У соседей лик разный - у одних добрый, у других ужасный

“Каждый человек должен знать, от кого он пошел, из каких мест. Корни предков дают силу и заставляют нести ответственность за содеянное. Я из старого, известного на Руси рода - давыдовского. Предшественники верно служили Родине под началом полководца Кутузова, не посрамили фамилию и потом. Мои дети, надеюсь, скажут обо мне то же”.Сквозь стекло оконца
Герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов прославился отменной храбростью и решительностью. Эти качества, похоже, присущи и Светлане Владимировне, хотя она носит другую фамилию - Ларионова. Да и время, конечно, сейчас иное: супостаты давно разбиты, выдворены восвояси, о прошлом даже не помышляют. Между тем реальная действительность требует не меньшего упорства и волевого характера. Что Светлана Владимировна продемонстрировала сполна.
Она преподавала в техникуме, имела авторитет как у руководства учебного заведения, так и студентов. За глубокое знание предмета, принципиальную позицию. Наверняка, ее ждала неплохая карьера, поскольку подобного рода люди на полпути не останавливаются, себя не жалеют, здоровья не берегут. А она взяла и в одночасье все круто изменила.
- Я вдруг поняла, что смысл моей жизни заключается в семье и детях, - признается Ларионова. - Что для этого необходим дом. С одной на всех крышей над головой, общим теплом, согревающим каждого, заботами, объединяющими нас. Потому-то я поставила цель перебраться из благоустроенной квартиры в отдельное жилье. Сначала вариант меня не обрадовал: на краю города, ветхое строение... Но я обычно полагаюсь на интуицию и, переступив порог, сразу ощутила: это мое.
К тому моменту Ларионовы обзавелись двумя малышами-погодками - Ольгой и Глебом. Отец, к сожалению, опорой для них не являлся. Первую скрипку пришлось играть матери. До настоящей музыки было неблизко, но репетиции семейного оркестра сулили успех. Во всяком случае, слаженность основных инструментов сомнений не вызывала. Ребята росли, учились и проходили закалку трудом. Она обещала получиться прочной и надежной. Дело в том, что Ларионовы, развалив прежние жалкие стены, принялись возводить новые. Кроме того, они всерьез взялись за подсобное хозяйство, в котором скоро появилась различная живность: корова, лошади, телята, козы.
- Дом мы задумали просторный, чтобы места всем хватило. И чтобы условия детям создать достойные, - поясняет Светлана Владимировна.
- Главное, он им дорог будет, ведь от фундамента до крыши собственными руками сложен. На скотину тоже расчет простой. Ломать шапку перед государством и молить о куске хлеба человеку негоже.
На соседей размах строительства произвел сильное впечатление, и они поделились своими чувствами с соответствующей инстанцией: так, мол, и так, строит уже второй этаж, и конца тому не видно. Приехала комиссия из архитектуры, ничего крамольного не обнаружила, потому как еще и первый этаж до ума не доведен. Зависть - болезнь, разъедающая душу, спится с ней плохо, да еще и зрение слабеет. Видно ведь, благо Ларионовы высокого забора так и не поставили, что семья вкалывает от зари до зари, не щадя себя. Если бы пьянствовали, внимания никто не обратил, а так показалось обидным до смерти: сорок голов с рогами и хвостами во дворе. Не каждому мужику под силу, а здесь всем заправляет одна баба. Как тут спокойно жить! Поневоле заерзаешь на лавке возле оконца, обозревая тайком чужое богатство. День и ночь не дает покоя вопрос: почему у нее все есть, а у меня ничего? И так прикидываешь, и эдак - нет ответа. Значит, дело нечисто и, следовательно, пора снова брать перо и листок бумаги.
Вот оно, очередное послание. На этот раз в редакцию газеты. Без фамилии в конце. Так хлопот меньше и спроса никакого. “Здравствуйте, “ОХ”. По ул. Полтавской проживает Ларионова Светлана Владимировна. Она держит 16 голов крупного рогатого скота, штук 20 коз, кур, гусей. 8-10 лет назад на свалке у какой-то алкашки взяла девочку Таньку 5-6 лет”.
