ВЕДЬМИНСКИЙ ПЛЯС В НЕБЕСАХ НАБЛЮДАЛ,
кровавую легенду слышал и детский сон видал

Есть на планете уголки, которые загадочным образом притягивают к себе убийственную стихию как магнит – железную болванку. Пароходы бесследно исчезают в Бермудском треугольнике, самолеты камнем падают вниз, опрометчиво залетая в запрещенный участок пустыни Невада… В наших же краях нехорошей славой пользуется район станции Сара, где ветер с дождем отплясывают дикий рок-н-ролл, снегу наметает, будто в Антарктиде, а памятников погибшим водителям возле дороги, носящей среди шоферов жуткое название Мертвая, столько, что на обочинах впору открывать кладбище.В эту аномальную зону Оренбуржья с целью постичь ее тайну был откомандирован наш репортер.

ЧТОБЫ НОГИ НЕ ЗАСТЫЛИ, Я С СОБОЙ ПОРТЯНКИ ВЗЯЛ

Народ, с которым я консультировался накануне поездки в Сару, в основном крутил пальцем у виска и говорил примерно так: «Сара – это тебе не Саратов. Гиблое место! Дьяволом мечено! Арифметика простая: если в Орске захолодало – там лютая стужа, если у нас ветерок – там ветродуй такой, что с ног валит, если здесь снежок, в Саре – по крыши замело, коли у нас две капли дождя упало, там потоки воды по дорогам текут! И если бы возле Сары было какое ни на есть захудалое озерцо – будь уверен, из него непременно пошла бы на Орск волна цунами…». И прочими ужасами стращали меня люди знающие, в основном – водители по профессии, у которых шоферские байки тесно соседствуют с суровой прозой тяжелой жизни на трассах. В результате я почти утратил всякий интерес к «волшебному таинственному путешествию», но подготовился к нему капитально. Хотя и собирался пробыть в тех краях от силы пару дней, харчей взял на неделю с гаком и сунул в котомку сапоги с фланелевыми портянками – на случай снега с дождем. С женой расстался сурово и не слишком умно: «Коль через пару суток не явлюсь, милицию попусту не тревожь, не отрывай людей от дела. Там сгинувшего человека не то что наши пинкертоны – сам лейтенант Коломбо не отыщет…». После чего шагнул в неизвестность, оставив свою вторую половину в легкой печали.
Благодаря пуску электрички на Оренбург путешествие от Орска в Сару ныне занимает меньше двух часов и проходит в комфортабельных условиях. Потому что электричка – новенькая и шпана не успела еще выбить окна и порезать на ленты обивку мягких сидений. Развалившись на одном из них, я размышлял об устройстве мира, в котором есть место инопланетному космодрому, что в Пермской области, и непонятным кругам на пшеничных полях Англии… В положенное по расписанию время объявили Сару и я спрыгнул с подножки вагона на землю. Она не содрогнулась и гром с небес не грянул. Однако меня уже ждали.

ОБЪЕКТ СТЕРЕГ КОЗЕЛ РОГАТЫЙ

Пацанчик лет восьми, околачивающийся на перроне, подскочил и спросил закурить.
- Рановато вам еще курить, молодой человек, - отвечал я с интонацией учителя начальных классов. - Вам сейчас в школе, за партой надо быть…
- А на х… эта школа нужна?! – искренне и звонко, как пионер на отрядной линейке, удивился пацанчик и побежал стрелять папироску у другого пассажира. Я же для себя сделал вывод, что хроническое нежелание осваивать школьные науки при наличии твердых знаний матерной терминологии является отличительной особенностью не только детей из обычных городов и сел, но и подрастающего поколения аномальной зоны.
Между тем, климатические перемены почувствовались сразу: в половине десятого утра там прохладнее, чем в Орске за час до рассвета. Тучи свинцовые водили хоровод над Сарою, грозя напакостить всему живому. То и дело поглядывая в небеса, я пошел изучать окрестности. Повсюду между жилых домов и землянок виднелись развалины. Особое же впечатление произвело большущее строение, в которое будто тропический ураган ворвался – так его изуродовало. А одну кирпичную стену неведомые силы даже изогнули дугой, но не порушили! Позже мне пояснили, что над Сарой, как и всюду по Руси, пронеслась буря перестройки, загубившая на корню многие добрые начинания и обратившая долгострой в груду камня. Зато серп и молот на верхушке ржавого сооружения, что возле элеватора, и надпись «Слава КПСС!» сохранились хорошо, лишь букву «л» немного покорежило. Ни ветры перестройки, ни степные ураганы символам коммунизма, как видимо, не страшны. По дороге, ведущей к оренбургской трассе, отыскалась вышка с «ушами» на самой макушке. Пошел в подсобку к хозяевам, чтобы испросить разрешения взобраться на эту вышку и сфотографировать окрестности. Двери были настежь, внутри – никого. Только металлические шкафы с надписями «Стой! Опасное напряжение!» гудели, как сотни растревоженных ульев. Щелкали тумблеры, вправо-влево качались стрелки за стеклами измерительных приборов… Сотни и сотни киловатт электроэнергии сами по себе неслись отсюда неведомо куда. «Или здесь коммунизм и все на полном доверии, или вмешалась нечистая сила, сгубившая работяг!», - решил я. Несмотря на то, что вышку и подсобное помещение охраняли лишь старый козел с козами (это настоящие домашние животные, жующие травку, а вовсе не те, на кого вы могли подумать), я без спросу не рискнул лезть на чертову высоту. О предназначении же вышки даже крутобедрая продавщица Вика из сельпо, обставившаяся рукописными ценниками типа «Сосиськи иностранные», ничего мне толком не пояснила. Поведала лишь, демонстрируя недюжинные знания физики и истории родного края, что «это была какая-то электрическая мутотень».
- А что, Вика, - сказал я, покупая у нее батончик «Финт», - не подскажешь ли мне адресок аборигена, который сможет пояснить, отчего здесь природа-матушка с ума сходит?
Вика, будучи девушкой вежливой, вышла из-за прилавка, протиснулась могучим организмом через дверь на улицу и показала, где можно найти местного знатока, деда Колю. Я подарил ей только что купленный «Финт» и потопал к тезке.

