Константин Берегов: «В пересыльных лагерях мы не видели немецкого народа, только зверствующих фашистов»

«Эй, друзья, не раздумывай много,

Сети проволок с кольев срывай.

Шире грудь! Выходи на дорогу

И навстречу победе шагай!

Силу духа советских людей

Пусть увидят Европы народы.

Близок час,

Когда для нас

Засияют зарницы свободы».

Константин Берегов, поэт «Маутхаузена», «Марш военнопленных».

Имя электромонтера нефтеперерабатывающего завода Константина Берегова в шестидесятых-семидесятых годах прошлого века часто мелькало на страницах «Орского рабочего». Фронтовик приносил в городскую газету басни и стихи, которые начал писать… в фашистском плену. 

В ряды Красной Армии Берегова призвали из Ярославля в октябре 1940 года, попал он в танковые войска. А грянула Великая Отечественная война – плечом к плечу, уже будучи командиром танка, встал с товарищами на защиту Родины. Воевал он в составе 6 танковой дивизии 23 танкового корпуса Юго-Западного фронта. Прошел через огонь Смоленска, Днепропетровска, а в 1942-м под Харьковом, тяжело контуженный, с несколькими пулевыми и осколочными ранениями, оказался в плену у немцев. 

В начале ждал его пересыльный лагерь во Владимир-Волынске, потом был неудачный побег из поезда по дороге в Ченстохов, после порцелановая фабрика в Кронахе. 

«12 февраля 1943 года десять русских военнопленных, в числе которых был и я, покидали до боли опостылевший немецкий городок Кронах с его сверхузкими улочками и готическими крышами, – писал в своих заметках Константин Семенович. – Прощай и будь проклята фабрика Штокгардта и Шмидта, где каждое изделие обильно полито потом и кровью голодных, исхлестанных велосипедными шинами русских пленных».

Под толстыми подошвами деревянных колодок скрипел снег, когда узники шли по мостовой к эшелону. Никто из них не знал, что ждет впереди. А гнали пленников на завод автомобильных кузовов в Кюпс.

«За двумя рядами колючки советские люди, обезоруженные, перенесшие голод, унижения, издевательства, не пали духом, не сдались врагу, – вспоминал Берегов. – Было решено, что каждый на своем месте найдет способ свести производительность завода до минимума. Мы стали применять маскировку: работать тогда, когда на тебя смотрят немцы, но при этом делать больше лишних, бесполезных движений». 

Лозунг «Работать, но не производить!» стал законом для военнопленных команды № 10723. Фабрика, оборудованная всеми средствами механизации и насчитывающая до двухсот человек пленных, подростков и женщин, выпускала в день всего 2 – 3 кузова для грузовых автомобилей марки «Мерседес-Бенц». Количество автомашин зависело от того, сколько будет смонтировано нижних площадок кузова. На этом участке «плодотворно» трудилась бригада из шести узников. Но немцы внимательно за ними следили и требовали монтировать как можно больше полов. Поэтому было решено выводить из строя машины: сыпать в цилиндры наждачный песок, набивать ватой и ветошью штуцера. Исполнителем операции стал Константин Берегов. И всякий раз, провожая новые машины из заводских ворот, он, как и остальные военнопленные, радовался: далеко техника не уйдет, может быть, встанет в тот момент, когда повезет снаряды на фронт. 

Кстати, именно здесь, в Кюпсе, Берегов написал свои первые стихи и рассказы. Он читал их товарищам по несчастью, которые объединились в тайную организацию «Братское содружество военнопленных». 

Потом был госпиталь Эбельсбаха, после снова автозавод в Кюпсе, где во время повальных арестов в поле зрения гестапо попал и Берегов, чья фамилия стояла под некоторыми рукописями поэмы «Тоска по Родине». Так Константин Семенович оказался в лагере смерти «Маутхаузен», где провел восемь месяцев. Но не просто провел, а боролся, и в числе других готовился к побегу. Уже были заряжены огнесмесью огнетушители – основное оружие прорыва. Но план не удалось осуществить, лишь счастливый случай помог военнопленным избежать гибели в газовых камерах…

Из воспоминаний Константина Берегова
«Хотелось верить, что германский фашизм и германский народ – не одно и то же. Но убедиться в этом долго не удавалось. В пересыльных лагерях мы не видели немецкого народа, а только зверствующих фашистов. Проходя под конвоем, мы испытывали на себе унизительное презрение со стороны населения. Почтенные бюргеры смотрели на нас, пропитанных грязью, изможденных голодом, одетых в лохмотья, и самодовольно улыбались. Фрау и фройляйн зажимали носы платками. Дети провожали нас камнями и палками. Лишь в рабочей команде мы убедились, что есть немцы – звери и есть немцы – люди».

За подготовку публикации «ОХ» выражает благодарность сотрудникам филиала Государственного архива Оренбургской области в Орске.