Выполнять задачу надо с роботом - сапером, а не дергать мину ржавым гвоздодером!

Мы сидим на базе ОМОН, в кабинете, единственным украшением которого являются обезвреженные мины, гранаты да осколки фугаса, и у нас идет жесткий мужской разговор, словесные обороты которого далеко не всегда годятся для газетной строки. Мы – это корреспондент «Хроники» и офицер, не имеющий в своей работе права даже на малейшую ошибку. Зовут его Дмитрий, и он – единственный на все восточное Оренбуржье инженер-сапер.Впрочем, если быть уж абсолютно точным, саперов двое, ибо у Дмитрия имеется помощник. Но он едва ли не весь прошедший год провел в Чечне, так что нашему герою приходится вести сольную партию в коварной игре со «взрывчатыми игрушками». У Дмитрия золотые руки, через которые прошли свыше сотни тротиловых сюрпризов, и талант сапера, взявшийся невесть откуда, ибо Дима по диплому – человек абсолютно мирной профессии.
- Я окончил орский политех, - начал издалека мой собеседник. - Инженером на завод не пошел, стал милиционером-бойцом ОМОН. В 1995 году появилась вакансия инженера-сапера, и меня отправили на подготовку в Екатеринбург. С 1999 года работаю самостоятельно.
- может, ты в детстве бомбочки делал, склонность к минновзрывной профессии имел? – допытывал я офицера, стараясь понять, как из выпускника политеха получается сапер-профи.
- Ну, баловались, конечно, с селитрой, магнием. Взрывали…
- Школу не пытался рвануть? Или институт…
- Да ты что?!
- А первое серьезное разминирование помнишь?
- Это было на Ирикле несколько лет тому назад. Все газеты тогда написали о том, что возле ГЭС обнаружено взрывное устройство. Мы выезжали туда с полковником А. Реймером.
- Ходили слухи, что это был муляж, который заложили для учений…
- Хорош «муляж»! С аккумулятором и часовым механизмом. Это было настоящее взрывное устройство, и оно должно было сработать.
Взрывчатку на Ирикле сапер обезвредил голыми руками. Как и остальные опасные находки, с которыми пришлось сталкиваться за эти годы. Вообще-то, по инструкциям так нельзя. Запрещено без спецоборудования подходить к подозрительным предметам, которые могут разнести все в округе. Категорически! У саперного подразделения должен быть свой оборудованный автомобиль, а лучше всего – спецвертолет. По правилам к подозрительному предмету сначала отправляют робота-сапера, который проверяет его щупальцами. Потом надо запустить постановщика радиопомех – этот хитрый приборчик как бы накрывает объект невидимым колпаком, сквозь который не пройдут радиоволны, способные привести в действие электродетонатор. Затем объект просвечивают рентгеном и смотрят на экране, что там есть и чего нет. Далее, сапер надевает бронированный комбинезон и с помощью манипулятора работает с устройством. Когда оно обезврежено, объект погружается в контейнер (не руками, понятное дело!), вывозится на полигон и уничтожается. Так должно быть в идеале. Но то, что имеется в восточном Оренбуржье в лице орского ОМОНа, так же далеко от идеала, как развалившийся степной колхоз от крепкого фермерского хозяйства. Против мин у Дмитрия есть бензопила (для чего она нужна, интересно?) и пластиковый чемоданчик с нехитрыми приспособлениями, выменянными у армейских саперов в Чечне за провиант. Он даже «броник» не надевает. На поединок с миной выходит в обычном камуфляже. Получается как в царской армии времен первой мировой войны: крикнет Дима полковникам и подполковникам, чтобы отошли подальше на всякий случай, и священнодействует над таинственным устройством.
- Почему же ты бронежилет с каской игнорируешь? – интересуюсь я.
- На какой они мне нужны? - удивляется сапер. – Если взрывная волна пойдет, ее не остановишь. Руки, ноги и голову оторвет. Зачем мне то, что под «броником» останется?
От такого откровения мне становится не по себе. А Дмитрий спокойно продолжает о наболевшем:
- Робот-сапер, это, конечно, сильно круто. Нам хотя бы костюм специальный, пусть даже неудобный армейский. Пару лет назад я был на плановой переподготовке в Екатеринбурге, там нам показывали комбинезон, скроенный из нового вида брони. Защита для сапера – стопроцентная. Стоил он тогда четыре тысячи долларов…
За девять лет омоновское руководство исписало кипу бумаг во все инстанции с просьбами помочь саперам оборудованием. Но верхи непробиваемы, совсем как екатеринбургская броня. Подобное поведение очень странно. В последние годы все борются с террором и возможными его проявлениями. Создают комиссии, принимают решения, мыслят, как будут действовать в случае тотального минирования. Но додуматься до того, что в первую очередь надо позаботиться об оснащении саперов, все как-то не могут. Зачем? Выезжают же на место, работают… Эх, да когда же это исконно русское разгильдяйство закончится и начнут у нас думать прежде всего о человеке и его опасном ремесле, а уже потом – о заседаниях и отчетах, о прошедшей говорильне? Сапер даже права на страховку не имеет. Случись что (тьфу-тьфу тьфу, чтобы не сглазить!), не выплатят ни копейки. Потому что… не должен был идти на разминирование без оборудования. Нарушил инструкцию – шиш тебе, а не выплаты. Но если не нарушать, если отказаться (сапер имеет на это полное право!), то кто тогда обезвредит опасную находку? Короче, замкнутый круг.
