Лишние люди?

Холодно. Сердобольные горожане звонят в редакцию с просьбой помочь лишним людям. Тем, которые без рук или ног живут в кустах, колодцах, на остановках. Тем, которые живут хуже собак. Собака иногда может выпросить кусок или поесть на помойке. Безногий калека, впавший в детство, до помойки не доползет, на милосердие близких или чиновников может не рассчитывать. Письмо о беде. Оно было отправлено мэру Ю. Черноусову, в администрацию Советского района, передано в редакцию нашей газеты.«Обращаются к вам женщины поселка Привокзального г. Орска. Просим помочь в сложной жизненной ситуации инвалиду I группы Анатолию Петровичу Окишеву.
Он родился в Орске, окончил школу, служил в Чехословакии, Затем работал в локомотивном депо помощником машиниста тепловоза. Проживал с матерью по адресу: ул. Станционная, 1а, кв. 12, в квартире, которую получила мать, работая в локомотивном депо.
Однажды они с матерью шли в пос. железнодорожников через ж/д пути, и, пролезая под вагонами, Анатолий попал под колеса двинувшегося состава. После чего ему ампутировали обе ноги выше колен.
Затем Анатолий жил в Акжаровке с семьей. Жена умерла, барак, где проживал, снесли, а жилплощадь взамен не предоставили. Его паспорт, по словам Окишева, забрал председатель поселкового Совета для перерегистрации земельного участка.
После этого Анатолий жил с матерью в Орске по указанному выше адресу. Когда мать умерла, жил с сестрой. Этим летом умерла и она. Начатую приватизацию сестра завершить не успела. В квартире зарегистрирован также племянник Анатолий. Он закрыл квартиру, а безногий инвалид остался на улице. Сначала ютился в подъезде дома, сейчас – на улице, в огородике. Ютится, как зверь, в углу, а ночи холодные. И просто больно смотреть, как непьющий здравомыслящий человек спит на земле, под металлической бочкой.
Пенсию он не получает, так как доверенность была оформлена на жену племянника, срок ее действия истек, а продлить без паспорта не представляется возможным.
Мы помогаем Анатолию чем можем. Просто нестерпимо больно смотреть в глаза этому человеку, надеющемуся на нас, так как помощи ему больше ждать неоткуда».

В кустах, огороженных ржавым металлом, сегодня уже пусто. Только трава утоптана, словно в этом месте долго жило животное.
Здесь, в подъезде родного дома, затем у своего гаража, а затем и в кустах родного двора все лето жил безногий человек. Он не умер только потому, что кормили его некоторые сердобольные соседки. Те, кто знал его мать, помнил Анатолия еще молодым и на своих ногах.
Накануне прошел первый холодный дождь, и Анатолий замерз бы под этими кустами, да спасла никчемную жизнь женщина из соседнего дома. Приволокла его в подъезд, дала ветошь на подстилку, покормила. Она же и звонила в редакцию с просьбой спасти человеческую жизнь.
Этого безногого бедолагу в подъезде я и нашел. В фуфайке и ватных штанах. Штанины завернуты и аккуратно пришпилены булавками под низ для мягкости. Глаза у мужика 1948 года рождения как у ребенка. Лицо в недельной щетине, в больших глазах застыли вечная боль и вечная просьба покалеченного жизнью человека с незадавшейся судьбой, с за-скорузлыми рабочими руками. Мы с ним говорили долго, соседи, стоя у дверей, молча слушали. Он говорил о себе с энтузиазмом школьника, рассказывающего свою версию интересного кинофильма. И, без сомнения, в следующем повторе эта версия несколько изменится.
Фактами остаются только грустные страницы его жизни. Служил водителем БТР в Чехословакии во время «Пражской весны» 1968 года. Так называли чехи ту задавленную революцию. Говорит, что пришлось воевать, стрелять в людей. Самым жутким воспоминанием службы осталось бесконечное ожидание выстрела гранатомета. С той маленькой бойни он пришел физически целым. С наградами. Только войны и для победителей с годами оборачиваются трагедиями.
