«Кукушкины» дети

Все тело чешется, но я знаю, что подобные тактильные ощущения - всего лишь обычная реакция организма на увиденное. Так бывает в жизни: когда видишь, что у кого-то слезятся глаза, сам чуть не начинаешь плакать, как при разделке лука. Когда заходишь в квартиры опустившихся почти до животного состояния людей, в нос сразу бьет смрад. Он одинаковый во всех берлогах: это смесь дешевого табака, немытых тел, перегара и чего-то еще. Может быть, замшелости и ветхости. Словом, не человеческий запах – звериный.Каждую неделю специалисты ПДН и управления соцзащиты выезжают в рейды по проверке неблагополучных семей. Это их повседневная работа, которая зачастую сопряжена не только с грязью и хамством, но и риском для жизни. В очередной раз выездное заседание комиссии по делам несовершеннолетних Ленинского района прошло на прошлой неделе. Сотрудники милиции и соцзащиты поехали по «горячим» адресам – квартирам тех, кто давно состоит на учете, или на кого поступили жалобы. Начальник ПДН Ленинского района А. Староносова держала в руках список фамилий. Мысль о том, что что-то изменилось в этих семьях к лучшему, вызывала скепсис. «Сейчас вы посмотрите на наш контингент», - сказала ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав С. Ремашевская.
Поначалу мы поехали к ресторану «Юбилейный». Как раз между ним и кинотеатром «Мир» находятся люки теплотрассы. Именно их и облюбовали юные бомжи, превратив в свой ареал обитания. Для того, чтобы застать «клиентов» на месте, пришлось выехать рано утром. Позже большинство деклассированных элементов расползается по пляжам – так сказать, возвращается в лоно природы.
Первым в люк спустился участковый уполномоченный Ленинского РОВД, а за ним корреспонденты «ОХ». Оказалось, что бродяги даже пытаются обустроить свой быт. Из груды кирпичей и пустой кастрюли они сделали «кресло». По полу было разбросано тряпье, по всей видимости - «кровать». Кирпичная опора для труб теплотрассы была подобием стола: здесь стояли чашка с ложкой и бутылка с уксусом, лежал бритвенный станок. Поначалу возникла мысль, что уксус бомжи используют для варки наркотического раствора, однако других признаков этого мы не обнаружили. Не валялись и шприцы. Пришлось немножко посмеяться над абсурдной версией использования уксуса: пельмени с ним едят. Сами бродяжки, по всей видимости, не ночевали в колодце, а, может быть, просто ушли с утра пораньше.
Прежде чем нанести визит следующим «пациентам», мы взяли с собой коменданта общежития трамвайного управления. Именно в этом здании на 7-м этаже проживает семья, которая не дает всем покоя. Уже около двери в нос шибануло зловоние. В маленькой комнате как попало было разбросано тряпье, на столе – грязная посуда, а на полу – неподнятая целина. Дети спали где попало: мальчишка-подросток - на полу, девочка постарше лежала на кровати, накрытая то ли шторой, то ли тоненькой накидкой для мебели, другая, помладше, спала в детской кроватке, хотя давно из нее выросла. Мать «благородного» семейства лежала на продавленной кровати с грязным матрацем, держа в руке книгу фривольного содержания. Увидев милицейские погоны, она сразу же притворилась больной и начала жаловаться, что после похорон матери нервы стали ни к черту и самостоятельно она с кровати подняться уже два месяца не может. Специалисты ПДН осмотрели комнату. В холодильнике, естественно, «мышь повесилась». В доме не нашлось даже корочки хлеба, зато кошачья миска была заботливо наполнена кормом. Маленькая Тоня в грязных штопанных-перештопанных трусиках, которая с трудом умещалась в детской кроватке, проснулась. На предложение отправить детей в летний лагерь при центре «Росток» мамаша разразилась истерикой. «Не отдам я никого и никуда. Сейчас с вами еще перенервничаю, тогда вообще никогда не встану. Так хоть есть кому стакан воды мне подать». Ей было жалко себя, потому что на детей уже давно наплевать. Комендант рассказала, что младшую дочь часто видят на Комсомольской площади возле пивных палаток, рядом с магазином «Фортуна». Дети побираются и кормят мать, так что буря в душе матери возникла совсем неслучайно. Соседи видели, как ночью младшую дочь привезли на иномарке. В руках она держала продукты и деньги. Нередко из комнаты слышатся мат и крики: «Сколько можно жрать?». Мать боится, что дети ненароком съедят все добытые ими же продукты. Старшая девочка больна. На ногах выступила сыпь, и мать начала убеждать всех, что это простудная инфекция. На самом деле это было очень похоже на инфекцию иного происхождения. Ей бы к врачу, да разве до больницы доберешься? Это же так далеко… Когда мы выходили из комнаты, одна из женщин, поскользнувшись, чуть не упала. Взглянув под ноги, она увидела кусочек латекса. Мать невозмутимо сказала, что сын надувает презервативы вместо шариков, а сама она ведет праведный образ жизни, правда, соседи почему-то не заметили ни прогулок по воде, ни крыльев, зато домашние оргии в присутствии детей – норма.
