Лишним и ненужним стал глава семейства, уехавшего за границу

Приехал Кузьмич. Семь лет назад он отбыл в Германию, и с той поры мы не виделись. Место жительства в середине 90-х годов меняли многие. Когда кругом все, казавшееся раньше незыблемым, рушится и ломается, трудно сохранить спокойствие. А если еще и зов крови проснется, то и вовсе не устоять. Хотя к Сычеву она ни прямого, ни косвенного отношения не имела, поскольку его предки Германию даже во сне не видели, и, стало быть, никаким боком ее не касались. Тутошние они, российские от самых корней до новых побегов. Однако жизнь - штука сложная, и Кузьмич за границу все же попал.Его жена Анна - по национальности немка. До недавних пор этому обстоятельству особого значения не придавалось. А тут вдруг наполнилось новым смыслом. Появилась реальная возможность хлебнуть из молочных рек с кисельными берегами. Когда Анна первый раз об этом завела речь, Сычев и слушать не захотел. Покинуть Родину ради чужбины - просто не укладывалось в голове. С Орском у него связано практически все. Здесь родился, вырос, выучился, получил профессию. По натуре - работяга, на которых, как говорят, земля держится. На никелькомбинате руководил стройучастком, и его знали многие как хорошего специалиста, неутомимого труженика с поистине золотыми руками.
Владимир Кузьмич вечно куда-то спешил и что-то делал. Единственный в году отпуск уходил на заготовку кормов для живности, которая не переводилась. Удои и привесы вызывали у соседей постоянную зависть. Секрет успеха был прост: скотина содержалась в условиях, каких не имели иные люди. Дом на улице тоже отличался - стоял на прочном фундаменте, независимо от времени выглядел опрятно и бодро. Обогревался не печным отоплением, а газовым. Вода - из центральной магистрали. Во дворе - баня.
Многочисленные заботы требовали сил и времени. К тому же Кузьмич вел хозяйство фактически один. Жена, может, и хотела помочь, да все не успевала. Только соберется, а надобность в том отпала. Жалел ее муж, любил и берег. Такой была его благодарность за дочку, рожденную в том возрасте, когда иные уже имеют внуков. С Маринки седеющий отец чуть ли не пылинки сдувал - так дорожил и лелеял. Видел ее будущее счастливым и безоблачным, для чего очередной добытый рубль откладывал на завтрашний день. Девочка росла на радость родителям, ни в чем не знала отказа и после школы поступила учиться на хореографа. От такой жизни, пожалуй, грех не танцевать.
И все это предстояло бросить. Зачем, почему - Сычев не понимал. На своем веку он много хлебнул. Ведь выстоял же, не сломался, не согнулся. Выйдя на пенсию, создал небольшую фирму, мотался по селам, строил и ремонтировал коровники, фермы. Открывались перспективы. Кузьмич пытался спорить с женой, но разубедить ее не смог. Капля воды камень точит, а упорства у Анны имелось с большим запасом. Постепенно, шаг за шагом Сычевы приближались к отъезду. Тем более что супруга пошла на уступку, заверив: лет через пять вернемся. С тем и уехали.
Прошел год, второй. Из Германии приходили письма, открытки, поздравления с праздниками и днями рождения. Иногда звонил телефон. На другом конце провода звучало: все сложилось удачно, желать больше нечего, Сычев вполне привык, каждый день в отведенные часы пьет пиво, занимается оздоровительным бегом, дочь вышла замуж, переселилась в отдельный трехэтажный дом. Анна звала мужа по фамилии - так у них заведено. Оставалось радоваться за вчерашних земляков. Конечно, хотелось повидаться, поговорить, посидеть, как бывало раньше. К сожалению, желания не всегда совпадают с возможностями.
Вот почему приезд Владимира Кузьмича стал настоящим событием. Он вошел, будто забежав по пути, а не через семь лет отсутствия. Такой же улыбающийся и привычно свой. Только белый, как лунь, да морщины сильнее обозначились. Разговор побежал нескончаемой рекой.
- А там встречать гостей в доме не заведено, - он показал на накрытый стол. - Обычно их приглашают в кафе поблизости, заказывают что-нибудь поскромнее и на том расходятся.
Порядки в Германии отличаются во многих отношениях. Как, впрочем, и уклад жизни. Сычевы осели в сельской местности, которая ничуть не походит на российскую. Отсутствие нескончаемых просторов заставляет население дорожить каждым метром земли - пронумерованным и ухоженным. Нет бездорожья, бесхозяйственности. Стада пасутся на строго ограниченных участках, обозначенных двумя рядами проволоки с электрическим током, чтобы не тратиться на пастуха. Между населенными пунктами уложен качественный асфальт, функционирует общественный транспорт. Тем не менее, наличие в семье двух и более автомобилей считается нормой, является одним из требований при приеме на работу. Кроме того, государство обеспечивает фермеров горюче-смазочными материалами по ценам вдвое ниже существующих, плюс платит дотацию на производство сельскохозяйственной продукции.
