Дом образцового порядка

Как сказал русский писатель Николай Гоголь: «Архитектура – тоже летопись жизни: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания». Причем говорит даже в случаях, если не осталось тех, кто помнит, как возводили жилые строения в городе. В частности, в Орске, по улицам которого снова прогулялась «ОХ».

Даже если сотню раз пройдешь мимо одного и того же орского двора, то на сто первый обязательно отыщешь в нем нечто особенное, чего не видел раньше. Разглядеть же практически в каждом местном дворике, где, словно кадры из советского кинофильма, стоят выкрашенные преимущественно в рыжеватые и светлые тона двухэтажки, всегда можно что-то уникальное.

А на фасаде звезда горит

Улица Ростовская. Здесь, едва сворачиваешь с Краматорской во дворы, взору открывается необычная картина. В центре – старые детские качели, припаркованные рядом зеленые «Жигули» с полуспущенными, по всей вероятности, очень давно шинами и видавший виды низенький штакетник у палисадника. Там вовсю цветут ландыши, сирень и яблони. Благоухают они весной так, что невольно останавливаешься на мгновение, поднимаешь голову – и вот те самые элементы советской архитектуры, на которые не всегда падает взгляд. 

Двухэтажки в этом микрорайоне, как и многие другие дома Орска пятидесятых-шестидесятых годов, возведены по типовым проектам. Правда, жилые здания несколько отличаются друг от друга. Одни построены по серийному проекту 1-228-1, другие – 1-228-3, а следующие – 1-228-5. Различия у них, казалось бы, небольшие. Некоторые здания компактные и одноподъездные, часть рассчитана на большее количество жильцов, соответственно, там два подъезда. 

Дома № 4 и 8 на Ростовской почти как братья-близнецы. Если, опять же, не вглядываться. Присмотришься – архитектурные элементы их оформления разные. Первый, ко всему прочему, венчает красная пятиконечная звезда. Такие прежде встречались на сборных деревянных строениях в районе улиц Вокзальной и Путейской. Но больше всего взор здесь приковывают эркеры. Это многогранные выступы с окнами из фасадной стены здания. Их строили для того, чтобы в помещение попадало больше естественного света и для увеличения пространства комнаты. 

Небольшие балконы тоже особенные. Их поддерживают металлические кованые кронштейны причудливой формы, а от солнца и осадков защищают необычные карнизы с витиеватыми деревянными конструкциями, а некоторые даже с гипсовыми. Они в том числе отвечают за эстетику, придавая жилому зданию некоторую монументальность. Как и слуховые круглые окна на чердаке. Хотя у них имелась и практическая функция, которая заключалась в проветривании самого чердачного помещения.

Слово «эркер» происходит от немецкого «erker» или «ärker», а оно восходит к форме латинского слова «arcora» («лук»). Такие конструкции впервые использовали при строительстве крепостей как оборонительные выступы. Они помогали обстреливать противника, который пытался забраться на стену. 

Балконы примерно с XIII века тоже стали сооружать для обороны. Тогда они представляли собой монолитные конструкции из камня, выступающие из стен. Их удерживали массивные кронштейны, закреплявшиеся на стене. Применялись для наблюдения и защиты, возводили их над главными воротами, поэтому балконы выступали еще и основным украшением входа в город.

Первым из городов, где на зданиях стали появляться таблички с присвоенным статусом дома образцового порядка, был Севастополь. С началом шестидесятых к нему присоединились Москва, Ленинград, Волгоград, Ростов-на-Дону, а потом и весь СССР. «Дом борется за образцовый быт» – гласила еще одна табличка, которую можно и сейчас увидеть на некоторых орских домах советского периода.

