Инвалида сделали бомжом родственники

Вид грязных, неумытых бомжей, то и дело встречающихся на наших улицах, уже не вызывает ни шока, ни даже удивления. Привыкли. Это стало настолько обыденным, что люди просто проходят мимо них, как если бы это была какая–то бесхозная вещь, всеми забытая и никому не нужная. Не мешают, не лезут в чужую жизнь, и ладно. Обывателю, озабоченному своими проблемами, не до копаний в чужой душе. «Сами виноваты, пить надо меньше», - таково укоренившееся мнение. Но стоит ли всех стричь под одну гребенку?Игорь Николаевич Винтиков тоже живет на улице. Водку не пьет, уже год, как закодировался. Да и раньше, надо признать, его нельзя было записать в разряд горьких пропойц. Так, прикладывался к бутылке в мужской компании. Но вещи из дома не пропивал, буяном не был, жену и дочь не обижал. Супруге не нравилась его слабохарактерность. «Только стоит свистнуть, так ты уже готов компанию составить, - читала ему нравоучения Елена Петровна. – Все боишься других обидеть. Подумать только, какая сверхчувствительность! Васю с Петей выслушать надо, горе вместе с ними залить! И Колю с Филей тоже! И Сан Саныча… О семье бы лучше думал!» Капля камень точит. Жена настояла на своем, и пришлось Игорю Николаевичу закодироваться от греха подальше. Приятели–собутыльники постепенно стали забывать дорогу в их дом, а Винтиков все больше жалел о своем опрометчивом поступке. Времени на размышления о смысле жизни и тонкостях взаимоотношений со второй половиной у него было предостаточно. Мужчина давно не работал, находился на инвалидности. Световой день коротал в одиночестве, кочуя из кухни к дивану у телевизора. Что-то сделать по хозяйству не было возможности.
В свое время он работал учителем труда в одной из школ. Познакомился с учительницей из соседней школы. Педагоги быстро нашли общие темы для разговоров, закрутился роман, который окончился свадьбой. Поначалу жили в общежитии, потом молодые получили однокомнатную квартиру. Да так в ней и остались. Наступили другие времена, началась перестройка, о расширении жилплощади пришлось забыть. Родилась дочь. С деньгами стало еще сложнее. Два учителя в семье, если бюджетникам задерживали зарплату – жить не на что. Но с дипломом учителя высокооплачиваемую работу найти не так-то легко, тем более что город переживал период глубокого промышленного кризиса. Игорь Николаевич перевелся в УПК – учил мальчишек работать на станках. На одном из занятий произошел несчастный случай, и мужчина лишился пальцев на обеих руках. Медики сделали все возможное, но действительность сильно отличается от сказок о докторе Айболите, который может пришить все, что угодно. Винтиков остался инвалидом. Деятельный мужчина в самом расцвете сил долго не мог принять себя в новом качестве. Ведь теперь ему было трудно даже самостоятельно одеться и поесть, не говоря уже о чем–то большем.
Началась депрессия. Друзья старались поддержать. Заходили, рассказывали о работе. Но это только усугубляло ситуацию: Винтиков еще острее ощущал себя ущербным и ненужным обществу. А потом привык, смирился. Жизнь потекла своим чередом. И теперь уже к нему приходили друзья за утешением и советом. Инвалиду, казалось, жилось легче и спокойнее в стороне от жизненных бурь.
Нельзя сказать, что все эти 13 лет супруги Винтиковы жили очень дружно. Случались и конфликты, в основном из–за денег, которых в семье педагогов едва хватало от зарплаты до зарплаты. После очередной ссоры Елена Петровна выставила мужа за дверь: «Иди куда хочешь, хоть к своей мамочке, хоть на улицу под куст! Ты у меня уже в печенках сидишь! Хватит кровь мою пить, живи, как знаешь!».
