Вечер в вытрезвителе, или Взгляд на общество через преломление опорожненной бутылки

Низкое одноэтажное здание по улице Горького, затерявшееся между жилыми домами и кажущееся от этого соседства еще приземистей, при первом же взгляде вызывает уныние. Ощущение ветхости и запустения присутствует во всем: стоит лишь взглянуть на немытые зарешеченные окна и обшарпанные, давно некрашеные стены, и комментарии, что называется, излишни. Да и само строение, вросшее в землю от давности лет, выглядит, будто с рисунка из учебника истории, где изображались жалкие трущобы угнетенного рабочего класса.Однако в этом доме никто не живет. Сюда попадают на несколько часов, максимум - на сутки. Это - медвытрезвитель. Теперь уже единственный на весь город. День и ночь свою вахту несут здесь борцы за общественную нравственность и трезвость. Личного состава - всего 12 человек, 2 фельдшера, санитарка. 24 кровати, 6 мужских палат, 1 женская.
В день, когда я собралась «подежурить» вечерок вместе с работниками орского «трезвяка», была смена под руководством младшего лейтенанта Александра Герасимова. Помощник дежурного Женя, шутник и балагур, сыпал байками и анекдотами. Впрочем, скучать в любом случае не приходилось. Было просто некогда.
Милиционер-водитель и подборщик (есть здесь такая должность), высаживают из машины, красноречиво прозванной за старость и ветхость «Зомби», очередного «клиента». Молодой парень пьяным не выглядит совершенно.
- Фамилия, имя, отчество? - задают вопросы фельдшеры. – Возраст? Служил в армии? Чем болел? Где живешь, работаешь?
Парень отвечает вполне внятно и четко. Медики переглядываются.
- Что пил?
- Пиво, за весь день литра два...
- А ну-ка поставь ноги вместе, закрой глаза, вытяни руки перед собой и присядь четыре раза. Посмотрим, какой ты трезвый.
Задержанный подчиняется. Приседает.
- С координацией движения все нормально. Можно отпустить.
Парень и верит, и не верит своим ушам.
- Так что, идти можно? - произносит он ошарашенно. - Совсем?
- Конечно!
Следующим пред компетентные очи медиков предстает, как выясняется, постоянный посетитель данного заведения, хорошо здесь всем известный. 30-летний работник ЮУНК, изрядно испивший водки, что называется, совсем не вяжет лыка. Мужчина не только с превеликим трудом отвечает на вопросы, он не в состоянии даже самостоятельно расстегнуть и снять брюки, когда его просят раздеться до нижнего белья. Долго возится с ремнем и пуговицами, то и дело клюет носом.
- Э-э-эй, не спи! Разденься сначала!
- А? Щас! Щас! - на секунду к нему возвращается сознание, а потом картина повторяется вновь. Дежурным не остается ничего иного, как помочь ему раздеться. «В апартаменты» мужик еле плетется, то и дело спотыкаясь на ходу, и глубокомысленно потрясая на уровне своего лица указательным пальцем. По-видимому, ему хочется изречь в пространство нечто важное, но силы уже на пределе.
- Менты - козлы-ы-ы-ы! Уроды!!! - нарушают вдруг долгожданную тишину истошный крик и решительный грохот пудовых кулаков о запертую дверь палаты. - Аа-а-а-а! Всех порву! Падлы!
- О! - усмехаются дежурные, - Наш боец опять проснулся. Сейчас подолбится чуток и опять уснет. Он таким образом уже несколько часов куролесит. С тех пор, как забрали его, так и буянит.
- Суки! Суки! Мусора поганые!!!
- Не успокоится, придется в РОВД отправить. Пусть штрафуют за хулиганство или на 15 суток арестовывают.
- Э-ээ-э-э-й, командир! Командии-и-ир! - раздается зычный призыв другого пьянчужки из соседней палаты. - Разговор есть!
- А этот, кажись, проспался, - говорит Александр Николаевич.
- Командири-и-иир!!!!
- Жень, спроси, что ему надо.
Женя удаляется. Через минуту он уже здесь вместе с невысоким крепким мужчиной лет 50, с хмурым, помятым лицом.
- Я все уже, все.... - мнется он, пряча глаза. - Домой можно позвонить?
Видно, что человек испытывает стыд. Дежурные набирают номер.
- Алло, - слышится в трубке женский голос.
- Мама, я это... ну, понимаешь, это... так получилось... Это... Я в вытрезвителе, пусть брат штраф принесет, 300 рублей.
Мужчину уводят в палату дожидаться родственника с деньгами, а выездная бригада доставляет сюда еще одного «клиента». Это затрапезного вида пьяненький мужчина лет 45 с перебинтованной рукой.
- Производственная травма, - сразу же поясняет он заплетающимся языком. - А еще я на машине разбивался, переломов куча. И здесь вот, и здесь... Ик!..
Мужчина явно рассчитывает, что по состоянию здоровья в вытрезвитель его не возьмут. Однако разговаривает он на полном автопилоте, с трудом соображая, что именно говорит. После осмотра фельдшера выясняется, что по медицинским показаниям его вполне можно определить сюда на несколько часов.
- Раздевайтесь.
