Я устал воевать…

Долго раздумывал Алексей Дмитриевич, прежде чем приехать в редакцию. Но с каждым годом установившаяся несправедливость, как ржавчина, все больше разъедала душу. И вот, приняв твердое решение, он все-таки пришел. Наболело. Причиной его визита была обстановка в совете ветеранов Ленинского района, членами которого являются только ветераны ЮУНК, механического завода и ОЗЦМ. А остальные чем хуже?
В ПОИСКАХ СПРАВЕДЛИВОСТИ
- Я сам проработал на механическом заводе двадцать лет, – рассказывает Мальков. – Многие из членов комитета – мои ровесники, которым уже за восемьдесят. Хорошо знаком с этими людьми, так как работали вместе. И был бы не против принять участие хотя бы в выборах членов комитета. Каждый день ряды ветеранов обновляются, и только совет ветеранов остается неизменным уже на протяжении десяти лет. Что, нет достойных людей? Коли не коммунист, то и не сможет правильно распорядиться выделенными средствами? Или путевки распределит не по уже сложившейся годами схеме?
Голос моего собеседника был тихим и взволнованным. Его грамотная речь, тактичность и неравнодушие вызвали во мне уважение и интерес. Начавшись в редакции, наша беседа продолжилась дома у Алексея Дмитриевича. В тот день шел проливной дождь, поэтому я приятно удивилась, увидев Алексея Дмитриевича, встречавшего меня у подъезда. Но еще больше порадовали предложенные домашние тапочки и чай.
Мальков живет один, жена умерла, а детей у них никогда не было. Сейчас приходит соцработник, которую он ласково называет кормилицей.
– Родился я в двадцать втором году под Челябинском, в поселке Павловка, – начал рассказ о себе Алексей Дмитриевич. – В семье, как было принято тогда говорить, крестьянина-бедняка. Окончив четыре класса, до седьмого доучивался в Кваркен-ском районе. Потом вернулся в свой поселок, подрабатывал как мог, пока не приехал к нам парень-студент, который подсказал, что неплохо было бы получить профессию, тогда и постоянную работу можно найти. Так мы с приятелем собрались в Самарканд поступать в сельскохозяйственный техникум. Но приехали уже первого сентября, когда везде начались занятия. Уезжать назад в Павловку было стыдно. В одном из учебных заведений нам подсказали зайти в фабрично-заводское училище (ФЗУ), где нас с радостью оформили: имели за плечами семь классов. Проучившись два года, получил диплом слесаря пятого разряда. Тогда мне уже исполнилось восемнадцать, и я был призван в армию. От нашего ФЗУ отобрали пять человек и направили в Грозненское военно-пехотное училище. В Грозном мы сдали экзамен, стали учащимися военного училища, и нам разрешили съездить домой. В дороге узнали, что началась война.
В ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ – КОМАНДИР ВЗВОДА
Вернувшись в училище, Мальков узнал, что срок их обучения сократили с двух лет до шести месяцев. Уже в декабре сорок первого ему было присвоено звание лейтенанта, назначили командиром минометного взвода, и в первых числах января отправили на фронт.
– В начале сорок второго я уже был на передовой линии в Крыму. Здесь шли бои местного значения, противник пробовал наши силы. В траншеях мы простояли до начала мая, а седьмого числа, на рассвете, над нашими головами закружил рой самолетов, сбрасывавших бомбы – враг пошел в наступление. Стоявшая впереди пехота побежала через наши траншеи, я тоже дал команду отступать. Отходили в Керчь. Огромное количество раненых увозили катера, которые ходили не так часто, а здоровые солдаты перебирались через пролив на «большую землю» как могли. Окруженные у переправы, мы оказались в ловушке. Мне повезло – в одном из ближайших сараев обнаружил лодку. Одновременно со мной к ней кинулось еще несколько человек. До Новороссийска, еще не занятого немцами, было километров шесть. К рассвету, жутко уставшие и голодные, мы подплыли к берегу. С собой были только сухари и водка. Тут же на берегу все это употребили и уснули богатырским сном. Отдохнув, пошли на вокзал, откуда нас направили под Ростов, где в тот момент формировались дивизии. Здесь мне дали взвод и поставили задачу ликвидировать обороняемый немцами плацдарм у реки Дон. Силы в этом бою были неравными, мы отступали. Здесь меня ранило в ногу. После ранения все закрутилось по-другому.
Алексей Дмитриевич прервал свой рассказ и замолчал, задумавшись.
ПЕШКОМ ОТ РОСТОВА ДО ВЕНГРИИ
Заметив отсутствующий взгляд собеседника, поняла, что сейчас он мысленно находится где-то в далеком сорок втором на передовой.
– Что же было после ранения?
