вышел. А как жить дальше молодым? Во что верить? На что надеяться?». Сын комбата тоже летчик, рано стал майором… Казалось бы, блестящая карьера ему обеспечена. Но он был вынужден уйти из авиации по «сокращению кадров». Никому не нужны первоклассные летчики, отлаженная десятилетиями система учебной подготовки, талант и опыт ветеранов.

Не пойдут больше по улицам города молодые офицеры в черных морских кителях с кортиками на поясе. Не взлетят в орское небо реактивные самолеты, восхищая местных пацанов. Гордиться нам в авиации больше нечем?

Фото Григория Горбунова.