- И все же душа моя остается здесь, в России,- признался гость. - Не могу забыть ни родных берез, ни лесов со степями. А людей - в первую очередь: открытых, неравнодушных, отзывчивых. Сентиментальность, взаимопомощь там не в ходу. У всех одна главная задача - заработать. Деньги означают блага и уверенность в будущем. Маринка ездит за сорок километров на службу, обучает детей танцевальному искусству в частном дошкольном заведении. Во сне видит, как придет день, и откроет собственный салон. Ее муж - водитель автопогрузчика в одной из фирм, получает неплохо. Детей молодые не заводят, считают, не до них еще. Хотя имеют собственный дом, выстроенный на ссуду. Поднимали его мы вдвоем, чтобы дешевле обошелся. Я ездил на велосипеде за 15 километров в течение двух лет, возвращался вечером. Вывели три этажа. Естественно, помогал и марками. Сложа руки там не сижу, то к одному хозяину наймусь, то к другому. Их там бауэрами кличут. Но теперь детям я не нужен. И жене - тоже, - неожиданно заключил он.
Подобного рода поворот обескуражил. Видно было, ему крайне требовалось излить боль, тщательно скрываемую от чужих глаз долгое время. Ноша, чувствовалось, стала уже невыносимой:
- Анне выплачивается пенсия, а мне - нет, поскольку я русский. Сидеть на ее шее, сами понимаете, не позволяла совесть. Пришлось хвататься за любую работу. Дочь отделилась - марок понадобилось еще больше. Самому-то мне немного нужно - лишь на необходимое. Звонит как-то Маринка по телефону: пап, на машину не хватает. Сколько? Тысячи две, говорит. Покупать пошли вместе. Выяснилось, на автомобиль у них вообще денег нет, а на две тысячи далеко не уедешь. Нашли подходящий вариант за шесть. Потом дом начали... Сколько я на него потратил, точно даже не скажу! Короче говоря, отдал все, что имелось в моем распоряжении. А силы вообще не в счет. Сегодня вместо «спасибо» слышу в свой адрес: уезжай в свою Россию. Мне не благодарность нужна, не в ней суть. Проще выражаясь, без денег я потерял всякое значение. Нет их, и я уже не существую.
Ситуация осложнилась по банальному поводу. Сычев последние 9 месяцев вкалывал на хозяина, владеющего комплексом, где содержались беговые лошади. Вменялось в обязанность чистить сорок голов без выходных и праздников. Наскоро позавтракав, Петрович садился на велосипед и крутил педали. В 11 часов удавалось перекусить взятой из дома снедью. Назад - поздним вечером. Бауэр, избегая налогов, не заключил контракт с конкретными обязательствами сторон. То есть Сычев находился на нелегальном положении. В результате почти год он не может получить причитающуюся зарплату - 8 тысяч евро. В ответ на требования - очередные обещания. Причем сумма сокращается в размерах. Жаловаться некому и бесполезно - подтверждающих договор документов нет. Жена предупредила: живем каждый на свои, не устраивает - скатертью дорога в Орск! А куда? Дом продан, мосты сожжены, своего угла нет.
Круто повернулась судьба соотечественника, ничего не скажешь. Сложно выяснить, что явилось причиной резкого охлаждения отношений между еще вчера близкими и родными людьми. Неужто, в самом деле, свою роль сыграли сугубо меркантильные соображения? В это трудно поверить, хотя нельзя исключать и вероятность перемен в человеке, оказавшемся в стране, где принципы рациональности и холодного расчета возведены в абсолют. Очевидно одно: нам, воспитанным на иных основах и ценностях, место за рубежом находится не всегда. Некоторые семьи, соблазненные уровнем западного образа жизни, материальным изобилием, возвращаются. Но вместе, рука об руку, не растеряв самого главного - взаимной ответственности. Значит, они выстоят и здесь. Что касается Сычевых, Германия стала для них своеобразным испытанием сытостью и благополучием. Проверка закончилась драматическим финалом.
Вчера, когда Кузьмич прощался с друзьями, зазвонил телефон. Это была Анна:
- Не уехал еще Сычев? Пусть не спешит, а лучше совсем остается. Мы с ним разные люди.
Вечером Кузьмич вернулся. О звонке из Германии я ему не сказал. Вот только не знаю, правильно ли сделал.