Дальнобой трасса – дело молодых

(Окончание. Начало в номере за 31 июля.)
НОЧНОЙ ГРУЗ - 200
Кафе «У Светланы» было милым местечком. Возле стояла милицейская «десятка» с надписью «ГОВД г. Сатка». Громко звучал какой-то попсовый хит, и шумно гуляла большая компания. То и дело рядом со «Светланой» тормозили фуры. Водители предпочитали более дешевое уютное кафе. Там было запрещено курить, в продаже не имелось спиртного, а кормили до отвала. Поставив «КамАЗ» на стоянку, которая, к слову, была рядом и охранялась, мы последовали за большинством водителей, а после, плотно поужинав, отправились спать. Возле кафе было немноголюдно. Какой-то парень пытался завести «Жигуль» и чертыхался, когда мотор отказывал.
Здесь уставшим водителям не докучали путаны, которых попросту не пускали на территорию кафе и стоянки.
– Вдохни полной грудью, – сказал мне Юрий.
И действительно, здешний воздух после задымленного Орска и пыльных дорог казался нереально свежим. Юрий устроился в кабине, а мы с Сашкой забрались в кузов. Расстелили полог и завернулись в него, словно в спальные мешки. Так крепко я не спал со времен раннего детства. Под гул соснового леса под огромной луной, слыша шум горного ручья, я секунда за секундой словно погружался в это самое детство – чистые времена, знакомые лица. Чувство было каким-то мистическим, все смешалось и закружилось каруселью. Я уснул.
Разбудил меня Сашка:
– Вставай, умывайся, пей кофе, и поедем.
Пока вылезал из кузова, споткнулся о бутылку газводы, в которой за ночь образовался лед, потом взял умывальные принадлежности и отправился к ручью. Уже когда возвращался обратно, увидел две «Газели», к лобовым стеклам которых были приклеены таблички «ГРУЗ-200». Судя по госномерам, машины направлялись куда-то из Ханты-Мансийского округа. Где погибли солдаты, я так и не узнал.
От «Светланы» мы выехали в 9 часов и начали преодолевать подъем.
На этом участке он самый длинный, примерно 8 километров.
ЗЮРАТКУЛЬ
Этот участок дался нам без особой сложности, а когда забрались на самую верхотуру, я буквально онемел – такая вокруг была красота. Вывеска гласила, что мы проезжали мимо национального парка «Зюраткуль». В 10 километрах левее трассы были поселок, озеро и гора с одноименными названиями. По обе стороны от дороги возвышались две гостиницы, построенные в виде деревянных кремлей, обнесенных частоколом. Этакий русский ренессанс. Увидь я подобный пейзаж на какой-нибудь советской открытке из серии «Красоты Урала», то, может быть, и не удивился, но здесь, вживую, впечатление было просто неизгладимым.
Впрочем, вскоре природные красоты сменились индустриальным пейзажем. На объездной возле города Юрюзань был смог. Стало видно дымящую трубу завода. Я вспомнил, что у кого-то из моих родственников был холодильник с таким названием. Марка «Юрюзань», конечно, была не такой известной, как «Орск» или «ЗиЛ», но все равно популярной в стране. Как выяснилось, завод давным-давно обанкротился, точнее, его подвели под эту процедуру, и сейчас жители города существуют на нищенскую зарплату, которую на бывшем главном предприятии не дают месяцами. Лучше всего живется в закрытом городе Трехгорном. Там то ли ракеты, то ли боеголовки к ним делают. Кстати, этот населенный пункт хорошо виден с дороги – шестнадцатиэтажки, выстроившиеся в ряд, блеск стекла и мощь бетона. Он разительно отличался от других городов в Катав-Ивановском районе. Вот только местные грешат, что из-за «закрытого» производства во всем районе подскочила смертность от онкологических заболеваний. Впрочем, в этом винят еще и какие-то захоронения ядерных отходов, только где они находятся, никто не знает. Обо всем этом рассказали уже в Катав-Ивановске, куда мы прибыли к полудню.
ГОРДОСТЬ ТАТАРСТАНА – ГОРЕ РОССИИ
Первое, что я увидел, преодолев поворот к нужному населенному пункту, – город, раскинувшийся на горах. Посередине, как водится, пруд – большое водохранилище. Сразу же удивило, что на берегах не было ни одного купальщика, только рыбаки в лодках. Даже редкие чайки и те старались не залетать до середины, а стремились куда-то в лесистые горы. Там, скорее всего, была какая-то горная река.