А дома у Дмитрия, между прочим, жена и двое детей. У них есть свой ритуал: в любое время суток, когда сапера вызывают на работу, жена провожает его словами: «Ни пуха ни пера!». Муж должен ответить: «К черту!».
- Намного сложнее, когда отправляюсь в командировку в Чечню, - признается офицер. – Я всегда говорю жене: «Ты здесь только не смотри телевизор, не читай газеты – и все будет нормально». Она все равно смотрит. Однажды показали, как на фугасе подорвались армейские саперы. Какие нервы нужны, чтобы такое выдержать? В горах все не так, как здесь. Это не самоделку на Ирикле разминировать или гранату обезвредить. Там штуки пострашнее случаются. У нас в Мескетах однажды минная война началась…
Есть такой способ выяснения отношений между саперами. Способ жестокий, кровавый. Почти как у снайперов. Они ставят друг на друга хитрые ловушки, заманивая противника. И продолжается это до первого взрыва, когда один из профи погибает. В Мескетах было так: наш сапер, как обычно, поставил по периметру базы минновзрывное заграждение от непрошеных гостей. Но в горах появился сапер-ас, который стал снимать гранаты с растяжек, уносить мины. Делал это с шиком. Дима «завелся» и вместе с замполитом «Барса» сделал нечто такое, на что противник обязательно должен был попасться. В землю зарыли гранату Ф-1, предварительно сняв с нее кольцо, и придавили чеку миной ОЗМ-72. На мину поставили корягу, один сук от которой упирался в землю. На нем укрепили прищепку с контактами, проводки от которого под дерном шли к мине направленного действия. Ловушка стопроцентная! Каково же было удивление «барсов», когда на следующий день они обнаружили пустую ямку. Изумленные сапер и замполит закурили. Дима решил выдернуть из земли специальный армейский колышек, на котором они ставили растяжку. Потянул… и заметил легкий дымок. Сработал детонатор! Сапер боевиков не только обезвредил непостижимым образом взрывчатку, но и сам установил на своих визави ловушку, поместив их гранату под колышек, верно рассчитав, что сапер выдернет его из земли! До взрыва – три секунды. Офицеров спасли лишь отличная реакция да быстрые ноги. На сапера-аса поставили засаду. Но он, заметив это, больше не приходил. Кто это был, где готовили этого спеца экстракласса – так и осталось загадкой. Перед отъездом «барсов» домой боевики поставили на дороге фугас. Поставили с умыслом, под горную породу, чтобы собаки не нашли, а эффект от взрыва был наивысшим. Собаки действительно фугас не нашли. Армейские саперы – тоже. Фугас нашел Дмитрий.
- Вот ты все о минной войне в Чечне рассказываешь. А на трассе возле биофабрики в январе, что, проще было? – напомнил я о нашумевшем минировании дороги на Орск.
- Это – самая сложная работа, которую мне пришлось выполнять за все эти годы здесь, в мирном городе, - сказал сапер. – Я прибыл туда поздней ночью. Сразу понял, что имею дело с так называемым многосоставным самодельным взрывным устройством. Заряды были и возле трассы, и на виадуке. Соединялись они электропроводом. Провода шли к лежке, где стояла сумка с аккумулятором. Решили подождать до рассвета. Я не скажу, что испугался, но, когда увидел, что придется иметь дело с армейской миной ОЗМ-72 – той самой, что мы устанавливали в Чечне против вражеского сапера… Это страшное оружие. Мина выпрыгивает из земли на 60-70 сантиметров и уничтожает все живое в радиусе 25 метров. Спастись невозможно. Мина была зарыта в землю, поэтому я не мог предположить, что она – учебная. Лишь когда откопал ее, увидел белую полосу, означающую, что устройство не боевое. От сердца немного отлегло. Стал работать дальше…
Наверное, когда дело о минировании трассы расследуют и найдут тех чудаков, которые все это устроили, к нам приедет московское телевидение, чтобы снять очередную серию из рубрики «Криминальная Россия». Неизвестные пока минеры выбрали идеальное место для теракта. Они грамотно установили заряды и абсолютно правильно подсоединили провода. Если бы все это сработало, жертву вместе с автомобилем разнесло бы на мелкие кусочки. Но вместо боевых взрывных устройств они использовали, в основном, учебные. Террористы оказались странными, если не сказать - глупыми. Вероятно, кто-то дал им профессиональную консультацию по установке мин, но сами «бомбисты» оказались столь наивными, что не смогли отличить учебную мину от настоящей, а дымовую шашку перепутали с противотанковой миной ТМ-62! Впрочем, там находилась еще и запаянная труба, которая была взорвана сапером на полигоне. Что в ней было? Пока неизвестно. Ясно лишь, что это еще один громкий сигнал региональным властям, чтобы обратили внимание на подразделение саперов. Прежде всего, на экипировку.
Конечно, долг для офицера превыше всего. Если потребуется, Дмитрий снова шагнет навстречу неизвестности. Прикрывать нас с вами. Без робота и брони. Пожелаем ему удачи в бою.