ГЛАВНОЕ – МОРДОЙ ВОТКНУТЬСЯ В ВАГОН

Старик гостей не ждал и поначалу долго не понимал, чего от него хотят? Потом затараторил так, что я едва поспевал записывать.
- В старину у нас ходила такая легенда. Вызывает Сталин Молотова и спрашивает: «Пошто не идут составы с хлебом из оренбургских степей?». «Сара не пущает, товарищ Сталин!», - отвечает Молотов. Он-то имеет в виду то, что на станции – пурга и заносы выше паровоза. «Так расстреляйте эту Сару – и дело с концом!», - выносит свой приговор Сталин, недопетривший, что речь идет о нашей станции! О, как!
- За такую «легенду» посадить могли, - предположил я.
- Могли и шлепнуть к хренам! – уверенно сказал дед.
- А почему Сара притягивает к себе непогоду со всего Оренбуржья? Говорят, проклятое здесь место…
- Дураки говорят, а ты повторяешь! Возвышенность тут. Поэтому вся непогодь здесь – ветер, пурга, сугробы…
- А почему тогда оренбургскую трассу, что идет за поворотом на Сару, называют мертвой? Там многие бьются, я сам памятники видел.
- Спуск там резкий с возвышенности – вот и бьются.
Простота объяснений загадочных явлений меня несколько смутила и я спросил старика:
- А почему вы здесь живете – в ветре и холоде? Не лучше ли в низину перебраться?
- Тебя-то самого отколи такого умного принесло? – полюбопытствовал дед.
- Из Орска.
- Ну, бывал я у вас. Сам живешь в вонище, а еще меня спрашиваешь, почему не съезжаю. Чукча оленей по тундре гоняет – и то ничто, живет! Щас еще ничо, утихла погода чуть-чуть. Раньше – от лихо было! Все напрочь снегом заметало! Сараюшки ветром сдувало… Бывало, закрутит так, что света белого не взвидишь. Ты приезжай в феврале. Я тебя в степь по пурге пущу. Возле станции пройдешь – на расстоянии вытянутой руки ничего не заметишь, пока мордой в вагон не воткнешься!
- А если не воткнусь?
- Знать, не судьба, - спокойно отвечал дед, а я представил себя ямщиком из песни, замерзающим в степи возле коварной Сары. Пообещав поразмышлять насчет зимней командировки в аномальную зону, я стал прощаться.
- Поразмышляй, конечно, - разрешил старик. - С бабой посоветуйся… Потом приезжай. Я тебя по пурге пущу…

О ПОЛЬЗЕ СНА В КОПНЕ СЕНА

Беготня облаков над Сарой между тем вдруг прекратилась и неожиданно выглянуло солнце. Неподалеку от поселкового кладбища, где лежат рядом и православные, и мусульмане, я нашел копну почти сухого сена и завалился на нее в полном душевном расстройстве. Нет, дальше так жить нельзя! Всяким чудесам, что на свете творятся, материалисты дают вполне земное толкование. НЛО – это обман зрения или метеозонд, сбившийся с курса. Инопланетянин – это мутант человека, хлебнувшего благ цивилизации. Космический разум – бредовый итог неудачных опытов посредственных ученых. Ведьминские пляски природы в Саре – результат того, что она находится на возвышенности. Одна проза и никакой романтики!
Подумав так, я закусил домашним провиантом, и, разомлев на солнышке, задремал на мягкой копне, как на перине. Приснился странный сон, который последний раз я видел лет 35 назад. Во сне я долго и упорно летал под облаками, что случается лишь с малыми детьми, когда они растут. «Вот тебе и аномальная зона, - ошеломленно думал я, пробудившись. - Бежать отсюда надо. Пока в детство не впал».
Отъезд из Сары сопровождался резким похолоданием. Иссиня-черное небо, казалось, вот-вот раздавит рельсы, солнца как будто и не бывало здесь вовсе… Через пару часов я был в теплом безветренном Орске. Гиблое место с памятниками разбившимся водителям, чугунным небом и удивительно легким детским сном осталось далеко позади, на географической возвышенности, на фантастической «территории тьмы».