Девочка Танька
А ведь это святая правда, и автор послания душой не покривил. Крыть нечем – действительно, “держит”, действительно, “взяла”. “Девочка Танька” обитала с мамой Любкой на ближайшей свалке. Когда они возвращались с промысла, местное население провожало их взглядами, полными сострадания и жалости, отвращения и брезгливости. В зависимости от нравственного состояния. Соседка тетя Маша рассказывала, будто живут бедолаги среди мусора постоянно, и Светлана Владимировна передавала малышке через нее то конфеты, то ватрушки. В один из дней в калитку Ларионовых Любка вошла с полуоторванным ухом и слезно попросила: “В больницу собираюсь ложиться, возьми дочку на несколько дней”. Хозяйка не смогла отказать, поскольку зрелище было не для слабонервных. Она помнит тот день до мельчайших подробностей:
- Повела я ее в баню отмывать. На ладошке - глубокая рана. Это, говорит, мне папа сделал. На голове - еще одна. «Папа меня подкинул к потолку, а там гвоздик», - лепечет Танюшка. Самой годика три, не больше. Постоянно хотела есть. Пообедаем, горбушку хлеба обязательно под подушку спрячет. Суп в тарелку налью, как взрослому мужику, - съест до дна. Всюду вместе со мной ходила, рассказывала про свою короткую жизнь. Как они с братиком дорогу пересекали, и его машина переехала, как ела отбросы, найденные на свалке. Корова как-то при ней телилась, а она мне: моя мама каждый год деток так же носила. А где же они, спрашиваю? Не знаю.
Четыре раза Любка просила Ларионовых пригреть дочку. За это время Ольга и Глеб привязались к ней и расставались неохотно. Взрослые стали, учились в медучилище и не могли взять в голову, как можно родной матери глумиться пусть над маленьким, но человеком все же. Не щенок, в самом деле: захотела - отдала, через неделю забрала. Однажды видели Любку во всей красе: валялась в луже на остановке, рядом сидела малышка.
Трудно сказать, сколько продолжалась бы своеобразная эстафета и чем закончилась. У Светланы Владимировны умер отец. После похорон она возвращалась с семьей домой. Возле калитки их ждала оборванная Татьянка с незнакомым мужчиной. «Любка совсем куда-то пропала и не оставила следа, - рассказал он, - возьмите, ради Бога, сироту». Тогда-то и возникло окончательное решение у Ларионовой: больше никому не позволю издеваться над ребенком. Иначе его судьба была бы предопределена. Это хорошо понимали многие соседи. Дядя Петя даже слышал, как Любка на свалке делилась с кем-то своими планами: скоро, дескать, я на дочери большие деньги начну делать.
Первый документ
Из анонимного письма в редакцию: “Этот ребенок не видел детства. Она с 7 лет пасла скот. На лошадь посадят и снимут, когда пригонит. У нее не было кукол, не играла с детьми в песочек. Делает черную работу по дому. Чистит навоз у коров, возит его на тележке по домам”.
Летом Ольга собралась на практику в пионерлагерь. «Танюшку с собой прихвати, - посоветовала Светлана Владимировна, - пусть свежим воздухом подышит, сил наберется». Задуманное осуществить оказалось непросто: понадобилась справка от врача о состоянии здоровья. Другая бы махнула на затею и оставила ее до лучших времен. Однако Ларионова-старшая не из таких. Взяла ноги в руки, стиснула зубы и отправилась в поход по кабинетам. Надо отдать должное их хозяевам - поняли, кто стучится к ним, ради чего, по какой причине. Трехлетняя кроха, как выяснилось, не имела еще ни одной прививки. Вероятно, появилась на белый свет не в роддоме, а на той же свалке.
Наверстывать упущенное пришлось в весьма плотном режиме, выстояв не одну очередь. «Почему мы так часто ездим в поликлинику?», - допытывалась у новой матери Таня. «Чтобы документы выдали», - отвечала та. «А у других деток тоже нет никаких документов?», - не отставала любознательная малышка. Смышленая, стало быть. На первой медицинской карточке, которую наконец-то завели, значилось - Татьяна Ларионова.
