Ему всего годик…

Димочке чуть больше года. Как заведенный, он гоняет мяч из комнаты в комнату. Копается с машинками и заводными пластмассовыми утками. Лопочет что-то по-своему. Гости в этой семье бывают нечасто, и, когда на пороге появляются незнакомцы, мальчик, выглядывая из зала, удивленно смотрит своими большими открытыми глазами. Изучает. Но стоит улыбнуться и подбросить к потолку – и на его щечках появляются ямочки.Они живут втроем: Дима, мама и бабушка. Познакомившись с ними, я сначала подумала: стандартная семья. Но на самом деле до стандарта здесь далеко. Таких, как эти трое, конечно, немало. Наверное, у каждого из нас есть знакомые с похожей судьбой. Однако жизнь этих людей проходит для окружающих незаметно, их беды, хоть и очевидны, не выступают рельефом на дороге жизни, и сами они – как трава на обочине.
А когда-то, лет двадцать назад, они были как все. Наталья Николаевна трудилась на швейной фабрике, муж ее – рабочим на предприятии. Богатства в семье не было, но и нужды не испытывали. Жили как умели, о будущем не переживали. Из чего жизнь состояла? Из серых будней, когда утром бежишь на работу, вечером – за детьми в садик, а дома ждут кухонная плита и черно-белый телевизор. Дни сменяют друг друга, похожие на братьев-близнецов.
Когда на свет появилась вторая дочь Леночка, ничто не могло затмить радости молодой матери. Даже заключение врачей о врожденной патологии зрения: девочка родилась с большой степенью близорукости. В нашем мире появился маленький человечек, и что по сравнению с этим значит какой-то диагноз? Наталья Николаевна плохо представляла себе, насколько серьезна болезнь, как трудно воспитывать физически неполноценного ребенка и сколько сил потребуется на борьбу.
…Димка в этой квартире – озорной солнечный зайчик. Он – почти забытое женщинами свидетельство того, что жизнь – это движение. Пока его не было, дом паутиной опутали тишина и неподвижность. Бабушке возраст не позволяет бегать по комнатам, мама малоподвижна по природе. А он – ребенок с живым характером, не похожий на своих воспитательниц, отлично развитый для своего возраста и той среды, где ему довелось родиться. О чем бы бабушка ни попросила – сделает, не отлынивая. Может, просто не знает пока, что можно ослушаться?.. Димка, хоть не умеет еще говорить, все прекрасно понимает. Да и с речью у ребенка проблем не было бы - надо только больше с ним разговаривать. Но с детьми Дима общается нечасто, мать немногословна, а бабушке некогда.
Наталья Николаевна – добытчица в семье. Когда сократили со швейной фабрики, устроилась в ТЖХ.
- Оказывается, я должна была выйти на пенсию в 50 лет, поскольку у меня дочь – инвалид детства. Я проработала больше, потому что законов не знаю. По чистой случайности знакомые рассказали. От треста, помню, 100 рублей на юбилей подарили, зарплату тогда задерживали, поэтому и эти деньги были необходимы – макарон купить, хлеба. Ни о какой пенсии с руководством и разговора не было. А ведь Лена помогала мне в подъездах убирать, так что начальник ЖЭУ не мог не знать, что у меня дочь - инвалид. Документы я собрала, в 52 года вышла на пенсию. Когда родился Дима, тоже пришлось побегать по инстанциям. Детское пособие на мальчика начислили, я и успокоилась. А, оказывается, должны были еще и пенсию Юле увеличить, потому что она мать-одиночка. Опять бросилась собирать документы, чтобы к пенсии по инвалидности прибавили 200 рублей…
Но это было б слишком просто: принес справки – и вот тебе доплата, пожалуйста. Наталья Николаевна, темный человек, предоставила бумаги в Пенсионный фонд спустя год после рождения ребенка. И дополнительную пенсию ее дочери тоже стали выплачивать с этого момента. Мол, не обратились вовремя – теперь пожинайте плоды, ведь в подписанном вами пенсионном заявлении существует обязательство обо всех изменениях (адрес, замужество, смена места работы и т. д.) ставить в известность работников фонда. Как бы ни походил такой ответ на самоуправство отдельных служащих (ведь поводом для увеличения пенсии является рождение ребенка, и момент появления печатей и подписей на справках, по логике, вторичен), это официальная политика фонда.
Сейчас Наталья Николаевна пытается убедить в этом работников фонда. Не очень-то получается, потому как женщина сама не уверена в своих правах. Странным образом сложились ее отношения с государством: последнему нет до нее никакого дела, а она не вполне уверена, что действительно должно быть по-другому. Кто-то, и не зная своих прав, требует всего: авось повезет, и что-нибудь да выбьешь, а Наталья Николаевна из тех, кто требовать не умеет. Не научилась даже за все то время, что является главой семьи.