Статус за ухоженность

Двухэтажка № 4 на той же улице Ростовской построена по типовому проекту 1-228-5. Угловые дома этой серии возводили из шлакоблока. Они 18-квартирные, с водопроводом, канализацией, также с вариантами печного и центрального отопления. Причем, как правило, жилая площадь дома при печном отоплении составляла 684 квадратных метра, а при центральном – 708,5. Располагались там восемь двухкомнатных квартир и десять трехкомнатных, при этом две из них большей квадратуры – не стандартные 43 – 47 квадрата, а 52 – 54. 

Дом этой серии и проекта в Орске был образцового порядка. Таких в городе насчитывалось раньше немало, только, по признанию местных краеведов, никто не знает их точного количества. Табличка, которая сегодня молча свидетельствует о прежнем статусе жилого строения, до сих пор висит на его фасаде, только на ней уже довольно трудно различить буквы. 

Чтобы получить этот статус, приходилось прилагать усилия, ведь дом должен был соответствовать ряду критериев. Это наличие домового совета, главного по дому (сейчас такие функции выполняют председатели МКД), исправное освещение внутри и снаружи, ухоженность здания в целом. Состояние строения оценивала специальная комиссия и уже потом присваивала тот самый статус с выдачей таблички «Дом образцового порядка». В некоторых городах на листе металла писали немного иначе: «Дом образцового содержания». И статус этот давался лишь на время, потом его нужно было постоянно подтверждать.

Как людей из-за ремонта выселяли

Дому № 64 по улице Богдана Хмельницкого не присваивали каких-либо статусов. Впрочем, в то время нынешние жильцы были еще совсем малы и могут не помнить подробностей. Однако в их памяти запечатлелось много интересного, связанного со зданием. Оно, к слову, возведено по типовому серийному проекту 1-228-3. 

– Дом этот сдал в эксплуатацию в 1955 году «Жилстрой», где работал мой отец, – рассказывает Нурия Самигуллина. – Они с мамой приехали в Орск после войны, а в годы Великой Отечественной вместе служили в железнодорожных войсках: восстанавливали за уходящим на запад фронтом пути. Здесь сначала жили в бараке. Потом папе предложили перебраться в новый финский домик. Их быстро сооружали тут же, неподалеку. Но отец решил дождаться собственной квартиры. 

И дождался. Семья въехала в новое жилье с высокими потолками – 2 метра 80 сантиметров. Однако теперь они ниже. 

– В доме было печное отопление. Печь стояла в кухне. Мне было года три, когда старшая сестра пекла блины и сильно обожгла руку, – делится воспоминаниями Нурия Гаязовна. – В начале шестидесятых всех жильцов выселили, чтобы установить вместо печей титановые обогреватели. А лет через десять выселили еще раз, чтобы провести газ и горячую воду. При этом работники домоуправления сделали капремонт во всем здании, не только в квартирах. Потолки даже побелили и закруглили квадратный широкий бордюр, который шел по всему периметру в комнатах. Поэтому когда я решила повесить натяжные потолки, специалистам пришлось опускать их ниже примерно на 20 сантиметров. Так что теперь у нас в квартире высота потолков не 2,8, а 2,6 метра. 

По словам собеседницы, дома в этом микрорайоне возводили не только специалисты «Жилстроя» и строительных организаций городских промышленных предприятий. Отец Нурии Гаязовны рассказывал ей когда-то, что даже в пятидесятые годы на городских стройках трудились военнопленные, в том числе немцы. 

– Коммуникации к дому и ближайшему профилакторию подводил папа, – не без гордости говорит она. – Цветы с кустарниками и деревьями, которые до сих пор радуют своей зеленью окружающих, тоже он здесь сажал. Свою любовь к растениям, красоте и чистоте мне передал, поэтому и сегодня наш двор каждое лето, особенно к осени, пестрит яркими красками и благоухает в прямом смысле слова.

Два квартала к югу от улицы Машиностроителей, ограниченные также улицей Богдана Хмельницкого, переулками Машиностроителей и Кировским, застраивались с 1953 года. Здесь представлены дома типовых проектов 1-228-6, 1-228-3, ММ-8-50.

Фото автора