Выстрел в упор бывший милиционер называет неосторожностью

В областном суде продолжается судебный процесс по делу об убийстве четырнадцатилетней Екатерины Гальцевой бывшим милиционером патрульно-постовой службы С. Шомовым. Он обвиняется в превышении должностных полномочий и убийстве из хулиганских побуждений. Казалось бы, свидетели опрошены, можно переходить к прениям и собственно приговору. Однако сторона защиты настояла на проведении комиссионной судебно-медицинской экспертизы, которая позволит определить, насколько правильным было лечение Кати, а главное – есть ли связь между огнестрельным ранением и причиной смерти потерпевшей. Звучит, по меньшей мере, нелепо, но факт есть факт. Опираясь на показания свидетелей, попытаемся восстановить картину происшедших событий.САМОУБИЙСТВО ИЛИ УБИЙСТВО?
23 июня прошлого года супруги Гофман в очередной раз попросили Катю посидеть с четырехлетней дочерью и, получив ее согласие, уехали. Около шести часов вечера в квартиру замужней сестры Сергей пришел вместе с напарником. Часом раньше милиционеры заступили на дежурство в близлежащем районе и теперь собирались поужинать. Гости пришли не с пустыми руками – принесли “чекушку” спирта, которую купили у магазина “Луч” у бабушки-торговки. Видимо, таким образом они боролись с незаконным оборотом алкоголя в городе. Катя разогрела плов, милиционеры выпили и закусили, а потом вышли покурить. В это время по рации сообщили о предстоящей проверке поста, и охранники общественного порядка спешно вернулись к месту дежурства. Проверка прошла благополучно, и милиционеры вновь покинули свой пост, чтобы продолжить застолье. Тем более что повод был – в начале июня Шомов написал заявление об увольнении по собственному желанию и в тот вечер дежурил в последний раз. Гости дошли до кондиции и уже было засобирались восвояси. Шомов обвел комнату пьяным взглядом, пытаясь найти кобуру с пистолетом и даже успел испугаться, вдруг вспомнив об ответственности за потерю табельного оружия. К счастью для милиционера, пистолет нашелся. Шомов попытался вытащить его из кобуры, но пальцы не слушались. Наконец ему это удалось. Сергей передернул затвор и направил пистолет прямо в голову Кате. “Боишься?” - спросил он. “Боюсь”, - по возможности спокойно ответила девочка. Пьяный гость ухмыльнулся, почувствовав себя хозяином ситуации. “Хочешь, я тебя пристрелю?” - прозвучал очередной вопрос. И в этот момент раздался выстрел. Катя упала, а Сергей в ужасе выбежал из комнаты в фойе. Вызвал “скорую”, а потом позвонил в батальон ППС. Возвращающимся домой супругам Шомов сказал: “Я, кажется, Катьку завалил”. Потом он стал утверждать, что Катя, играя с пистолетом, выстрелила в себя.
“Скорая” увезла девочку в больницу. Родственники тут же позвонили матери Кати и, ничего не объясняя, попросили ее срочно выйти во двор дома. “Мы сейчас за тобой заедем”, - послышалось в трубке. Мария Гариевна вышла на улицу в слезах. Чутье матери подсказывало ей, что с дочерью случилось несчастье. Самое страшное, что могла тогда предположить, так это то, что Катя каким-то образом сломала себе руку или ногу. В машине Гальцевой сказали, что ее дочь играла с оружием и выстрелила в себя.