Над городом плотную завесу обеспечивал цементный завод. Казалось, что дым идет не из трубы, а из фосфорной шашки, – таким он был желто-белым. Проехав по улице, застроенной приземистыми и, как братья-близнецы, одинаковыми старенькими домами, мы спустились к другому заводу – литейно-механическому. Получать груз было рано, да и с утра не завтракали, так что, заглушив машину, решили отправиться в центр города заморить червячка, а заодно позвонить в родной Орск.
На базарной площади было пыльно и шумно. Такой отборной смеси «французского с нижегородским» в своем городе я не слышал никогда. Жуткий мат с уральским акцентом, на котором говорят стар и млад, казалось, мог свалить с ног даже лошадь. Свернув к узлу связи, мы поочереди позвонили. Юрий поздравил дочку, у которой в тот день был день рождения, после чего, набрав в магазине продуктов, мы вернулись к машине. Возле небольшого ручейка наскоро перекусили, и Сашка попытался завести машину. Двигатель лязгнул, но «КамАЗ» не завелся. Попробовали еще раз – та же история. Водитель начал грешить на клеммы аккумулятора:
– Было уже такое на заводе, когда все нормально. Вот и сейчас, кажется, такая же ерунда случилась.
Сашка отвинтил клеммы и начал их промывать. Попробовали завести машину еще раз, и… двигатель завелся. Мы было успокоились и решили завершить начатую трапезу, но не тут-то было. Водитель посмотрел в окно и сказал, что из выхлопной трубы хлещет вода. Сашка схватился за голову, ругая весь белый свет и город Катав-Ивановск в частности:
– Не пойму, то ли этот город хочет, чтобы я остался. В прошлый раз, когда приезжали сюда зимой, у меня коробка сцепления развалилась. Оно и понятно – машине капитальный ремонт нужен. Мы тогда «КамАЗ» в заводской гараж поставили и на два дня из рейса задержались.
После этой тирады водитель решил выяснить, в чем же поломка. Мужик, подошедший и предложивший скалымить, был отправлен восвояси, но сказал, что скоро тут пойдет «КамАЗ», и предложил поговорить с водителем: он мужик бывалый, поможет.
Подъехавший на таком же, как и наш, «КамАЗе» водитель определил поломку сразу:
– Это у вас, мужики, гильза в цилиндре «навернулась».
Можно, конечно, доехать до дома, если постоянно воды подливать, но, узнав, что нам ехать аж в Орск, вынес резюме – ремонтировать и только.
До гаража мы добрались своим ходом и заехали на эстакаду. Тут же возле машины возник консилиум мотористов и слесарей. Каждый давал советы, что и как сделать. Вскоре из гаража появился Юрий с начальником транспортного цеха Игнатенко. Тот сообщил, что в гараже гильзы нет и за ней нужно ехать аж к Юрюзани:
– На трассе одна лавочка есть, вот там все запчасти и найдете.
До Юрюзани долетели на скоростной «Ауди», и пока Юрий выкладывал огромные деньги за нужные запчасти, я рассматривал ассортимент магазинчиков, торгующих сувенирами. Впрочем, ничего особенного там не продавали: картины, вырезанные на дереве всякая дребедень, рассчитанная на иностранцев, коих по трассе ехало великое множество.
Пока ремонтировали «КамАЗ», я успел выслушать множество шоферских баек. Этому можно посвящать тома книг. Рассказы передаются из поколения в поколение, мазутом и солярой вписываются в скрижали истории. Один мужик в промасленной робе, узнав, что мы из Оренбуржья, рассказал, как раньше, лет 30 тому назад, они ездили к нам через Магнитогорск и Башкирию:
– Ехали прямо по степи, дорог не было. По компасу пусть моряки и летчики путешествуют, а мы ставили в степи свои ориентиры: втыкали в землю палки, кидали консервные банки, и так – весь путь.
Еще один рассказывал, как ездил в Узбекистан за дынями:
– Грузовик завязнет в песке, как выехать? Сначала нужно выгрузить все дыни, а потом откопать колеса. Как только выбрались из песка, опять загружаем все обратно, и так могло происходить по нескольку раз.
