НеуДАЧНИКИ

Репортеры «ОХ» наведались инкогнито в сады-огороды. Они проверяли бдительность сторожей, шли по следу расхитителей лома и проводили ревизию награбленного в зимнее время. Прилагают свой отчет.Дачи у меня нет. Продал. Улучшились сон, аппетит и кровяное давление.
Но многие мои соратники до сих пор находятся в заблуждении, имея дачу! Находятся в заблуждении потому, что не они имеют дачу, а она ежегодно имеет моих соратников.
Конечно, имеется в виду «дача из советского энциклопедического словаря. В значении: шесть соток садо-огородо-мазохистского удовольствия. Дача в значении «загородный дом с пальмой, где бассейн полон женщин и бокалов не смолкает звон» - отнюдь не имеется в виду и наличии.
Взамен ее мы с боевым товарищем Феденькой Зосимовым совершаем утренние пробежки. Трусим в вязаных шапочках по лесопосадке, свежим воздухом дыша... Пульс, давление и аппетит в норме.
Но тут нам соратники в заблуждении и говорят:
- Все равно ведь ерундой занимаетесь. Маньяков только зря в лесопосадке пугаете… Лучше бы сбегали на наш огород, проверили, сколько за зиму у нас покрадено. Может, что осталось? Авось и какого воришку обрадуете сюрпризом по голове…
И мы попались на эту удочку.
Загорелись с Ф. Зосимовым провести эксперимент: удастся или нет при живой охране «нос совать не в свою дачу»? Только не знали, жертвами мы будем по отношению к своему эксперименту или, наоборот, сумасшедшими профессорами.
Каждый из нас оделся поплоше, натянул вязаный чулок на голову и побежал навстречу неизвестности.
Как былинный богатырь Неу, по преданию, расправился с фашистскими мессершмидтами и ослобонил от них Россию-матрицу, так и мы расправимся с огородными терминаторами из цветных металлов. Похитители цветмета уже набили нам оскомину. И теперь мы набьем им морду...
…Между тем первое приключение ожидало двух Неу-дачников уже на входе в садоводческий кооператив. Там, в глухой степи, стоял почему-то остановочный павильон. Это при том, что трамваи здесь ходят только после передозировки барбитурата… Как былинные богатыри перед камнем, встали мы перед ржавым остановочным павильоном... А на павильоне том было написано (и накакано, и наплевано)... Мол, направо пойдешь, по шапке получишь: «Охраняется УВД. Проезд строго по пропускам».
Однако вместо милиционеров ржавая будка содержала мусор. В буквальном смысле этого слова из советского энциклопедического словаря. Поэтому мы вероломно, без предъявления пропуска вторглись на территорию садов и попытались зайти в первый же домик, ища партизан-бомжиков.
Вдруг впереди показался гражданин. На поводке он придерживал породистую Машину Для Отрывания Голов.
- У него самонаводящаяся собака, - сказал Феденька Зосимов. - Класса «земля-придурок», сующий нос не в свою дачу!
…Тем временем гражданин нагнулся, как бегун на старте, делая вид, что не отстегивает, а только поправляет ошейник… Я попытался слиться с сугробом.
- Смотрите, Феденька, он ее перезаряжает…
- Вы, кстати, белье чистое надели? Вдруг в больнице молодые санитарочки…
И мы с Федей, как два небоскреба Всемирного Торгового центра, стали ждать рокового столкновения.
Тут надо заметить, что гораздо больше неудобств в передвижении по огородам нам создавало не заявленное на ржавой будке УВД, а сугробы. Адские сугробы, где не ступала нога человека, оккупировали нас с Федей Зосимовым. Они, как демоны, замуровали двух неу-дачников, и отступать было некуда. Только лыжня неизвестного спортсмена служила дорогой, по которой, как локомотивный состав, надвигался на нас Буль-терьер с хозяином на поводке.
- Огороды охраняются? – заговорщически спросил вдруг Буль-терьер голосом хозяина над самым моим зажмуренным от страха ухом.
- УВД, - не открывая глаз, открыл рот бесстрашный Федор Зосимов.
- Угу, - поправил его Буль-терьер и потащил хозяина дальше, по направлению к речке.
Сторож это был или Муму с Герасимом, покрыто мраком неизвестности и матом Зосимова. От речки обратно они не возвращались.
