На Ревун со штурмом!

Нет, изначально ни в какие походы я не собиралась. Планы были самые что ни на есть стандартные: провести выходные в обнимку с лекциями по религиоведению. Но, если склонность к тщательной и своевременной подготовке не проявилась в течение всего семестра, откуда ей вдруг взяться на сессии? Поэтому приглашение отметить День туриста на одном из порогов реки Исеть в компании с экстремалами со всего Урала приняла без промедления.ДО ПЕРЕБОРА
Признаюсь, к клану туристов я не принадлежу. И даже, к стыду своему, ни разу в жизни не совершила ни одного серьезного похода. Но начинать никогда не поздно, даже если в первый раз принимаешь в спортивной жизни пассивное участие, в основном, наблюдая за происходящим со стороны.
Как это обычно бывает, о том, куда мы едем и по какому, собственно говоря, поводу, узнала только в дороге. Главное ведь, что удалось вырваться на волю из душного города, несмотря на то, что послезавтра – экзамен, что из туристического снаряжения у меня при себе только походная кружка, а из экипировки – голубенькие джинсы, рабочая одежда журналиста.
- По традиции уральцы отмечают День туриста на пороге Ревун, - просвещали меня. – Эта дата является одной из главных в нашем календаре, мероприятия растягиваются на два-три дня. Программа празднования включает в себя соревнования по четырем видам спорта, для участия в которых съезжаются «пешаки», «водники», «горники» и велосипедисты.
До отправления электрички на Каменск-Уральский оставалось пять минут, когда мы оказались в толкучке екатеринбургского вокзала. Ни о какой кассе и речи не шло: сейчас главное - к поезду успеть, а билеты можно приобрести и в вагоне.
Вторая платформа. Четвертый путь. В электричку, уже полную, утрамбовывались студенты в кедах, с объемными рюкзаками за плечами. Пассажиры, которым удалось отхватить «сидячее» место, с беспокойством поглядывали на перронную кучу-малу, которая будто и не думала уменьшаться. Пробиться внутрь оказалось делом непростым еще и потому, что с тех пор, как екатеринбуржцы обнаружили, что пригородными поездами пользуются 80 процентов пассажиров, они ввели регулярную практику перронного контроля. Проводники махнули нам на женщину с черной дерматиновой сумкой через плечо, которая торговала билетами, окруженная такими же туристами, как и мы. Без пяти минут пассажиры спешно совали билетерше деньги, вырывали кипу билетов и, оставив сдачу на чаевые, бросались к подножкам.
В самом последнем вагоне было свободней всего: нам удалось даже просочиться из тамбура к деревянным скамейкам. Бухнув рюкзаки посреди прохода и с удобством усевшись на них, мы достали тетради с университетскими лекциями (а кто сказал, что в дороге нельзя учиться?). Ветер из окна дул прямо в лицо, добродушный дедуля, путешествующий с какими-то тележками, развлекал разговором. Движения в вагоне не было: никто не выходил, потому как практически у всех был один пункт назначения, и не выходил, поскольку сделать это было совершенно невозможно.
- А до какой станции едем-то? – поинтересовалась я между делом.
- Как почувствуем, что перебрали – значит, прибыли.

