«Контрабасы» добровольно воюют за деньги

«Псы войны», «солдаты удачи», «легионеры», «наемники» - это далеко не полный перечень эпитетов, которыми демократическая пресса окрестила тех, кто добровольно воюет за деньги. В горячих точках их называют просто - контрабасы. На войну они приезжают по разным причинам: кто-то не нашел себя в гражданской жизни, кто-то в поисках денег, есть такие, кто скрывается от многочисленных кредиторов и даже бандитских «наездов».Опыт чеченских кампаний показал все плюсы и минусы контрактной армии. С одной стороны, зачастую командовать солдатами приходилось именно «бывалым», так как командиры-первогодки, окончившие гражданские вузы, попросту не умели командовать подчиненными, а подчас и знали меньше, чем солдат или сержант-срочник. С другой – отечественные СМИ не раз сообщали о пьяных дебошах и преступлениях, совершенных контрактниками. Так или иначе, правительство России обещало народу полностью профессиональную армию, но между словом и делом у нас в стране, как обычно, большая пропасть.
«КОНТРАБАС» СЕРЕГА
Июль 2002 года
- Сынок, к тебе парень какой-то на «четверке» приезжал, Сергеем назвался, и встретился у подъезда с нашим дядей Васей. Говорил, что с тобой вместе служил. А дядя Вася его знает, говорит, что тот у него какое-то время на базаре торговал, а потом исчез. Сергей говорил, что в Чечне служил по контракту, подниматься к нам не стал. Узнал, что тебя нет, и уехал, просил тебя связаться с ним.
С контрабасом Серегой судьба столкнула меня совершенно неожиданно. Старопромысловская комендатура Грозного не имела своей зарядно-технической базы и оттуда постоянно привозили в нашу бригаду аккумуляторы на обслуживание. В очередной раз я направился к бронированному УАЗику-«буханке» за партией батарей, поздоровался с ребятами-разведчиками и тут услышал вопрос: «Орские есть у вас?». Я поначалу думал, что ослышался и переспросил: омские? «Нет, в Оренбургской области город Орск есть, кто-нибудь оттуда служит у вас?». «Да много здесь нас таких». Настала очередь удивляться парню-разведчику, который и задал мне вопрос. Слово за слово - познакомились. Серега служил в роте разведки комендатуры. Укомплектована она была только контрактниками, а командовал ими суровый мужик по прозвищу Батя. Чего только я не слышал о командире от Сереги. Кто-то купил будильник, который в назначенное время голосом муэдзина противно и громко орал «Алла-а-агу акбар». Когда Батя это услышал, то достал табельный «стечкин» и двумя выстрелами превратил часы в груду пластмассы. Такая же участь чуть не постигла и игрушечного попугая, который лопотал какую-то безобидную чепуху. Контрактникам всей ротой пришлось уговаривать командира не губить игрушку. Со своими подчиненными Батя был строг и однажды устроил провинившему бойцу показательную имитацию расстрела. Пуля опалила солдату волосы и вошла в стену на сантиметр выше головы. Однажды у Бати «сорвало фишку», он забаррикадировался в комнате и открыл огонь из автомата. После этого случая офицера отправили домой, а здоровенные контрабасы-разведчики радовались, словно дети.
С земляком мы быстро наладили хозяйственные отношения. Серега привозил нам берцы – армейские ботинки, коих на складах комендатуры было в избытке, а уезжал с полными карманами неучтенных гранат и ракетниц, которые водились у нас. Рассказывал Серега и о своих боевых похождениях.
- Однажды ночью в засаде сидим. Видим: белая «Нива» на большой скорости идет, по всей видимости, отрывается от кого-то. Прямо в нашу засаду и заехала. Мы долбанули по ней. Дверцы открываются, а оттуда кикелы бородатые с ходу по нам огонь открыли. Я в «Сову» смотрю (прибор ночного видения – авт.) и из пулемета давай их гасить. Всех возле машины и уложили. Утром бабы прибежали, давай визжать-голосить, мол, мужа одной из них убили. Мы эту женщину в охапку и к ней домой, а там и оружие нашлось, и наркота.