О бывшем муже своем говорить не любит, как и большинство одиноких женщин. Знакомые полушепотом рассказывают только, что его уже давно нет с ними - умер, выйдя из тюрьмы, куда попал на 8 лет, а за что – многозначительно умалчивают.
Димка тоже растет без отца. И об этом также говорить не принято. Наталья Николаевна вспыхивает при одном упоминании о несостоявшемся зяте, а Лена запирается в спальне.
Их познакомили преднамеренно: почему бы не найти общий язык двум одиноким молодым сердцам? 22-летняя девушка, как говорится, влюбилась в Сашу по уши. Не думая пока об официальной свадьбе, молодые стали жить вместе. Когда обнаружилось, что скоро на свет появится ребенок, поехали в деревню знакомиться с Сашиными родителями. Возвращалась в Орск Лена уже одна: не угодила мамаше жениха, и та напела сыну таких мерзостей про девушку, что не бросить ее было невозможно. Как выяснилось позже, она не первая Сашина жертва: в Воронеже парень тоже оставил беременную женщину. Даже не столько Сашина, сколько его матери: умственно неполноценный из-за родовой травмы, он полностью находится под ее влиянием.
Лена сильно переживала за ребенка: родится ли он здоровым? Прокручивала в голове свою жизнь, прошлые ошибки, теряла надежду и снова хваталась за соломинку: а вдруг? Но шансов было мало. Еще отчетливее Лены это понимала Наталья Николаевна. Мало того, что Саша был инвалидом, так еще и у ее дочери все увеличивались проблемы не только со зрением, но и умственными способностями - в организме человека все взаимосвязано.
Все то время, пока Лена училась в школе, они с матерью практически не виделись. Из-за резкого падения зрения врачи определили девочку в специальную школу-интернат для слабовидящих детей, находящуюся в Новотроицке. В течение девяти лет она пять дней в неделю жила там, приезжая в Орск только на выходные. Следить за воспитанием ребенка при таком режиме сложно, поэтому, когда остался позади выпускной класс, домой вернулась взрослая девушка, личность, сформировавшаяся в закрытом мире школы для инвалидов. Возможно ли было там нормальное развитие ребенка? Если в обычной школе у мальчишек и девчонок есть примеры для подражания, возникает желание конкурировать со способными, успешными одноклассниками, то за кем тянуться в закрытом учреждении? Тонкие детские души (а у инвалидов, как известно, они изначально более чувствительны) в лучшем случае варятся в собственном соку, а большинство деградирует. Конечно, есть педагоги-профессионалы, но поставьте себя на их место: отдаваться всей душой работе – на собственную жизнь сил не хватит. Может быть, они привыкают, а может, наплевательство – защитная реакция. Мне рассказывали страшные факты о работе воспитательных учреждений для инвалидов, где человеческие пороки проявляются в гипертрофированном виде. Сердце сжималось в груди, и хотелось скорей выбросить из головы только что услышанное, убежать, потому что помочь не в состоянии.
Лена стала агрессивной. Резкий голос в нос, по которому безошибочно угадаешь заболевание, непропорционально развитое тело… Вернувшись в Орск, она продолжала общаться со своими школьными товарищами – других знакомых не было. Здесь, на свободе, где не сдерживали интернатские правила, жизнь покатилась под откос. Попробуйте заставить себя представить пьянку инвалидов…
Компанию Лена оставила, только познакомившись с Сашей. Она никому не рассказывала о глубине своих чувств, но и без слов было понятно, что ради него она способна бросить все на свете. Но он не оценил. Струсил перед возможностью рождения неполноценного ребенка. А Димка появился на свет абсолютно здоровым! Теперь он – смысл жизни Лены. Голос ее смягчается, когда он воркует рядом, пухлые руки ласково и нерешительно - при посторонних - обнимают малыша.
Сейчас ему всего год. Кристально чистая душа. Кем будет он лет через 15? Сможет ли подняться выше мутной среды, в которую выбрасывает жизнь детей из так называемых «семей социального риска»? Где конца и края не видно нужде и болезням, где образование – досадная необходимость. Подтолкнет ли к нему судьба достойного учителя?
…Дима забирается на диван, усаживается рядом. Скромно поднимает свои большие глаза, а в них глубоко-глубоко горят огоньки. Тянется на руки: давай полетаем. Я подбрасываю его к потолку, мальчишка заливается смехом… Мне хочется, чтобы он был счастлив.

(Имена героев публикации изменены.)