Общежитие на втором участке пользуется дурной славой. На его обитателей жалуются и работники ТЖХ, и жители соседних домов. На первом этаже живет семья Аблиевых. Когда мы приехали туда с визитом, все еще спали. В коридоре курил хмурый парень, а в комнате вповалку лежали люди. На кровати спал мужчина, на полу – пожилая женщина и дети. Их мать, Гуля, встретила гостей с растерянным видом. Она сразу же начала жаловаться на болезни. От своего четвертого ребенка женщина отказалась и за все время пребывания его в детском доме ни разу не навестила. Объяснила это тем, что получила ожоги и долго лечилась. В доказательство своих слов она продемонстрировала рубцы. На вопрос, откуда такие травмы, ответила мать Гули: «Замуж выходила. Допрыгалась». Пожилая женщина рассказала, что вся семья живет на дедушкину пенсию да ее хлопотами. После того, как детям предложили поехать в летний лагерь «Росток», старшая девочка заплакала и сказала, что на лето поедет к бабушке. Двое малышей, Нурлан и Динара, как только услышали, что там им будут давать мороженое, с радостью согласились отправиться в «Росток». Когда дети вышли из комнаты, Гуля спросила Староносову: «Вы их вернете или насовсем забираете?». Анжела Борисовна поинтересовалась: «А тебе как больше хочется?». Договорились, что дети до достижения школьного возраста поживут здесь, а потом, скорее всего, уедут в детдом.
Совсем недалеко от злополучной общаги на ул. Карельской находятся двухэтажки. Большинство квартир в них выкуплено состоятельными горожанами: стеклопакеты, бронированные двери. С респектабельными апартаментами соседствуют квартиры, населенные отребьем. Когда мы зашли в одну из таких, первое, что бросилось в глаза, – обилие мертвых тараканов на полу. Они сдохли совсем не от того, что их отравили, – насекомые, которые могут обходиться без еды, умерли от голода. В кухне среди грязных плошек стояла миска с остатками чифира. В ванне лежало замоченное одеяло. Судя по мерзкому запаху, оно находилось там не один день. Мальчишка спал на диване, его отец – на тахте. Паренек наотрез отказался поехать в лагерь, объясняя это тем, что нужно помогать папе. Старшая дочь ранее была условно осуждена, но теперь устроилась на работу и занималась ремонтом школы. В этой картине нищеты еще проглядывали затертые временем мазки былого благополучия. Когда была жива бабушка, она тянула всю семью. Потом старушка умерла, и жизнь покатилась под гору. Мать бросила детей и начала пить, не отставал и муж. Жалко было смотреть на этого человека с парализованной ногой, который с трудом поднялся с дивана. Рядом с тахтой стоял стул с наполненной окурками пепельницей, а под ним - пластиковая бутылка с какой-то жидкостью.
- Это что, самогон?
- Да нет, газировка.