Часто мы разговаривали с Серегой о планах на дальнейшую жизнь. Он пожимал плечами и говорил, что хотел бы попасть в Югославию. Там тепло, много красивых женщин и приличные деньги. В общем, не служба, а сплошная акуна-матата. В очередной раз Серега ушел с нашего узла связи, прихватив с собой пару баночек йогурта для приятеля Валька, сел на броню БРДМ, поставил на сошки свой пулемет и уехал. Не знаю, где он сейчас. Может быть, в Грозном, а может, и на Балканах ищет счастье. Судьба нас больше не сводила, хотя, быть может, еще и встретимся в этой жизни.
ВОЕННЫЙ ЛОХОТРОН
Для большинства контрактников война становится образом жизни. Кое-кто только в экстремальных условиях чувствует себя комфортно, как ни парадоксально это звучит. Другой вопрос – деньги, ради которых на войну едет большинство добровольцев. Зачастую «вольные охотники» и сами становятся объектом охоты всякого рода мошенников. Бывает, что и получить свои кровные оказывается очень непросто. Солдаты-контрактники Октябрьской комендатуры Грозного даже начинали беспрецедентную протестную акцию. Впервые в истории двух чеченских кампаний военнослужащие отказались выполнять приказы командиров и добровольно сложили оружие. Причиной неповиновения стала задолженность Министерства обороны РФ перед контрактниками. По словам самих военных, на бунт они решились от отчаяния. Контрактники уже полгода не получали зарплату. О боевых выплатах речь не идет уже давно - несмотря на ежедневные потери, официально в Чечне сегодня нет войны. Солдаты заявили, что каждому из них Министерство обороны должно от 70 до 100 тысяч рублей. Командиры части говорят, что не отвечают за финансы и требуют от контрактников дальнейшего выполнения своих обязанностей. В конфликт вмешался министр обороны Сергей Иванов, который взял дело под личный контроль. Он потребовал от руководства объединенной группировки войск проверить информацию о невыплате зарплаты солдатам-контрактникам в Чечне. Даже на местном уровне постоянно растет количество обращений в военкоматы и комитет солдатских матерей по поводу выплаты заработанных денег. В одной из публикаций «ОХ» уже называла цифру – 71, и это только с августа прошлого года. Но даже если удается получить свои деньги по месту службы, солдаты сразу же сталкиваются с проблемой, как их довезти до дома? Зачастую военнослужащие-контрактники, откомандированные из частей группировки для увольнения в запас, по пути к местам дислокации частей и домой нередко становятся добычей преступников. Зафиксированы случаи убийств, причиной которых было завладение суммами денег, которые имели при себе уволенные в запас. На железнодорожном вокзале в Минводах более изобретательный рэкет. Милиционеры всех военных тщательно обыскивают - взрывоопасную контрабанду действительно надо как-то пресекать. Но стоит лишь «стражам закона» увидеть у какого-нибудь служивого крупную сумму, как тут же спрашивают: «А где справка из финслужбы, подтверждающая, что это твои деньги?». Что делать бедолаге, которому никогда никаких справок финслужба не давала? К тому же, если у него через полчаса поезд, а следующий - только через два дня. Обстановка постепенно накаляется: милиционеры предъявляют бумагу с печатью, что они имеют право задержать на 30 суток до выяснения, откуда у военнослужащего такие деньги. Вдруг подходит капитан из военной комендатуры вокзала, теперь-то можно вздохнуть облегченно - ведь армеец армейцу всегда поможет. Однако подобного оптимизма хватает ненадолго, представитель местной военной власти неожиданно отрезает: «С тебя десять тысяч, и пошел вон отсюда! А если хоть одно слово скажешь, то отсидишь месяц у нас и тогда отдашь все!». Столь уверенному заявлению, да еще в присутствии «блюстителей порядка», трудно не поверить. Настоящая охота начинается за военнослужащими по прибытии в пункт постоянной дислокации. Из штаба информация утекает быстро, и уже за несколько дней до прибытия очередной партии из командировки возле части начинают ошиваться «крутые» ребята при хороших машинах и пистолетах. Не брезгуют поживиться за счет солдат и сами контрактники, и офицеры.