У КРАЯ ОБРЫВА
Итак, станция называлась Перебор.
Здесь туристов уже поджидали грузовые «Газельки», согласные подвезти команду за 15 «деревянных» с человека. Мы отказались: бедные студенты к такой роскоши, как доставка на дом, не приучены, да и какие же туристы мы будем после этого? Что касается меня, то величавая природа среднего Урала навсегда, наверное, останется для меня, подруги степей, экзотикой. Местным не понять было моих восторгов по поводу зеленых шишек, родившихся в пушистых сосновых лапах, гладких стволов, горевших рыжим на закате, старых бревенчатых домишек лесничества. Для них это обыденность, для меня – наслаждение.
Пожирая окружающую красоту глазами, 7 километров протопала бодро, но не сказать, чтобы без последствий: все-таки кожаные ботинки, какими бы удобными они ни казались на городских улицах, в полевых условиях не могут сравниться с самыми обыкновенными тряпочными кедами.
Через полтора часа пути мы оказались на месте туристического лагеря. Рекламные растяжки между березовыми стволами, автомобили возле каждого куста, в ближайшей деревеньке – охапка дров утром за тридцатку, вечером – полтинник – это неизменные атрибуты подобных массовых мероприятий. Эти мелочи можно научиться игнорировать.
Первым делом мы бросились к Ревуну. В такое время года сам порог не так страшен, но в целом картина, открывшаяся с горы, впечатляла. С этой точки берег обрывался вниз на пару десятков метров, на противоположном берегу – такая же стена с желто-зелеными пятнами мха, многочисленными трещинами и небольшими выступами. Дальше чуть ли не от самого берега начинался березняк, и, подняв глаза на горизонт, я поняла, что значит выражение «лес стоит стеной». Немного правее виднелись развалины, которые при вечернем освещении почудились какой-то таинственной древностью, а на следующий день разочаровали банальностью постсоветской разрухи. Внизу же бурлила вода. Казалось, эта речка не может иметь ничего общего с Исетью, протекающей через центр Екатеринбурга, только вот течение ее было такое же мутное. Вода шумно неслась среди камней, обрызгивая их желтой пеной, затем раздваивалась у плоского островка и исчезала за скалистым выступом. Каким образом в этом водовороте завтра пройдут четырехместные спортивные катамараны – в голове не укладывалось.

МНОГО – НЕ МАЛО
В лагере всего было вдосталь: свободных палаток и спальных мешков, огромных комаров-людоедов и энцефалитных клещей, пляжных кресел и спутникового телевидения для просмотра футбольного матча Россия-Испания. Не было только воды. За живительной влагой, капавшей из проржавевшей трубы, выстраивались такие очереди, что быстрее было сбегать до колонки в ближайший поселок, носящий неблагозвучное название Бекленищева.
Всю ночь туристы готовились к завтрашнему мероприятию. Не пили только судьи. На следующий день торжественное открытие соревнований было назначено на 11 часов, потом перенесено на 14, и, в конце концов, началось действо чуть ли не во время ужина. Мне доверили почетную должность представителя команды, и хотя наличие должности не предполагало возникновения малейших обязанностей, все равно было приятно ощущать свою причастность.
Спешная сборка катамаранов затянулась на несколько часов. Я всюду совала свой нос и с жаром новичка набрасывалась на любую работу, пусть даже надо было всего лишь попрыгать на «лягушке» или заштопать шкуру. Тем временем из палаток появлялись то снаряженные скалолазы, которых даже хотелось подойти пощупать – настоящие ли, то «водники» в касках и надувных спасжилетах и расходились по этапам.
В перерывах между конкурсами молодежь путешествовала по ущельям, откуда возвращалась в потеках жидкой глины, а «старички», сидя у костров, где в котлах кипела неизменная гречка с тушенкой, делились воспоминаниями о своих знаменательных походах. Речь их непередаваема, и если б меня заранее не подковали в области сленга, не поняла бы ни слова. Рассказы шли один другого захватывающее: то про экстрим с катамаранами наперевес в заснеженных горах весенней Киргизии, то про завтраки овсом на Алтае… Вспоминали со смехом, а каково было на самом деле? Во время преодоления трудностей не раз вырывалось: только бы до дому добраться, и все – завязываю. Но в городе проходила неделя, другая, и организм снова требовал адреналина.
Возвращаясь домой на перекладных, мы перебирали события последних двух дней, которые уже стали воспоминаниями. А в студенческой «общаге», едва только упали на кровати после ужина (долгожданного, приготовленного на плите и без добавления тушенки), началось по новой:
- А поехали в Башкирию?..