Природа не терпит дилетантов

Недавно комиссия, организованная правительством Оренбургской области, проинспектировала состояние нашего лесного хозяйства. Выводы инспекции были удручающими, необходимость скорейшего вмешательства очевидна, намечены пути решения и т. д. Хотелось бы верить, что это не очередная кампания, спровоцированная прошлогодними пожарами, которая пойдет по обычной схеме: всполошились, побегали, отписались, отрапортовали и благополучно забыли.
Один из основателей Оренбургской губернии, Петр Рычков, человек, ради которого Академия наук ввела звание «член-корреспондент», почти во всех своих работах касался темы наших лесов. Еще и еще раз подчеркивал крайнюю важность их для Оренбуржья. Именно небогатые наши пойменные леса определяют водный баланс и микроклимат региона. Слабая, но действенная преграда на пути пустынно-степных суховеев. Ту же точку зрения поддерживали Татищев, академик Паллас и целая плеяда оренбургских губернаторов.
И вот то, что было ясно более двух веков назад, открылось и нашим руководителям.
Любая домохозяйка знает, что поддерживать квартиру в порядке гораздо легче, чем восстанавливать из полной разрухи или отстраивать заново.
В местах, куда я каждое лето стремлюсь на отдых, – многочисленные тополевые рощи. Ровные ряды деревьев говорят не о естественном их происхождении, но являются результатом плановых лесовосстановительных работ. Когда-то это были чистые и звонкие леса с грибным изобилием. Участком в добрую тысячу гектаров ведал лесник Тимофей Ермолаев (светлая ему память). Приезжал каждый день на лошадке, неспешно убирал сухостой, не торопясь вырубал лишний подрост. Не надрывался, в общем. Но каждый день. Каждый год. Пожаров не было. Потом какому-то умнику пришло в голову, что лесники прибыли не приносят, и сломали отлаженное дело. Сейчас зайти в эти рощи физически невозможно. Валежник переплетен засохшим подростом, и все это затянуто паутиной. Порох. Расчистка потребует немыслимое множество человеко-дней.
Хочу отметить, насколько это хрупкая система – природа. В одном живописном некогда месте излучина Урала подмывала село. Укреплять берег – трудоемко и накладно. Петлю русла спрямили, взорвав канал. Подмывать перестало, но на площади в несколько десятков квадратных километров через пять-шесть лет умер весь лес. Тополя в несколько охватов и огромные куртины краснотала, где зимой зайцы пробивали даже не тропы – тракты. Многие ли сейчас знают, что такое краснотал?
Когда я сегодня вижу, как прокладываются новые дороги или строятся дамбы в пойме Урала, тревожно становится на душе. Спору нет, и дороги нужны, и дамбы. Но достаточно ли взвешенно подходят к этим делам?
Еще пример. Коттеджный поселок на ОЗТП. Бывший шельф древнего Каспийского моря. Прибрежные пески. Веками стояли эти холмы под тонким гумусным слоем. Стоило содрать его колесами машин, и началось обвальное оврагообразование. На склонах холмов под семисантиметровым черноземным слоем – пески. Такая ли непредвиденная геологическая загадка?
Природа не терпит вторгающихся в нее дилетантов. И мстит. Порой жестоко.

Виталий Ерофеевский