- Какая газировка, откуда у тебя деньги на нее?
- Если честно, в туалет мне тяжело ходить, вот сын и принес сюда бутылку. Сейчас встанет – вынесет.
Мужик рассказал нам о том, что квартиру они собираются продавать, правда, с ценой еще не определились. О своей теще отец семейства ничего сказать не смог, хотя и живет она на этой же лестничной площадке. Заодно мы решили зайти в гости и туда. Женщина с обрюзгшим лицом поначалу не хотела пускать в комнату сотрудников милиции, и вот почему: на полу, кутаясь в старую куртку, спала женщина неопределенных лет. Ее лицо украшала свежая ссадина. Оказалось, что это еще одна дочь хозяйки квартиры, по всей видимости, когда-то давно выброшенная на улицу. По внешнему виду гостьи можно было, как хироманту по линиям руки, увидеть все ее прошлое, настоящее и будущее. Дочь объяснила, что ссадину на лице получила, когда делала у знакомой ремонт, а точнее, вешала настенные шкафы в кухне. На замечание, что такими делами нужно заниматься в трезвом виде, женщина лишь улыбнулась. Оказалось, что у нее двое детей и живут они на улице Красной. Такие же птенцы-кукушата, как и их мать.
С улицы Карельской мы направились к дому на пл. Васнецова. Наркоманы раньше хорошо знали, что на четвертом этаже живет баба Зоя. Старушка торговала наркотиками, и этот бизнес был семейным. Дочь бабы Зои отсидела за все тот же героин, внучка также была осуждена за наркотики, протирал нары несколько лет и внук.
На пороге нас встретили два добродушных спаниеля. Они, виляя хвостами, обнюхали гостей и вертелись под ногами. Дома была Татьяна – глава семьи, ее племянник и три дочери. Все спали. В квартире за неуплату отключили газ, и на столе, очень близко к шторе, стояла электрическая плитка с кастрюлей, в которой что-то варилось. Старшая дочь лежала на кровати. В марте она родила ребенка и отдала в детский дом. Естественно, малышку никто и не думал навещать. Средняя, шестнадцатилетняя, спала в дальнем углу. Увидев людей в милицейской форме, она расплакалась: подумала, что пришли ее забирать. В ближайшем будущем ее ждет спецучилище в Ишимбае. Про младшую говорят разное: была не раз замечена в сомнительных компаниях со взрослыми мужчинами. Племянник собирается прописаться в эту же квартиру, но на работу устраиваться не спешит.
Неподалеку, на ул. Фучика, мы навестили еще одну «кукушку». Увидев специалистов ПДН, женщина радостно сообщила: «Светлана Александровна, а я ведь на работу устроилась, на рынок». Ремашевская поинтересовалась, почему тогда она дома. Эта женщина в свое время, что называется, «давала стране угля». Что говорить, если она, уходя в загулы, запирала детей дома. Так горе-мать лишилась грудной дочки. Девочка умерла в своей кроватке, и дети несколько дней были вместе с ней закрыты в квартире. Вскоре родилась еще одна дочка. Теперь она стояла, прислонясь к стене, и смотрела на нас голубыми глазенками. Оказалось, что ей три года, хотя не выглядела и на год. Мама изо всех сил строила из себя добропорядочную главу семейства.
Поездка по поселку Первомайский никаких отличий от жизни городских «гоблинов» не показала: все те же грязь, вонь и беспробудное пьянство. У некоторых сохранились свадебные фотографии. На них нынешние маргиналы запечатлены молодыми, красивыми и счастливыми. Все так хорошо начиналось, были надежды, счастье, а теперь все рухнуло, остались только стойло и навоз. Сами они уже давно превратились в скот.
Когда мы увозили от Аблиевых Нурлана и Динару, старшая сестра вышла к подъезду и, присев на корточки, смотрела вслед уходящему автобусу. Наверняка она тоже хотела в лагерь. Там нет хлама, вони. Там чисто и всегда накормят.

Фото Дмитрия Бикбова.
(Некоторые фамилии в материале изменены).