Месть за Гришу

В одной из квартир тихой и ничем не примечательной улицы III Интернационала произошло неоднозначное событие. Из участников этих событий двое мертвы, у одного сломан нос, один в колонии строгого режима, четверо детей остались сиротами.Впечатления Коли Кобзаря:
– Около шести часов вечера мы с Толей сидели у моей тетки. Выпивали, не без этого. Нашу идиллию постоянно нарушал некий странноватый мужичок. Тетя сказала, что это ее сосед Лапкин и ему надо налить. Мы ему налили и отправили «на родину», под свой отчий кров. Но он появился вновь и теперь просил чаю. Влили в него чаю, выпроводили. Но он пришел в третий раз. Привел с собой своего племянника. Расходовать водку на чужого племянника мы не стали. Тем более что Лапкин стал неблагодарно толкаться и шуметь. Мой дружбан Толя выставил взашей дерзких соседей, наподдав им для скорости. А через некоторое время мы с Толяном были вынуждены побывать у Лапкиных с ответным визитом. Постучав в дверь соседей, я спросил Гришу, моего брата, он мне срочно понадобился. Но Лапкин как-то странно ответил, что, мол, Гриши нет. Толя не поверил, возмутился, опрокинул соседа на пол и стал его топтать ногами. Гражданка Лапкина, конечно, позвала меня на помощь. Я посчитал своим долгом разнять брыкавшихся. Но когда гражданин Лапкин своей лапой достал и меня по лицу, я не сдержался и тоже ткнул кулаком в физиономию соседа. Ну, и, когда он упал, пару раз для проформы толкнул его в бок ботинком. Мой дружбан Толя, конечно, погорячился, разбив голову соседу...
Впечатления Елизаветы Лапкиной:
– Около шести часов вечера кто-то пнул ногой в дверь. Мой муж пошел открывать. В прихожую зашел племянник соседки Коля Кобзарь. Он спросил, где его брат Гриша. Муж ответил, что Гриши нет. Коля ушел. Но через две минуты вернулся и спросил о том же самом. Муж еще раз членораздельно объяснил, что брата Гриши у нас нет. Парень повернулся уходить, но тут в квартиру зашла его тетка, то есть наша дорогая соседка. «Твой брат Гриша сидел в тюрьме вот из-за него», – сказала она племяннику, указав на моего мужа. Коля крикнул что-то вроде: «Я убью тебя за Гришу». И кинулся на мужа. Коля загнал моего супруга в угол комнаты и начал отрабатывать на нем удары. Свалил на пол, пинал ногами, метя в голову. В квартиру ворвался его дружок Толя и тоже стал бить мужа. Проснулся мой племянник, хотел заступиться за своего дядю. Но и его Коля Кобзарь свалил на пол. Меня били кулаками в лицо и, когда я упала, – ногами в спину. Милицию вызвали наши дочери.
Впечатления «чужого племянника»:
– Я спал в гостях у родственников, будучи немножко поддавши. Проснулся вечером от какого-то шума и увидел на полу своего родного дядю. А Коля и Толя стояли над ним и топтали его ногами. Я возмутился тем, что они делали. Тогда Коля и Толя подбежали ко мне, и я снова «уснул». Проснулся в карете «Скорой помощи». Со сломанным носом. К соседям в этот вечер Лапкин не ходил. Водки и чаю не просил.
Впечатления самого Лапкина нам неизвестны. Он умер. Около 23 переломов и ушибов насчитали эксперты на теле трупа. Инвалид II группы Лапкин оставил после себя четверых детей и жену. Со слов его матери, он всегда был замкнутым и спокойным. Деньги не пропивал, нес в семью.
Неизвестны также впечатления и «верного дружбана Толи». Он не дожил до суда. В подобной пьяной потасовке его пырнули ножом. Его постигла та же судьба, что и Лапкина, только теперь он сам оказался жертвой.
Интересно то, что во время предварительного следствия «чужой племянник» утверждал, что нос ломал ему Коля Кобзарь. А когда «дружбан Толя» скончался, выяснилось, что нос сломал именно Толя. На мертвого друга стал все валить и сам Кобзарь. Он подправил свои показания. За мертвого Толю никто мстить не будет, как за живого Гришу. Так он думал. Однако его не минули восемь лет шесть месяцев исправительной колонии строгого режима.

(Автор выражает благодарность пресс-секретарю Советского суда Е. Смоляновой за помощь в подготовке материала.)