Называть Светлану Владимировну мамой она стала сразу, как только услышала, что больше ее никому не отдадут. И в семью вошла как очередной ребенок. Ольга воспринималась старшей сестрой, Глеб - старшим братом. Однажды он услышал от соседского пацана слово “свалочная”. Так тот дразнил Танюшку и, конечно, получил в ответ хорошую затрещину. Короче говоря, жизнь налаживалась и приобретала совсем иной, чем раньше, облик. Первого сентября в поселковой школе появилась новая ученица. Она весело пробежала вдоль пестрого ряда оживленной детворы, сжимая в руках колокольчик с бантом, заливающийся торжественным звоном. Вчерашняя действительность казалась кошмарным сном, постепенно уходила в прошлое, стираясь из памяти. Впрочем, она напомнила о себе, когда воспитанница Ларионовых ходила уже в третий класс.
- Мне позвонили из школы: к вашей дочери заявилась какая-то чужая женщина, - возвращается к событиям Светлана Владимировна.
- Кто это, я догадалась сразу. Вызвала начальника инспекции по делам несовершеннолетних. Та взяла у Любки расписку, что отказывается от дочери.
Дочь тогда здорово перепугалась, спряталась под парту и покинула убежище лишь при виде Ларионовой. Но мать не отступала и, очевидно, для убедительности намерений появилась у калитки в сопровождении огромного мужика. Хозяйка вышла навстречу со старшими детьми. Встали, словно стена. Разговор длился недолго. Любка услышала: “Пусть Татьянка вырастет у нас. Будешь нужна - сама тебя найдет, сама все решит”. На том и расстались. Правда, от удаляющейся пары до Светланы Владимировны донеслось: “Не можешь украсть, что ли?”.
Семья
Из анонимного письма в редакцию: “Некогда ребенку почитать книгу. Уроки учит только поздно вечером, пока не управится с черной работой. Одним словом, бесплатная детская рабочая сила. Если ослушается, то здорово наказывается, вплоть до битья. Нет ни подруг, ни друзей. Пожалуйста, разберитесь. Надо от нее ребенка изолировать. Толку там не будет”.
На следующее утро Ларионова попросила соседского мальчишку Ваську об одном одолжении. Он воспринял его, как ответственное поручение, по пути на занятия заходил за Татьяной. Возвращались тоже вместе. А через несколько дней она стала обладательницей щенка. «Это тебе для личной охраны», - то ли шутя, то ли всерьез предупредила Светлана Владимировна. Они росли наперегонки, не мыслили себя друг без друга, и скоро одна превратилась в миловидного подростка, а другой - в прекрасного рослого мраморного дога. Найде исполнилось три с половиной года. Беда произошла в августе.
- Прибегает с улицы Танюшка. Сама не своя - Найду убили! Я бросила все, кинулась вдоль дворов. Собака лежит посреди дороги, еле заметно дышит. Вместе с ребятами подняли бедную, помчались в ветлечебницу. - Голос хозяйки дрожит, прерывается. - Началась операция. Найда стонет жутко, ищет глазами кого-то. Говорю, сейчас к Танюшке поедем. Замолкает ненадолго, услышав имя, а потом снова... Пулю не нашли сначала. Привезли назад, положили на крыльцо. Там и скончалась.
Виновного в убийстве собаки отыскали тут же. Да он и не скрывался. Следствие началось, то да се... А у девчонки - нервный срыв, вернее, расстройство. Ночами не спит, вскакивает с постели - Найда чудится. Ларионовы испугались не на шутку. Врачи давали рекомендации, бессильно разводили руками. За партой Татьянка сидела, глядя в одну точку, ничего не замечая вокруг. Выход из тупика Светлана Владимировна нашла сама - купила другого щенка, тоже породистого. И за ценой не постояла - отдала сотню зеленых. Постепенно, потихоньку младшенькая пришла в себя. Вновь слышится в доме ее смех, вновь за ней носится смешное косолапое существо, дороже которого на свете нет.
Суд собирался не один раз. Дело отправили на доследование, потом и вовсе списали в архив. Но Светлана Владимировна не согласна с таким поворотом. «Преступник должен нести ответственность и получить наказание», - считает она. Речь идет о справедливости. Это понятие у Ларионовых в особой чести. На том, как говорится, стоят, и в поселке об этом хорошо знают. Правда, в прокуратуре обещали разобраться. А они ждут и, судя по всему, все же дождутся. Потому что вместе. Потому что они – семья: настоящая, крепкая, надежная.

(Имена и адреса изменены).