С врожденной тягой к земле

Вы видели когда-нибудь настоящего фермера? Я толком представить себе не могла, кто же это такой – современный российский фермер, пока не познакомилась с Николаем Юдиным. Деловой, крепкий хозяин. Каждое утро чуть свет он едет на загородные поля, откуда возвращается далеко после заката. Остановив машину на пригорке, он, прищурившись, оглядывает степную землю, в которую сил вложено не мерянное количество. Ее он вскапывал морозной осенью позапрошлого года, набивая лопатой мозоли на руках, засеивал весной отборными семенами. Теперь самая тяжелая пора года позади: работы по уборке осталось всего на пару дней.ПОЗАБЫТО, ПОЗАБРОШЕНО
Осень накрыла город. Она чувствуется в ярких холодных лучах солнца, пожелтевших куколках-березках, серебристой изморози на траве по утрам. Осень видна в глазах прохожих. Она засела глубоко в душе, даря каждому ее уголку последнее тепло до прихода первого снега.
В такие дни тянет к истокам, природе, земле, так что наша поездка пришлась очень кстати. Мы направляемся из Старого города в поселок мясокомбината, а дальше – за город, на поля бывшего совхоза «Заречный». На стеклах автомобиля играют блики, в салоне голосисто заливается малолетний «зам. по кадрам» Никита.
Почти десять лет назад, когда Преображенский храм только начинал строиться, а Орь была как будто бы шире, нас, учащихся средней школы, этим же маршрутом вез в трудовой лагерь небольшой автобус. Для семи- и восьмиклассников отработка на полях была обязательной, а вот меня, не достигшую еще соответствующего возраста, в компанию подружкам учителя взяли только после слезных уговоров. Летом, как известно, делать в городе совершенно нечего, вот и рвались мы в «Заречный». Помимо работы по шесть часов в день, распорядок предполагал отличное питание, различные конкурсы и дискотеки. То, что в нашем распоряжении были солнце, воздух и вода, - само собой разумеется. Однако работа порой действительно была непосильной, и, разъезжаясь на выходные по домам, мы обещали, что больше в лагерь - ни шагу. Но суббота проходила в ностальгии по нещадным комарам и скрипучим кроватям, воскресенье – постирушках и поспешных сборах, а в понедельник мы неожиданно той же компанией встречались на школьном дворе.
Зарплату нам тогда еще платили каждую неделю. А буквально через пару лет дела «Заречного» окончательно пошли под откос. Сейчас агрофирма не существует. Часть ее зданий и земель приобрел город, а что-то так и осталось позабытым и позаброшенным.

НАЕДИНЕ СО СВОИМИ ПРОБЛЕМАМИ
Недлинную историю развития фермерского движения в России можно поделить на три этапа. На 1990-1994 годы пришлись процесс бурного образования, а затем чуть менее интенсивный - распада крестьянско-фермерских хозяйств. В последующие несколько лет происходило дальнейшее сокращение числа хозяйств и одновременно - концентрация земли и капитала. Вдобавок господдержка фермеров ослабла, финансовых средств в хозяйствах становилось все меньше. К 1999 году количество КФХ сократилось на 19 тысяч (или 6,8%). Однако в регионах, где фермерство признано неотъемлемой частью аграрной экономики и ему оказывают реальную помощь, хозяйства стабилизировали свое положение. Это относится к республикам Башкортостан, Марий Эл, Алтай, Краснодарскому краю, Саратовской, Волгоградской, Ростовской областям и другим регионам.
В течение 2000 г. численность КФХ вновь, как и в начале 90-х годов, стала постепенно возрастать, причем, прежде всего, за счет Южного и Центрального федеральных округов. Она превысила численность 1999 г. на 550 хозяйств. Концентрация производства в фермерских хозяйствах увеличилась, российские фермеры постепенно адаптировались к условиям рыночной экономики. Однако значительная часть фермерских хозяйств, укрепление которых является одной из предпосылок развития рыночных отношений и предпринимательства в российских деревнях, не имеет достаточных финансовых и материальных средств для расширения деятельности.

МЕТОДОМ НАУЧНОГО ТЫКА
Можно сказать, приверженность к сельскохозяйственной деятельности в семействе Юдиных передается по наследству. Еще в советское время занимались выращиванием бахчевых культур, потом перешли на картофель. В перестройку Николай решил попробовать себя в качестве предпринимателя – поставил несколько ларьков в пос. мясокомбината, а как только накопил небольшой капитал, нашел напарника и занялся фермерством.
- Душа у меня лежит к этому делу, - улыбается он.
Первые годы были самыми тяжелыми. Во-первых, 40 гектаров земли бывшего «Заречного», которые взяли в аренду, не обрабатывались уже пять лет, так что жук-проволочник совсем было одолел, а густой сорняк на грядках приходилось скашивать трактором. Технику покупали по цене металлолома, работали, например, на четырехрядной сеялке, которую когда-то списал «Заречный».
- Ошибок в тот год было допущено множество, - признается Николай. – Ведь моя изначальная профессия не имеет ничего общего с сельским хозяйством, а тут приходилось быть и механиком, и агрономом, и продавцом. Я только в прошлом году трактором управлять научился…
Урожай собирали наспех, поскольку погода не баловала. Морковь выкапывали вручную, да часть так и бросили в поле – не успели. Ни о какой прибыли и речи не шло: чтобы покрыть минусовой баланс, Юдину пришлось продать машину, занять деньги у знакомых.
С тех пор прошли три года. Сейчас Николай с двумя товарищами арендуют 470 гектаров земли. Сажают в основном овощи: картофель, капусту, помидоры, свеклу, морковь. Техники уже больше, однако почти вся она на ладан дышит: самый новый трактор выпущен в 1992 году. Но зато есть своя база. А самое главное – вместе с шишками и синяками появился и опыт.