Я слушал и попутно вспоминал дорожные страшилки о том, что кто-то уехал и пропал без вести или вернулся спустя несколько месяцев. Слышал и вовсе нереальные (а может, и правда такое было) случаи, что шофер уехал за грузом, отсутствовал целый год, а за это время успел обзавестись семьей в другом городе.
Тем временем мужики постепенно потеряли интерес к нашей машине и разошлись по своим делам. Вскоре на «УАЗе» подъехал Игнатенко и сказал:
– Ладно, хватит трудиться, дело к вечеру, все равно уже ничего не сделаете. Не вовремя вы сломались. У меня механик три дня в гараже жил, с женой поругался, говорил, что пока не придет, на колени не встанет, он домой не вернется. Мог бы помочь, а так – давайте до завтра.
Для начала нужно было решить проблему ночлега, нам предложили квартиру в центре города. Вскоре мы разместились в небольшой «двушке» челябинской планировки, плотно поужинали и, переодевшись, пошли с Сашкой гулять по Катав-Ивановску.
Что сразу привлекло внимание – обилие девушек на улицах и мизерное число молодых парней. Мы, привыкшие к красивым орским девушкам, поражались местным. Высокие были в диковинку, да и тип лица вполне соответсвовал названию уральского хребта – «каменный пояс». В общем, пришли к выводу, что женщины в этих краях совсем не в нашем вкусе. Правда, это не помешало нам поговорить с тремя подружками, которые рассказали, что сегодня не дискотечный день, учатся они в Челябинске, а из местных достопримечательностей недалеко от города находится Ипатьевская пещера, которая тянется чуть ли не до Уфы, а на стенах в камне высечены образа святых. Мы посетовали, что вряд ли успеем посмотреть эту красоту и, распрощавшись со случайными знакомыми, пошли «на пруд». В небольшом кафе купили по чашке кофе, постояли возле пирса с катамаранами да и отправились спать.
С утра на такси мы примчали в гараж. К обеду гильза была заменена, нужно было срочно ехать на завод. Хлынул сильный ливень, что всегда означает удачу, когда собираешься в путь. На заводе несколько раз пришлось пройти весовой контроль, а когда все было кончено, отправились к выезду из города. На заправке пополнили запасы топлива. Кстати, для того, чтобы залить в бак 200 литров, пришлось раскошелиться на 2 тысячи рублей, так что путешествие по трассе – удовольствие не из дешевых.
Когда выехали на шоссе, дождь усилился да так и провожал нас до Чебаркуля, сменившись туманом. Со спуска гнать не пришлось: впереди выстроились колонной 17 нефтевозов из Турции. Сотрудники ГИБДД их пропустили без проблем, но зато тормознули наш «КамАЗ». Офицер попался в прямом смысле слова «трудный». Он долго не мог понять, почему мы едем в одну сторону, когда Оренбург находится совсем в другой. Юрию стоило многих усилий объяснить, что Оренбург нам совсем не нужен.
А дальше были все та же трасса, ужин «У Светланы» и встреча с дальнобойщиком на «Вольво», который решил передохнуть в пути. Как выяснилось, в поездке он был уже 10 дней. Сам из Челябинска, ездил в Москву, а груз везет в Магнитогорск.
– Вот мимо дома проехал, сказал жене, зачем, мол, заворачивать, осталось-то сто метров.
На прощание он сказал, что дальнобой – это дело молодых, но, скорее всего, покривил душой, ведь душу шоферскую не перекроишь. И почему-то мне вспомнились слова из песни Сергея Трофимова:
Вдоль по обочине – Русь, перелески, поля, нищета деревень.
Чай, пирожки да любовь
за четыре рубля –
покупай, что не лень.
Дома осталась семья, и жена
без меня всё никак не заснёт...
Ходит на кухню курить и
твердит про себя,
что разлука пройдёт.
Дочка сопит с медвежонком
плюшевым, нынче
она без меня послушная,
знает, что я привезу игрушки ей,
значит, в пути повезёт...
Повезло и нам. К утру
следующего дня мы были
в Оренбургской области,
а еще через несколько часов – дома. Казалось, позади остались перекрестки тысяч дорог, на которых машинным следом отпечаталась вечность. Верстовые столбы, меряющие нашу жизнь километрами.
Но как же хочется снова туда, ведь, возможно, там уже никогда не удастся побывать.