– Ближайший госпиталь находился в Ессентуках, – продолжил Мальков. – Добирался до него под обстрелом. По вечерам в госпитале нам часто показывали кинофильмы, но однажды майор сказал, что фильма не будет, приказал разойтись по палатам и ждать дальнейших указаний. Так просидели мы в палатах какое-то время, пока не зашел санитар с вопросом: «А вы чего здесь сидите?»
– Ждем команды на эвакуацию.
– Так никого из руководства уже нет, спасайтесь как можете.
В госпитале было много лежачих раненых, да и сам я передвигался только на костылях. Началась паника, все кинулись на улицу. Оказалось, что Минеральные Воды уже окружены врагом, наступали на Кисловодск, Пятигорск. Оставался только Нальчик, который был ещё нашим, но до него - сто двадцать километров. Перебинтованные, хромые, мы вышли из города. В Нальчике нас, немного подлечив, отправляли на юг, принимая с фронта новых людей. Долечили меня в Кировабаде, выписали и поставили диагноз «ограниченно годен второй степени», с которым на несколько месяцев «списали» в тыл. А через какое-то время направили в Уфу на учебу, после чего стал готовить младших командиров и сержантов. Мне дали роту призывников. После обучения нас отправили на фронт в Харьков, который спустя некоторое время мы отбили у немцев. Затем взяли Полтаву. Дивизию, понесшую большие потери, ввели в Корсунь-Шевченковскую группировку. Здесь воинские части 2-го Украинского фронта вели боевые действия с юго-востока на северо-запад в районе Шполы и Звенигородки. Именно там произошло соединение двух Украинских фронтов и противника окружили. Десять дивизий немецкой армии были прижаты к многоводным берегам Днепра, а позже пленены. Но в ста метрах от образовавшегося кольца шел основной фронт, в любую минуту ситуация могла измениться. Требовалось пополнение. Наша дивизия шла на подмогу более трех дней. Воинские подразделения подходили со всех сторон, круг сжимался, и в итоге немцам пришлось сдаться. Такое количество пленных я видел впервые.
После этого было еще много боевых действий, всего не расскажешь, и помню все как сейчас. Такое не забывается…
А победу я встретил в Австрии. В ночь с восьмого на девятое мая мы были в городе Грац, немцы понимали, что проигрывают, капитулировали, сдавались практически без боя. К сорок пятому году я дослужился до капитана, но слишком устал от войны, чтобы продолжать военное дело.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ФРОНТА
Демобилизовался Алексей Дмитриевич в Челябинскую область к сестре. Хотелось устроиться по специальности слесарем, но на завод не брали даже простым работягой – стажа не было, да и те, кто вернулся с фронта раньше, уже заняли свободные места. В поисках работы Мальков приехал в Орск. Здесь поступил на бухгалтерские курсы, по окончании которых устроился на ОЗЦМ. Началась мирная жизнь, появились друзья, жена. Долго жили без собственного жилья, из-за чего решили повременить с детьми, о чем позже сожалели: Анна Васильевна работала на швейной фабрике, где каждый год работников направляли на снегоуборку, там простыла, заболела, после чего выяснилось, что детей у них никогда не будет. Взять ребенка на воспитание из детского дома как-то не догадались, тогда это не было принято. Но жили дружно, понимали друг друга с полуслова. Несколько лет Мальков отработал старшим товароведом, но зарплата была слишком низкой. Уволился, ушел на механический завод. Здесь отработал двадцать лет, откуда его проводили на пенсию с должности заместителя начальника снабжения. В 1993 году умерла жена, оставив Алексея Дмитриевича совсем одного. Но жизнь продолжается, и даже сегодня, в свои восемьдесят два, он ведет активный образ жизни, ездит на рыбалку, за грибами, читает ежедневные газеты и старается быть в курсе всех городских событий. Рассматривая награды – благодарность от Верховного главнокомандующего, ордена, медали и почетные грамоты, – я вдруг подумала, что с таким жизненным опытом его наверняка приглашают в учебные заведения. На что Мальков ответил, что приглашали как-то, но теперь это стало немодно. Да и не состоял он никогда в совете ветеранов, откуда обычно приглашают в учебные заведения, как сейчас говорят, для воспитания патриотизма. Видно, уже и не придется стать членом этого совета, не хочется больше воевать, что-то кому-то доказывать…
А жаль. Для подрастающего поколения услышать его рассказы было бы отнюдь не лишним. Тем более что пока еще живы те, кому можно задать вопросы и услышать в ответ то, о чем не прочтешь ни в одном учебнике. При такой ясности ума и энергичности Алексей Дмитриевич держит все воспоминания в себе. А ведь, может быть, для того и существуют советы ветеранов, чтобы не оставались невостребованными подобные знания и опыт.