Май 2002 года
…Бегом, бегом, быстрее ящики выгружаем и в роту. Латышев сидел за столом и курил. Недавно он стал командиром роты и теперь наставлял нас, только что прибывших из Чечни: «Домой поедете, на станции долго не крутитесь, а то останетесь без копейки».
Еще зимой солдатам выдавали деньги прямо в части, и наши же ребята уже здесь, на гражданке, рассказывали, какой беспредел устраивают бандиты и наши контрабасы. Глотнув пьянящего воздуха гражданки, солдаты плюют на все предостережения и едут в банк за остатками «боевых», где их быстро берут в оборот местные «шустряки». Один раз офицеры управления бригады узнали, что солдаты поехали за деньгами, несмотря на строгий запрет. Быстро прыгнув в машину, они через несколько минут были в банке, где с поличным поймали и контрактников, и уволенных в запас срочников. Началось большое разбирательство, так как из-за военных денег случались даже убийства. К примеру, в 2001 году в дачном поселке, прилегающем к нашей части, двое солдат перерезали горло третьему и забрали все «боевые». Так и не приехал домой водитель из нашей роты. Потому нас совсем не прельщала перспектива оказаться с большой суммой денег на руках.
Большой подарок ждущим легкой наживы бандитам и контрабасам подготовила финслужба бригады. Выяснилось, что на руки нам выдадут всего по 2 тысячи, а остальные деньги мы получим банковским переводом дома. Латышев в роте не раз делал далеко не прозрачные намеки, что нужно будет скинуться «на нужды роты». Мы кивали, а сами злорадно думали: хрен тебе, а не деньги. В день увольнения на выходе из штаба меня подозвал контрабас из второго батальона по прозвищу Твердый. На срочной службе он получил тяжелую контузию и, как компенсацию, орден Мужества.
- Слышь, у меня предложение. Сейчас вас увольняют – едем в банк. Вы снимаете деньги, я везу вас на рынок, там оденетесь. Потом посажу на поезд, и пока. Все удовольствие стоит две штуки с носа. Я с ходу придумал историю о том, что встречать меня будут московские родственники, которых не имел отродясь. Твердый, видимо, не знал, что «снять» деньги не получится ни с кого, слишком мало давали нам на руки. Я развернулся и зашагал к казарме, злорадно подумав: поищи какого-нибудь лоха, Твердый. Латышев был обескуражен тем, что денег нам дали мало. Мы же ему наплели, что большую часть своих финансов раздали за долги. Он долго мялся потом произнес: «Ну, давайте по полтиннику с носа, и адьос амигос». Я как можно сильнее смял в кармане пятидесятирублевку и кинул на стол перед уже бывшим командиром роты, закинул на плечо вещмешок и зашагал в сторону КПП.
Порой задумываешься о том, что же будет, если нашу армию укомплектуют сплошь контрактниками? Военные волки, без которых не обходится ни одна горячая точка. Там их ненавидят местные, у себя дома охоту на них устраивают бандиты. Да и сами они, выбрав армию своей судьбой, постоянно ходят по лезвию бритвы в поисках легкой наживы. Что тянет их на войну? Как-то знакомый снайпер из мотострелковой роты сказал мне, что останется тянуть лямку контрабасом. На гражданке не жизнь, а черт знает что. Что он имел в виду, я так и не понял. То ли счастливое бытие не светит, то ли каждую ночь снятся размозженные головы в перекрестье оптического прицела.