Мужик снимает футболку, туфли. О, Боже! Какой отвратный запах! Он резко ударяет в нос, заполняет всю комнату. Носки! Грязные до невообразимости носки, неописуемой черноты и дырявости! Все присутствующие морщатся и переглядываются.
- Брюки тоже снимайте.
- А можно я в брюках останусь?
- Почему?
- Я бб-бб-ез трусов.
- А это что из-под брюк торчит? А?
- Где? Это? - мужик сосредоточенно заглядывает себе в штаны. - А-а-а! Трусы, - говорит он обрадовано. – Ну, надо же!!!
- Раздевайтесь.
- Всех порву! Падлы-ы-ы-ы! - вновь раздается крик и грохот кулаков о дверь того самого буяна. - А-а-а-а-а!!!
Исчерпав лимит терпения, стражи трезвости надевают на него наручники.
Следующего «клиента», уснувшего в машине, будят с трудом. Как оказалось, он не только уснул, но и основательно обмочился. Ему 33 года, выглядит на все 50. По всему видно, что хронический алкоголик. Одет в замызганную фланелевую рубашку и трико. Не работает. Не хамит, не перечит, хотя и с большим трудом отвечает на вопросы. Раздевшись до мокрых трусов, аки дитя малое, пеленает он в трико свои разбитые ботинки и, бережно уложив сверток в тумбочку, нетвердой походкой отправляется на покой.
- Абсолютно всех наших подопечных мы укладываем на чистую постель. После каждого меняется постельное белье, ежедневно кварцуются палаты. А как иначе? Ведь разные люди здесь оказываются. Никто, как говорится, не застрахован, - разговариваем мы с сотрудниками во время выдавшейся свободной минутки. - Жаль, что город нас бросил практически на произвол судьбы. Машина одна, да и та - видавшая виды. Зарплату задерживают на 2 - 3 месяца. Да что там говорить, - формой и то не могут нормально обеспечить! И это при том, что штрафы регулярно поступают в городскую казну!
На пороге возникает молодой элегантный парень.
- Я за братом пришел! Вот деньги.
Дежурные заполняют бумаги, пятидесятилетний мужчина пристыжено одевается и уходит.
А 35-летнего испитого мужичонку, похожего на самого настоящего старика, в вытрезвитель не берут, хотя он таращит глаза и не понимает, где находится. У него не так давно была серьезная черепно-мозговая травма, и в голове сейчас пластина. По правилам таковых сюда определять нельзя. Его отпускают домой. Мужичонка надеется и уверяет медиков, что добредет. Хотя его подобрали спящим на улице...
Очередной «клиент», долговязый парень, чуть не сел мимо лавки. Почувствовав под пятой точкой устойчивую поверхность, он вытянул перед собой руки ладонями вверх и самоуглубился не то в мусульманскую молитву, не то в глобальные размышления о судьбах мироздания.
Еле ворочая языком, он представился, ответил на вопросы.
- Ну, все, раздевайся. Пойдешь отдыхать.
- А адвокат здесь есть? - Он огляделся по сторонам. - Я требую адвоката!
- Сначала иди проспись, потом будешь требовать все, что угодно!
Парень начал медленно раздеваться.
- Рано или поздно ты меня встретишь, - обратился он вдруг к Жене, помощнику дежурного. - Земля - она круглая. Вот ты говоришь снимай штаны? Урод! Ты больно круто себя здесь чувствуешь! Я сниму штаны, но ты - умрешь. Все, теперь ты будешь недолго жить. С-с-с-сука!
Раздался звук тяжелой оплеухи, отвешенной Женей архаровцу.
- Ах, так! Так! Ну, ударь, ударь меня еще!
- Отправляйся спать, герой!
Машина подъехала вновь. На этот раз были доставлены три друга- каратиста. Двоих определили в вытрезвитель, одного отпустили, потому что накануне собака укусила его за ягодицу. «Пусть лучше идет в травмпункт, - решили медики, - рана серьезная». Однако каратист уходить не торопится. То и дело он врывается в помещение и требует: «Раз оставили моих друзей, закрывайте и меня тоже!». Друзья, впрочем, не скучали.
- А-а-а-а-а-а-а! - вопил один и громко стучал.
- Друган! Бей все, что шевелится! Мочи их, козлов! - вторил ему другой.
- Ну, что делать? Придется связывать! - с этими словами Женя и другие сотрудники удалились в палаты к «бойцам», оттуда послышались шум борьбы, возня, ругательства, после чего наступила тишина.
Между тем, прежний буян наконец-то протрезвел и был выведен из своей палаты. Им оказался 27-летний парень, на днях уволившийся с механического завода. Попал он сюда после употребления на четверых полуторалитровой бутылки самогона. Александр Николаевич стал решать вопрос об отправке его в РОВД и привлечении к ответственности за хулиганство. А «моя смена» подошла к концу. Я вышла на улицу.
То там, то здесь слышался визг и смех развеселых компаний. Одни уже употребили спиртное, другие спешили с бутылками пива за своей долей жизненных впечатлений, которые, как известно, может в изобилии подарить ночной город. Их вечер только начинался. Хочется надеяться, что финал веселья у них выдался иным, нежели довелось наблюдать мне в течение нескольких часов.

Фото Григория Горбунова.