Это было, было, было… Окаянная ночь на вокзале

«Начало девяностых годов прошлого столетия ознаменовалось серьезной ломкой социально-экономических отношений в СССР. Появились талоны на продукты первой необходимости, затем граждане столкнулись с «инфляционной спиралью», распадом союзного государства, появлением многочисленной группы обнищавших граждан». Именно так писали о тех временах наши коллеги, журналисты «Орского рабочего». 

Улицы в момент заполонили бомжи и безнадзорные дети, попрошайки и бандитские группировки, которые становились настоящими хозяевами городов и даже целых регионов. Честно говоря, молодому человеку, который о беспризорниках знал только из книг о революционных годах, а первого бомжа, которого тогда называли бичом, встретил в восьмидесятых на одном из таежных железнодорожных переездов, сложно было свыкнуться с таким падением жизненного уровня сограждан… 

И вот в преддверии коллапса, примерно лет тридцать тому назад, группа журналистов «Орского рабочего» решила понаблюдать за ночной жизнью железнодорожного вокзала «Орск», потому что читатели буквально засыпали редакцию звонками и письмами об одном из зловещих мест города, куда многие боялись даже заглядывать. Это уже не говоря о том, что нужно было встречать родственников с ночных поездов. 

«На вокзале буквально кишат не только алкоголики, хулиганы, но и настоящие БОМЖИ!» – написал тогда тревожное письмо в редакцию один из ветеранов труда. Кстати, слово «бомжи» он написал именно заглавными буквами. Видимо, сложно было привыкнуть людям к новой нарождающейся категории граждан СССР, а затем и ельцинской России. 

Очередей у буфета не обнаружили

Журналисты отправились дежурить на вокзал в самый пик – с двух до пяти часов утра. Ночь накануне Рождества выдалась морозной, поэтому наши коллеги не встретили ни души, кроме нескольких машин такси. 

Едва войдя в зал ожидания, они услышали громкую просьбу буфетчицы: 

– Пирожки дороговатые! Но по одному хоть купите… 

«Очереди у буфета не наблюдалось, – писали тогда журналисты. – Большинство ожидавших хмуро смотрело на нас, покупавших пирожки, чтобы заморить червячка. Обратили внимание на одного пожилого гражданина, который пожевывал «ненашенскую копченую колбаску». Каким образом мы это определили? А где вы в Орске подобную колбасу в те перестроечные годы могли купить, да еще накануне праздника? 

Знакомимся с ценителем копченостей. Он оказывается жителем сибирского Иркутска. Вскоре наша зависть к усатому гражданину поубавилась, когда узнали, что он заплатил за килограмм колбасы аж 22 рубля и 10 копеек на вокзале Челябинска в одном из кооперативов. 

– Теперь уж цены меня не слишком пугают! – пробормотал  Павел Кириллович, так он представился. – Еду к дочери – родила третью внучку. С женой собрали два чемодана добра из старых запасов, где теперь пеленки-распашонки купишь? Ох как меня сейчас мои ждут с нетерпением в Кустанае! Мне подсказали в Челябинске взять билет до Орска: оттуда, мол, до Актюбинска рукой подать, а потом прямиком на Кустанай. Ночь пересижу здесь, потом поеду на автовокзал. Думал билет на самолет взять… 

– Не стоит, товарищ! – неожиданно вступил в разговор мужчина средних лет, явно навеселе. – Самый надежный транспорт – олени! Ты бы лучше на них и отправился из Сибири в путь. 

Павел Кириллович с некоторой тревогой согласился с шуткой». 

До туалета словно до Луны

Внимание журналистов тогда привлекла сухощавая, с выцветшими темными глазами старушка. Как оказалось, Клавдия Петровна держала путь в Челябинск, к внукам. А на вокзал к поезду «Саратов – Челябинск» приехала заранее, потому что «время такое, трамваи плохо ходят», добраться же с улицы Стартовой непросто и днем. А такси заказать не решилась – еще не приедут вовремя! 

И тут вдруг в разговор вмешалась еще одна женщина: 

– Зачем всех хаять-то? Перекладываете с больной головы на здоровую, такси нормально ездит. То и дело слышишь: масла нет – Горбачев и Рыжков виноваты! За шапки на базаре заламывают бешеные цены, значит, обэхэсэсники спят. Стало привычкой только критику на всех наводить! На себя надо сначала посмотреть. Работать никого не заставишь, зато говорунов развелось – тьма-тьмущая. 

Постепенно запал у незнакомки иссяк, и она предложила написать нашим коллегам о том, что в позднее время на вокзале нет ни одного милиционера. 

Действительно, за три часа пребывания журналистов в зале ожидания дежурных постовых они не увидели, но это не значило, что сотрудников милиции не было. Один дежурил на перроне у касс, второго заметили уже во время прибытия поезда № 222. 

– Я вот побаиваюсь с вокзала выйти в интересное заведение. Черт знает где его поставили! Нельзя было туалет при вокзале построить? Идешь, идешь... темнота. Страшно! – поделился один из пассажиров.  

«Чего пристали-то?»

Именно так отреагировал на вопросы журналистов мужчина лет 50, легко одетый, в запоминающейся кепке, натянутой длинным козырьком на лоб. 

– Оставьте его в покое! Он человек нервный. Судьбина, видите, какая... – посоветовала одна из женщин. – Бомж, что с него взять! Он давно здесь при вокзале обитает. 

По подсчетам корреспондентов, в ту окаянную ночь на вокзале обитали, как минимум, семь представителей нового социального типа. Выделялся среди них седовласый мужчина без ноги, который расположился возле автоматических камер хранения. Он сидел на фуфайке, читал газету и курил самокрутку, изредка потягивая из бутылки самогон. Вокруг «грамотея» образовался вакуум. От него исходил неприятный запах давно не стиранной одежды. 

Среди бомжей оказалась и пожилая женщина, которая едва не набросилась на журналистов с кулаками. 

Санек раскололся за сигаретку

Запомнился коллегам и «заморский» бомж, которого собратья по несчастью называли Саньком. По его землистому плоскому лицу возраст не угадывался совершенно. Он согласился поговорить, но «только за сигаретку»! Торги состоялись. 

Как оказалось, Санек из первопроходцев вольной жизни в Советах, лет семь колесил по вокзалам страны. Где он только не побывал! Ни один турист с ним не смог бы потягаться. А сколько он шишек и пинков получил! До Орска Санек «бичевал» в Сызрани. 

– На что живу? Мир не без добрых людей. Да и промышляю помаленьку, – откровенничал он. 

Бомж, кстати, помнил имена и привычки двух своих дочерей, которые оказались без отца при живом отце. 

– Не вернусь домой! – отрезал Санек. – Дочерей не узнаю, да и привык я жить свободно. 

Уезжали журналисты «Орского рабочего» с вокзала, когда началась суета после прибытия поезда № 222 «Саратов – Челябинск». Писали они об этом: «Кругом все ожило, задвигалось, вот только наш знакомый Павел Кириллович никуда не торопился, он слегка похрапывал, облокотившись на чемоданы». 

«Куда поедем-то?» – это выражение было в те годы самым популярным у «ночных извозчиков», которые время от времени подъезжали к вокзалу, приторговывая водкой и сигаретами. Но главное – они сами выбирали маршрут: желающих уехать обычно было больше, чем машин. Да и цену они ставили не по счетчику. Но ничего альтернативного не было, поэтому гости города и орчане были рады, что выбирали для поездки именно их, а не кого-то другого…

Фото из открытых источников