Жизнь в «Бомж-сити». В центре города появляются поселения бездомных

Позавчера на аппаратном совещании у главы Орска была озвучена проблема: вдоль Елшанки, в центре города, образовалось несколько поселений лиц без определенного места жительства. Крыша – небо голубое

Согнать бездомных с насиженных мест не удается ни рабочим, облагораживающим территорию, ни сотрудникам правоохранительных органов.
С дороги их лагерь незаметен. Чтобы найти его, долго идем вдоль берега. Вдруг нам под ноги с лаем бросается мелкая дворняжка – сторожит хозяев. Оглядевшись, в густых кустах замечаем натянутую веревку, на которой сушится одежда. За кустами – полянка. Между деревьями для защиты от дождя натянут большой кусок целлофана. В центре горит костерок, на котором женщина варит что-то в закопченной посудине. Рядом несколько старых кухонных шкафов, а на одном из них – обрезанная бутылка с тремя свежими розами. Всюду жизнь, и обитатели «Бомж-сити» делают друг другу романтические подарки...
Вокруг костра располагаются старые топчаны, матрасы, просто кучи тряпья. Это спальные места. С них нам навстречу поднимается несколько человек. На вопросы отвечают настороженно, но вскоре «оттаивают», просят прикурить и рассказывают о своем житье-бытье.
– Только не фотографируйте, – просит одна из женщин и добавляет слова, которых мы в этой ситуации услышать никак не ожидали. – Я одета абы как. Только проснулась...
– А чего вы так удивились? – с вызовом спрашивает угрюмый парень. – Думаете, мы совсем грязью заросли? Мы убираем, подметаем. И в город выходим только в чистом. Это сейчас я в рабочем – иду металл собирать...

«Жизнь такая...»

Всего здесь обитает 8 человек. Каждый пришел на берег Елшанки своей дорогой.
Вася в 6 лет остался сиротой, воспитывался в детдоме. Потом переехал в другой казенный дом – в новотроицкую зону. Когда вышел, попытался вернуться в комнату, когда-то принадлежавшую матери. Но по каким-то запутанным бюрократическим причинам прописывать его по этому адресу паспортистка отказалась.
– Было бы где жить, я бы тут не торчал, – ворчит он. – Я и пить-то не люблю...
Александр гладко выбрит, аккуратно одет и совсем не похож на бомжа. Поругался с матерью и братьями, ушел из дома. Какое-то время жил с женщиной, потом она выставила его за дверь. Случайные знакомые украли документы, подался к бродягам. Бомжует несколько лет, летом живет на свежем воздухе, с холодами пешком уходит в деревеньку Домбаровского района. Там ухаживает за скотиной, но денег не получает – работает за еду и крышу над головой. Никого в своем падении не винит, считает, что во всем виноват сам.
Алена с мужем жила в поселке Победа, дом сгорел. Теперь летом они работают порознь: она собирает в городе металл, он отправляется батрачить к фермерам. Осенью они суммируют капиталы и снимают квартиру, в которой пережидают холода.
Саша – совсем еще молодой мальчишка. Сбежал от матери, которая не позволяла гулять после 9 вечера. Теперь изредка «позванивает» ей. Доволен бродячей жизнью, ничего менять не собирается.

Связи с общественностью

Изолированными от мира бомжи себя не чувствуют – общения хватает. С властями, по их словам, не конфликтуют. Иногда сюда наведывается полиция, иногда кого-то забирают за распитие спиртного, но, в целом, все проходит мирно.
– Хуже, когда малолетки нагрянут, – говорит Саша. – Прибегут кучей, обматерят, закидают камнями издалека. А если соберутся толпой человек в 20, могут страшно избить. Они жестокие, им это в радость.
Здесь, на берегу Елшанки, завязываются деловые контакты. Сюда в поисках дешевых батраков приезжают фермеры, которые растят арбузы и овощи на полях в соседних районах.
Общаются бомжи и со своими собратьями из других «семей», так сказать, «дружат домами».
– Вы к соседям нашим зайдите, раз общаться любите. Тут недалеко, под мостом, – говорят они, провожая нас.

Комментарий
В. Уваров, руководитель Ленинского района:
– Сейчас в этом районе производится санитарная очистка территории. Работники нескольких предприятий собирают вдоль Елшанки мусор, расчищают русло, обрезают кустарник. Бомжам, которые облюбовали это место, придется оттуда съезжать. Они могли бы отправиться в реабилитационный центр или православный приют для бездомных, но в обоих заведениях довольно строгие условия: нельзя пить, нужно трудиться, и не всем это по вкусу. К сожалению, действенных рычагов воздействия на таких людей у нас нет.