…Ощущая моментальное ухудшение пульса, давления, сна и аппетита, мы прошли в глубь садов и выбрали для эксперимента другой домик. Воровски озираясь, Зосимов первым вошел в распростертую калитку, направляясь к снятой с петель двери чужого домика.
Надо сказать, что замок с заржавеленной калитки был сорван еще осенью. И такое варварство коснулось каждого забора. Впоследствии нам не встретилось практически ни одной рядовой калитки, чья супружеская связь с забором была бы не осквернена.
- Как у них только нога поднимается, - бормотал Феденька, влача свое жалкое существование в адских сугробах.
- Поймите, Зосимов, - бормотал я, стараясь, впрочем, аккуратно попадать в его следы, - если у ворья нога не поднимется, значит, и рука не поднимется на чужое добро. Актуальнее будет звучать, что «эта дача охраняется сугробом. Проезд только при наличии болотных валенок».
Тем не менее мы заметили свежие следы, шедшие от входа в домик. Следы по диагонали перечеркивали девственный прямоугольник огорода и тянулись за забор осквернять, таким образом, соседей.
К тому же сугроб у входа в домик был безжалостно разрезан желтыми лучами фантастического оружия. Наверное, кто-то почувствовал себя лазером, как говорит мой сосед Роман В. С. Пытаясь приблизить торжество справедливости, я спросил у Зосимова:
- Феденька, по почерку не узнаете этого писаку?
- Явно мужской почерк.
- Да уж, бесспорно, мужской.
Таким образом, почерковедческая экспертиза ничего не установила, и писака будет пИсать дальше в свое удовольствие.
Внутри домика мы обнаружили то же, что и внутри милицейского остановочного павильона. Дополнительно к мусору - пролом в деревянном полу и лестница, приставленная к пролому в деревянном потолке. Полезши на чердак, мы отметили для себя наличие сломанных черенков и дырявого корыта… Следующий домик был заперт противотанковым замком. Далее на полосе они чередовались. Либо бункер Гитлера, либо распахнутый домик легкого поведения… Наконец, в окошко из очередного распахнутого мы заметили мужчину. Он крался по нашим следам…
«Вот и суд наш праведный идет», - одновременно подумали мы. В долю секунды между нами состоялся по-мужски краткий и сухой диалог, исполненный трагизма и отчаянной обреченности.
- Отсидимся тут?
- Мы уже замечены…
- А может, не надо?
- Надо, Федя, надо.
И, как бросаются наутёк, мы набросились на мужчину. В переводе с русско-народного на литературный язык садовых культур наш кратковременный огневой контакт выглядел следующим образом.
- Дуйте с дачи, пока не дали сдачи!..
- А вам какого топинамбура здесь нужно?
- А вы, что ли, сторож?
- Я, положим, лыжник.
- Ну, вот и мы… бегуны в вязаных шапочках...
Интригуя на ходу, Зосимов ловко увлекал меня мимо лыжника. Перезаряжая на ходу сапоги сугробами, мы с двух ртов отстреливались меткими словами… Уходили от погони огородами и занимались потом физкультурой до самого дома. На дачу соратников так и не попали.
аким образом, мы установили следующее. Дачники делятся на два вида. Одни запирают домик, возлагая на УВД груз ответственности, сравнимый только с тем грузом, который испытывают орские подоконники под ящиками с рассадой. Ведь дачники на эти подоконники, помимо ящиков с рассадой, возлагают и свои надежды, упования... А другие дачники просто увозят скарб домой и оставляют домик провокационно распахнутым. Мы даже слышали, что некоторые оставляют в открытом домике провиант для воришек. Мол, бедные бомжики хоть покушают и не будут зря пол и потолок проламывать. Но в то же время мы слышали и такое, что могут добавить кровожадные дачники в оставленный провиант какую-нибудь смерть кощееву. И цивилизованный мир недосчитается какого-нибудь бомжика.
А еще мы выяснили, что садо-огородо-мазохизм не подвластен временам года. Летом дачники становятся над грядкой. Сад-огород устраивает им садо-маза... А зимой, когда дачники не у дел, они становятся неудачниками… Неудачники – это неудовлетворенные дачники, которым изменила их дача. Изменяет удача дачникам обычно в зимнее время с разным огородным ворьем. С теми подельниками, кто на заснеженных дачах у дел. Кто уделывает дачные домики, кто крадет ограды и заборы, кто собирает озимые - урожай цветмета. Кто не утратил этой редкой способности - видеть жизнь в цвете. Для кого в цветмете - вся их жизнь.