На волоске

Под названием газеты всегда указывалось: «Орган Орского горкома КПСС и городского Совета депутатов трудящихся». Бдительное око никогда не дремало, держало под контролем содержание публикаций, давало команды – устные или по телефону. Редакция регулярно представляла планы освещения тем с подробным указанием географии, конкретных сроков и фамилий авторов. В обязательном порядке каждое утро на столы работников аппарата ложился свежий номер. 

Пишущие машинки, дышащие на ладан

Перед приездом комиссии из Москвы для подготовки Постановления ЦК КПСС по Орской парторганизации в редакции побывал первый секретарь горкома Роберт Клюшин. Он прошел по кабинетам и даже, похоже, посмотрел на нас с уважением. Мы показали ему пишущие машинки – три штуки, дышащие на ладан. Роберт Иванович в ответ подкинул еще пару, но не новых, а бывших в употреблении. О портативных, которые мы видели только в кино, речи не шло. Хотя стоило: в том Постановлении «Орский рабочий» получил одобрение. Мало того, в свете реализации исторического документа в его структуре появился новый отдел – коммунистического воспитания, возглавить который доверили Александру Махлину. 

Прессу как только ни называли: и инструментом влияния на массы, и пропагандистом, и агитатором, и организатором, и рупором гласности, и прожектором перестройки. Не случайно в стране издавались сотни газет, журналов, приложений практически на все запросы. Однако даже в «Рыболове-спортсмене» не обходилось без упоминания руководящей роли КПСС, непоколебимости веры народа в светлое будущее. 

Только через кагэбэшников!

Правда, наряду с высокой ответственностью мы имели важную преференцию. На предприятиях, в учреждениях существовали парткомы и партбюро, поэтому корреспонденту никогда не отказывали в нужной информации – зеленый свет горел везде. Дело было на заводе «Сельхозконструкция». Побывав в цехе, я возвращался к проходной и обратил внимание на странное сооружение, накрытое пологом. Сопровождавший меня механик, которому я надоел, наотрез отказался что-то объяснять: 

– Категорически нельзя. Большой секрет – только через кагэбэшников!

В местном отделе КГБ тоже заинтересовались. Мы сели в «Волгу» и вернулись на предприятие. Когда парни представились, механик, заикаясь, признался: 

– Пошутил я, извините. Решили попробовать при формовке плит вместо пара использовать энергию солнца. Хотели снизить себестоимость. 

– Ну и как результат? 

– Пасмурно нынче, дождь собирается. 

Случай, скорее, исключение из правил, которые были незыблемыми.

Политическая ошибка

Не менее строгим правилом было не допускать в прессе спорных суждений, которые могли повредить советской идеологии. Цензоры стояли на страже государственных тайн, партийные чиновники – генеральной линии КПСС, единственной и правильной. В Орск регулярно наезжали руководители обкома партии. Однажды для третьего секретаря Токарева, представительного, громогласного, собрали газетчиков, работников радио и телевизионщиков. Он выступал долго – часа два, не меньше. Начал с задач, продолжил замечаниями, назвал мою фамилию: 

– На днях читаю его статью. Автор пишет: начальник цеха является наставником формовщика, а ведь по занимаемому положению между ними пропасть! Что это такое? У нас в стране все равны, имеют одинаковые права и обязанности. Это политическая ошибка. Мы, конечно, поправим товарища. Нельзя так незрело рассуждать, а тем более еще и утверждать. А теперь, пожалуйста, вопросы! Задавайте!

Наверняка кому-то из горкома тоже попало за то, что проглядели. 

Все началось с холодильника

Справедливости ради надо сказать, инструкторы отдела пропаганды и агитации к газетчикам относились с пониманием, зная нас не первый год. Мы держали тесную связь с комсомольскими организациями, освещали их работу. Успешно прошедшие политическую школу переходили в горком КПСС. Тут-то и заключалось главное испытание. Одни оставались прежними, с другими что-то происходило. Что именно и как это называлось, понять нетрудно. Вчера ты был как все, сегодня идешь к любому партийному секретарю, тебя уже встречают, готовятся к разговору, и ты проверяешь его, высказываешь замечания, ставишь задачи. Не помню фамилии, имени, знаю лишь отчество – Ипполитович. Он был из вновь назначенных. С утра звонит:

– Вы читали сегодняшний номер? У вас там на третьей странице внизу… мелкие такие статейки. Рабочие КБО благодарят начальника – холодильник поставил им… 

– А что смутило? Поставил, значит, заботится. 

– Во-первых, зачем заметка напечатана выше остальных? Во-вторых, вы не допускаете, что директор и сам будет пользоваться? 

– Вашу логику трудно понять. 

– Так вы не понимаете? Тогда подумайте и доложите мне. 

Речь шла о традиционной подборке из писем в несколько строк. А я, значит, у него уже под вопросом, и кто знает, в какую сторону повернут его фантазии... 

То памятное совещание с секретарем обкома осталось не только в моей памяти. На приглашение задавать вопросы встал в места редактор многотиражки В. Чирков: 

– Почему в городе нет мяса? 

Секретарь нахмурился: 

– Если бы кто другой об этом спросил, я бы понял. Но вы же редактор! Должны все понимать и правильно оценивать ситуацию. Давайте следующий вопрос! 

Больше вопросов не поступило.

Кто съел все мясо?

Может, так совпало, может, так планировалось раньше кадровой службой, но Чирков сменил свою должность, стал социологом. Правда, продовольственное снабжение Орска от этого не улучшилось. Народ недоумевал: город имел мясоконсервный комбинат, а витрины магазинов выглядели скудно. Появились талоны на колбасу, водку, даже на сахар. Москва затеяла перестройку, которая вызвала в народе надежду на улучшение общей обстановки. Одна из сессий Советского райсовета вынесла решение: провести проверку на предприятии. На следующее заседание пригласили журналистов «Орского рабочего». Отчет со стенографической точностью руководству горкома крайне не понравился. В тот период мне пришлось замещать редактора. Третий секретарь А. Галкин не скрывал своего возмущения: 

– По-твоему, это горком съел все мясо? К чему вообще это затевать?..

– Никто горком не упоминал. Решение приняли депутаты, то есть слуги народа. А больше гласности и открытости партия требует. 

Криминала депутатская комиссия не нашла, скрытых запасов мяса и продукции не обнаружилось. И все же для горкома КПСС крайней осталась газета. 

По четвергам на предприятиях проводился единый день политинформаций. А накануне политинформаторов инструктировал первый секретарь ГК В. Козлов, сказавший тогда с трибуны: 

– Мне исполняющий обязанности редактора признался, что те материалы в глаза не видел. Вот такая у нас, товарищи, пресса.

Возмутительная ложь из актового зала ушла гулять по заводам и фабрикам. Никто не предполагал, что впереди нас ждали новые события, связанные с выборами депутата СССР и со стихийным многотысячным митингом на Комсомольской площади.

В марте 1989 года состоялся Пленум горкома, где констатировалось: «...не до конца продумана деятельность газеты «Орский рабочий»». Всем журналистам назначили аттестацию. Вадим Прицкер ее не выдержал, Владимир Синицын, участник войны, тоже. Меня аттестовали с припиской: «Условно». А потом случились распад СССР и самоликвидация КПСС. Руководители горкома партии пошли кто в директора, кто в налоговую инспекцию, кто в бизнесмены. Их «орган» повис на волоске, но снова выжил.

Материалы подготовил Виктор Гончаренко, ветеран журналистики. 

Фото из Государственного каталога Музейного фонда РФ.