МЕНЬШЕ, ЧЕМ В СССР
- Если начать говорить о проблемах, то я и до вечера не закончу, - тон Николая несколько меняется. – Взять хотя бы ситуацию с этой базой.
Он направляет машину к огороженной бетонным забором территории. Внутри – несколько теплиц, склад техники, какие-то постройки.
- Когда-то на этом месте располагалось первое отделение совхоза «Заречный». К тому времени, как я задумал организовать базу для машин, жители частного сектора вволю здесь похозяйничали: растащили теплицы, разбили здания. Целый год решался вопрос, продавать ли мне этот участок, а я все это время охранял территорию, чтоб не разворовали последнее. Охотники за металлом до сих пор немало хлопот доставляют: нет-нет, а кого-нибудь да выловим. Подобная ситуация сложилась и с полями. У меня был совсем небольшой участок, но власти расширяться не разрешали: мол, соседние поля уже отданы в аренду. Целый год я с недоумением наблюдал, как они зарастают бурьяном. В конце концов, на место выехала комиссия, и нерадивые хозяева лишились шестидесяти гектаров. В этом году бился над тем, чтобы арендовать заброшенную землю бывшего кооператива ЮУМЗ. Но снова наткнулся на бюрократическую пробку: теперь такое предприятие не существует, следовательно, никто не может передать поля городу, а мне – в аренду.
- Неужели город совсем не помогает? – недоумеваю я. – Хотя бы в реализации продукции?
- Честно говоря, нас даже не приглашают участвовать в тендерах. Для бюджетных организаций везут овощи и фрукты из других областей. Конечно, магнитогорский картофель дешевле: там земля лучше, полива почти не требует, да и с деньгами у фермеров больших проблем не возникает – промышленный город с достаточно высоким уровнем средней заработной платы приобретает овощи сотнями тонн. Узбекистанский товар тоже недорог, ведь в том регионе очень дешевая рабочая сила, и сельское хозяйство поставлено на широкую ногу. Зато южане злоупотребляют «химией». А я удобрения вообще не использую. Кроме того, создаю рабочие места. Сейчас у меня на уборке задействованы 60 человек, на каникулах школьники подрабатывали. Зарплата пусть и небольшая, зато без дела люди не сидят, а плюс к этому бесплатно обедают и берут домой овощей понемногу. Если б власти приняли вдруг решение не вывозить деньги из области, неужели орские фермеры не прокормили бы город?
Вместе с родственниками Юдин реализует товар на нескольких точках в городе. Но большая часть идет перекупщикам.
- Никто не думает о будущем. Отношения элементарные: купи-продай. На днях звонит знакомый: мол, давай 20 тонн картофеля по 3 рубля за килограмм. А мне, спрашивается, весной расширяться на что?
Формально кое-какая поддержка предусмотрена на федеральном и областном уровнях. Однако на деле работает только один пункт: фермеры на 5 лет освобождаются от налогов. Если сравнивать с западными странами, то там дотации на аграрный сектор составляют 50-70 процентов, а у нас урожайность составляет 12 центнеров с гектара, что на 4 центнера меньше, чем было в Советском Союзе. В России сейчас 80 процентов сельхозпродукции выращивается в частных садах-огородах. Вполне понятно, почему такое садоводчество поощрялось в 80-90-е годы, но сегодня более разумной была бы, наверное, поддержка фермерских хозяйств, ведь в них и материальные, и трудовые затраты гораздо ниже. Сколько, например, средств вложено в сады, расположенные вдоль оренбургской трассы, а толку от этого с гулькин нос. В этом году область выделила очередной миллион рублей на строительство насосной станции в том районе, между тем как эти деньги никакому фермеру не помешали бы, и отдача, глядишь, заметнее была бы.

НАДО ПРИКИПЕТЬ
Мы возвращаемся с овощного рынка на ул. Короленко, где прочно обосновались гости с юга. Здесь тоже все привозное: лук из Саратова, капуста из Кургана. Обращаю внимание на морковь – длинная и тощая, она и рядом не лежала с той, что мы видели на полях.
- Чужих сюда не пускают, но можно на сносных условиях договориться о реализации, - комментирует Юдин свой разговор с одним из торговцев.
Я удивляюсь его настойчивости и оптимизму. Продолжать рискованное дело, которое принесет доход не сегодня, а в каком-то неопределенном будущем, которое зависит от капризов природы и настроения реализаторов, продолжать, несмотря на то, что целыми днями приходится жариться под солнцем и мотать нервы с хулиганами, - для этого действительно должна быть причина большая, чем банальная погоня за прибылью. К этому делу душа должна не просто лежать, она прикипеть. У Юдина, похоже, как раз такой случай.
- Я ему завидую белой завистью, - признается фотокор Горбунов, когда мы в конце рабочего дня делимся впечатлениями.
- Знаете… и я завидую.

Фото Г. Горбунова.