Дверь захлопнулась, Игорь Николаевич остался за порогом собственного дома с небольшой котомкой нехитрых пожитков (одежды, обуви, бритвенных принадлежностей), заблаговременно приготовленной супругой. Что ж, деваться некуда. Он ушел. Поначалу не верилось, что навсегда. Приходил к жене, хотел помириться. Но она была непреклонна и подала на развод и алименты. Супругов развели. Однокомнатную квартиру не так-то просто поменять и разделить по справедливости. Впрочем, бывшая жена этого и не планировала. Переехала жить к матери, а в свое жилище пустила квартирантов.
Инвалид оказался на улице. Скромный человек, не желающий никому быть в тягость, все это время живет в гаражах. Скрывается от глаз знакомых, стыдится своего положения. Беспомощный человек фактически никому не нужен. Лишний. От него отказались абсолютно все. Бывшая жена тянет время и находит все новые отговорки, чтобы не разменивать квартиру. Престарелая мать, Евгения Семеновна, которой далеко за 70, живет в двухкомнатной квартире вместе с внучкой. Но сына к себе не пускает. «Это фактически не моя жилплощадь, - говорит она. – Когда муж умер, мы оформили квартиру на внучку, но с условием, что она будет за мной ухаживать. Игорь – не единственный сын, у меня есть еще два. Внучка Леночка живет со мной, заботится. Но недавно попрекнула, что не может из–за меня выйти замуж. Некуда, мол, мужа привести. Какая личная жизнь рядом с больной старухой?.. Недавно из Энергетика приехала в Орск на учебу ее сестра, тоже поселилась здесь. Игорь им, конечно же, родной дядя. Но у всех своя жизнь, свои заботы. Леночка планы строит, в квартире ремонт затеяла. Она не согласна делить наследство с дядей, да и жить с ним не хочет. Игорь заходит ко мне, иногда ночует. Постелем ему на полу, поспит, помоется, поест. А потом он опять уходит. Скитается. Но старается выглядеть прилично, не скажешь, что бродяга. Получает пенсию, платит с нее алименты, когда появляется возможность, выкраивает дочери на подарок. То кроссовки ей надо, то спортивный костюм. Разве может отказать ребенку отец? А сам перебивается кое-как... У братьев своя жизнь. Один в Энергетике живет, своя семья… Не хочет брать в дом обузу. Ведь Игорь инвалид, за ним уход нужен. Другой брат в деревне, у него дом, хозяйство, скотина. Какой из Игоря работник да помощник? Одна надежда - жена бывшая образумится и все–таки разменяет квартиру. Или пустит его туда жить. Он согласен платить квартплату за всех прописанных. Сама-то жена живет у матери, там трехкомнатная… Ей эта квартира не особенно и нужна».
Суды, размены – на все это нужно время. И пока оно тянется, жизнь человека превратилась в ад. В его душе камень, боль и обида на родственников – самых близких людей на земле. Никому нет дела до инвалида, никто не хочет протянуть ему руку помощи. Кивают друг на друга: а вот пусть жена, пусть лучше мать, почему бы родному брату… А человек, до которого, по сути, никому нет дела, в это время обречен на мучительное существование в заброшенном гараже. Обречен мерзнуть, голодать, ходить в грязных лохмотьях… Ему не нужно много. Лишь капельку милосердия, пока вопрос его проживания не обретет ясность. Но родственники отпихивают его от себя, как обузу. Каждый держится за привычный уклад жизни, не желая нарушать своего покоя. Престарелой матери удобно жить с внучкой, та обеспечивает гарантированный уход и тихую мирную старость. Внучка мечтает выйти замуж после смерти бабушки и делает ремонт. Бывшая жена, по–видимому, ждет смерти Винтикова, чтобы не делить жилплощадь.
Расхожая фраза классика «всех испортил квартирный вопрос» приобретает все более зловещий оттенок. Погоня за пресловутыми квадратными метрами, как ржавчина, разъедает людские души. Общество черствеет. Улицы наполняются бомжами. Кто знает, сколько из них стали жертвами обстоятельств, подобно Винтикову?