Внелогичное пространство

В соседнем подъезде расправляются со скамейками, предназначенными для отдыха граждан. Однако жителей первого этажа достали индивидуумы, по ночам распевающие песни и распивающие спиртное, шумная такая ватага. Жильцы боролись с этим кто как мог. Одни советуют мирно убрать скамейки и отнести куда подальше – возле подъезда установится тишина. Другие каждый вечер обмазывают лавочки вареньем. Сладким, приторным, оставшимся с прошлых лет. Одного стакана хватает. Утром тщательно отмывают доски и садятся сами на правах отдыхающих граждан, а вот штаны ночных хулиганов от сиропа никогда уже не отмыть. Поначалу ватага бухалась не глядя на сладкие скамейки, но, прилипнув и основательно испачкавшись, стала избегать их.
Какие выводы сделают журналисты из этой истории? Похвалят за народную смекалку или все-таки, памятуя, что СМИ не тетя с базара, а аккумулятор общественного настроения, общественный контролер действий власти, придадут факту значимость?
Видимо, обращались жильцы к власти, участковому, жалуясь на невозможность отдыхать летними ночами, но ответа конкретного не получили. Участковый пару раз прогонял компанию, но каждую ночь его не приставишь к скамейкам. И тогда народ, этот главный выразитель общественного мнения, выносит собственный приговор: никто не поможет, кроме нас самих.
И журналист готовит заметку. Острую, критичную. Потому что журналистика такая же, как мы сами, как наше общество. Не потому ли критичные материалы начинают звучать как приговор?
«Как ни странно, на правящие круги большее впечатление произведет европейская молва, чем вопли от Белого до Черного моря», – это написано в XIX веке, но что изменилось?
Народ кричит, что невозможно повышать платежи за коммуналку. СМИ, барометр людского настроения, концентрируя и уплотняя общественное мнение, служа трибуной для общественного сознания, тоже высказывались критично. И вот пошли митинги, создалось «Городское собрание», обратились орчане в суды да прокуратуры... А надо ли было дожидаться волны протеста? Не легче ли заранее ее предупредить?
Сегодня народ протестует против социальных норм на электроэнергию, в эксперимент вступили пять регионов, которым разбросали эту норму от 50, 70 до 100 киловатт. Кто-то укладывается, кто-то не может. Не потому, что житель попался неэкономный, просто устроители эксперимента не учли, что у 90 процентов населения устаревшая бытовая техника, с такой ли входить в эксперименты? И, надеемся, он тихонько завалится. Об этом твердят все средства массовой информации, рупор народный. Но коммунальщики и устроители опыта молчат. Прямо какой-то трагизм и беспросветность ситуации. Впрочем, уже не первое столетие известно, что российская власть не мыслит жизнь без тайны.
Журналистика, эта «четвертая власть», играет столь важную роль в жизни общества, а законодательство столь несовершенно, что оппозиция неизбежна.

Татьяна Алова