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ “СМЕРТИ”
А в это время Кате делали операцию ведущие нейрохирурги города. В больнице Гальцева узнала, что у дочери практически отсутствует половина черепа – выстрел с близкого расстояния был чудовищной силы, и нанесенная травма не совместима с жизнью. Гальцева умоляла пропустить ее к дочери, чтобы провести рядом последние минуты ее жизни, но врачи были непреклонны, посоветовав надеяться только на Бога. Вскоре родственники привезли в больницу отца Олега, и тот молился за здравие девочки. Весь следующий день прошел в слезах и молитвах. В больницу пришла учительница Кати и принесла 600 рублей, которые собрали для девочки ее одноклассники. С утром пришла долгожданная новость - Катя начала дышать самостоятельно. Родственникам разрешили собирать донорскую кровь. На призывы о помощи откликнулись все – близкие, знакомые, соседи и просто сочувствующие, в общем, недостатка в донорах не было. В тот же день Гальцева получила список дорогостоящих лекарств. Надо было купить дневную дозу, поскольку никто не был уверен в завтрашнем дне пациентки.
Ночью Катя пришла в сознание, а утром матери разрешили увидеться с дочерью.
То, что она увидела, не поддавалось никакому описанию. В глаза бросилось опухшее плоское лицо, голова представляла собой кровавое месиво. Веки отекли так, что девочка ничего не видела. Она изо всех сил сжала ладонь матери, и та поняла, что дочь узнала ее по голосу. Оставалось ждать, когда Катя заговорит. “Мама, в меня стрелял Шомов”, - были ее первые слова. После ранений в голову редко кто выживает и тем более остается в здравом уме. На удивление медикам, девочка была полностью вменяема, ее память не пострадала. Родственникам и следователю она рассказала о событиях рокового вечера вплоть до мельчайших подробностей. Катя помнила даже то, как приехала “скорая”, как кричала маленькая Настя, и как ей было больно, когда врачи несли ее по лестнице на носилках. “Я видела Боженьку, - призналась потом девочка. – Он вел меня за руку”. Теперь Гальцева уверена, что ее дочь выжила только для того, чтобы рассказать страшную правду.
Вторая операция прошла успешно. И хотя состояние девочки врачи расценивали как стабильно тяжелое, надежда оставалась. Вскоре у нее начались сильные головные боли. Не выдерживая, Катя умоляла сделать ей смертельный укол. “За что? – не раз спрашивала она себя и окружающих. – Наверное, за то, что посуду в тот день не вымыла”. Раненый мозг стал вырабатывать слишком много жидкости, голова девочки превратилась в огромное яйцо. Врачи настаивали на проведении томографии, чтобы определиться в дальнейшем лечении. Обследование стоило 4 тысячи рублей, но и этих денег у Гальцевой не было: слишком много пришлось потратить на дорогостоящие антибиотики. Тогда она позвонила матери Шомова - и пообещала, что проклянет весь ее род, если та не найдет необходимую сумму. На следующий день Шомова пришла в больницу с адвокатом и, вручив Гальцевой 4 тысячи рублей, потребовала расписку. Принести сок или сладости для жертвы сына она, видимо, посчитала ниже своего достоинства.
После необходимого обследования врачи продолжили лечение. Гальцевой удалось связаться по телефону с московскими специалистами, те были однозначны в своем мнении – потерпевшую может спасти только дорогостоящая операция. Родственники Кати заняли деньги и собрали необходимую сумму. Но, похоже, опоздали: у девочки начался менингит, и операцию отложили на неопределенное время. Наконец ее сделали, но состояние девочки серьезно не улучшилось. Тогда орские врачи решили направить Катю на лечение в Оренбург. Несмотря на интенсивное лечение, пациентке становилось все хуже. Она уже не могла самостоятельно дышать и принимать пищу. Потом ослепла. 13 декабря Катя Гальцева умерла.

МИЛИЦЕЙСКОЕ БРАТСТВО
По неизвестным причинам прокуратура Октябрьского района возбудила уголовное дело по статье “Халатность”. Выходило, что Шомов выстрелил в девочку вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе. Полтора месяца после случившегося Сергей оставался на свободе под подпиской о невыезде. Он был уволен из милиции “по собственному желанию” и вскоре устроился на работу в частную фирму. Понятное дело, происшедшее не осталось не замеченным в УВД. Руководство различных уровней посчитало своим долгом провести ряд собраний, чтобы осудить действия бывшего сотрудника. Несмотря на показания Кати Гальцевой, речь шла о неосторожном обращении с оружием, но никак не об убийстве из хулиганских побуждений. Заботясь о психологическом состоянии подсудимого, сторону защиты на суде представлял и психолог УВД.
Как выяснилось на суде, Шомов несколько месяцев выходил на дежурство без удостоверения сотрудника ППС. Выступивший в качестве свидетеля командир роты ППС А. Дубинин так и не припомнил причину изъятия столь важного для милиционера документа, зато нашел немало лестных слов в адрес подсудимого, вспомнив поездки Шомова в Чечню и представление к награде за последнюю командировку. Подсудимого он охарактеризовал как человека общительного. “После употребления спиртного он часто моргает глазами, - заметил командир. – Но ведет себя спокойно”. Дубинин утверждал, что и без удостоверения сотрудник милиции может выходить на дежурство. А что до выстрела в упор, так то - неосторожное обращение с оружием. Командир посетовал на старые кобуры и даже припомнил случаи, когда сотрудники милиции теряли табельное оружие. О неосторожности при обращении с оружием говорил и заместитель командира роты ППС А. Курмангалиев, кивая на расследование областного отдела собственной безопасности. “В чем вы видите элементы неосторожности? - попыталась понять логику свидетеля судья Н. Пожар. - Можно ли неосторожно достать пистолет, передернув затвор, направить его на человека и выстрелить?” На что милиционер ответил, что Шомов не должен был доставать пистолет из кобуры и уж тем более направлять дуло в сторону девочки. В этом и заключается неосторожность. Курмангалиев предположил, что подсудимый “баловался оружием” и выстрел произошел из-за случайного нажатия на курок. Послушать сотрудников милиции – на улицу лучше не выходить. Похоже, милицейское оружие способно выстрелить даже под напором ветра. Как выяснилось, случившаяся трагедия сказалась на благосостоянии отдельных милиционеров среднего ранга. Командир батальона уволен, командир взвода понижен в должности. Заботясь о своем сотруднике, милиционеры напрочь забыли о девочке, ни рубля не перечислив на ее лечение. По слухам, именно бывшие коллеги скинулись на хорошего адвоката для Шомова. Но мне не хочется в это верить.

ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ?
На суде Шомов лишь частично признал свою вину. Он то и дело повторял, что отношения с Катей у него были дружеские. Потерпевшая не раз бывала в гостях у Шомова, нянчила его сына. Поэтому желать ей смерти он не мог. Сергей утверждал, что достал пистолет по просьбе Кати. На спусковой крючок нажал нечаянно. Было дело, выпивали, отмечая последнее дежурство. Но и Катя, по словам Шомова, выпивала вместе с ними, хотя медики и не обнаружили в ее крови алкоголя. На пару с адвокатом подсудимый пытался убедить присутствующих, что на момент совершения преступления он не обладал милицейскими полномочиями, поскольку находился в квартире, а не на посту. Кроме того, у него не было при себе милицейского удостоверения. После случившегося Шомов повел себя как настоящий джентльмен – переложил пострадавшую со стула на пол, вызвал “скорую” и позвонил в батальон. А на следующий день пришел в милицию с повинной. Не забыл напомнить адвокат и о 4 тысячах рублей, которые Шомов пожертвовал по первому же требованию Гальцевой.
Итак, перед нами хороший парень – Сергей Шомов, почти не пьющий, рисковавший жизнью в Чечне. А то, что ложные показания в начале следствия давал да напарника солгать уговорил, так это со страху. Раскаиваясь и прося прощения у Гальцевой, Шомов забыл рассказать в зале суда о жалобе в администрацию президента, в которой он сетует на незаконное удержание его под стражей и требует за причиненные страдания возмещение морального и материального ущерба. Всего 800 тысяч рублей. Такая вот правда жизни.

“Он заслуживает смерти и такой, какой умерла моя дочь, - сказала на суде мама Кати Гальцевой. – Это был мой единственный ребенок, и терять мне больше нечего”. На каждом судебном заседании при ней пакет с портретом дочери, простыня, на которой она умерла, и ряд медицинских приспособлений, помогавших Кате дышать, питаться, наконец, жить.