– Что они, те награды, – говорит Анатолий - они погремушки. Растерял давно. А вот соленый холодный пот, когда едешь за броней на людей, пот, застилающий глаза, падающий на подбородок и одежду, – этого не забудешь. Никогда.
Жил у матери. Работал помощником машиниста. А в двадцать семь лет потерял «на железке» обе ноги.
Версий той трагедии несколько: сам утверждает, что во время работы, соседи говорят – полез под поезд, чтобы не обходить.
Кроме неприятностей, за свою жизнь безногий мужик нажил сына. У него гордость за собственное чадо. Говорит, что сын Сергей служит в ракетных войсках под Тоцком. Письма писал из армии, только вот долго их нет. Да и адреса у него нет.
О последних зигзагах судьбы рассказывает по-разному. Жил в Акжаровке, дети жены выросли, общий сын ушел в армию, жена умерла. О своем переезде говорит коротко: «Не подыхать же мне там». Председатель поселкового Совета Хотлубей нашел орских родственников, попросил их забрать заблудшую душу с укороченным телом. По его словам, инвалид к тому времени успел с горя пропить мебель, полы, окна. И немного стены. Зимовать в такой квартире да без родственников – смерти подобно.
Мать взяла его к себе. Анатолий утверждает, что в чистоте себя соблюдал, в трезвости и строгости жил. Потому как зашили ему что-то. Только вот сначала умерла мать, потом от рака и сестрица скончалась. В начале этого лета.
Племянника своего он жалеет. Говорит, слабый, бесхребетный он, что баба скажет, то и сделает. Через месяц после смерти сестры племянник с женой просто не пустили калеку в квартиру, оставшуюся без присмотра. Сами они благополучно живут по другому адресу.
Сначала Анатолий жил у порога закрытой двери, потом перебрался к гаражу. О коляске, которой у него уже нет, говорит с гордостью: «Да много их у меня было. С любой пенсии еще куплю. А эту детям отдал, они попросили покататься».
Паспорт этот человек то ли порвал, то ли пропил, но говорит, что все документы лежат в квартире, на шифоньере. Только вот в квартиру не попасть – закрыта.
И еще, как ребенок, мужик, повидавший в жизни всякого, упрашивал журналиста помочь ему, не дать пропасть.
– Помоги, – просил он, – да так помоги, чтобы рядом плохих людей не было.
Но так помочь может только Всевышний, мы же меж людей живем, всякое случается. Впрочем, безногий Анатолий и не спорил, согласился, что ангелы по земле не ходят, и смиренно готов принять любую помощь. Я обещал помочь и еще повидаться с ним, если успею.
Не успел.
Попрощавшись, уже во дворе спросил у любопытствующих и не обремененных полезным трудом мужиков: «Не пьет ли калека?» Многоопытные соседи презрительно и с укоризной посмотрели на пришлого, но ответили:
– Он же без ног, сам не купит, а наливать никто не будет. Самим мало!
Вот тебе и сиротская доля. Хорошо хоть соседки кормят, говорят, какой-никакой, а человек. Грех голодом уморить.
В последующие два дня пришлось разговаривать с руководителями разных социальных служб и рангов, которые должны ведать судьбой великовозрастного инвалида, выкинутого из родительской квартиры. Выяснилось, что незнакомая «сердобольная» дама (не та ли жена племянника?) еще 25 августа обратилась в районный отдел социального обслуживания населения с просьбой пристроить безногого и бездомного Анатолия. Через сорок дней чиновники этого отдела поясняли, что кто-то из них ходил по сигналу, проверял. Не очень им показался дяденька, пьет, наверное. Да и грязный он какой-то. Еще говорят, что племянник с женой его даже отвозили в Акжаровку, но вернулся, неугомонный, в Орск. Вернулся в кусты под домом, во двор, в котором вырос. Обещали чиновники позвонить в поселок, узнать, может, заберут непоседу социальные работники Ясного к себе. Все же штамп с регистрацией в потерянном паспорте именно из тех мест. Жаль только, что человек, который занимался судьбой безногого, на больничном. Может быть, раньше бы управились.
Был разговор и с начальником городского управления соцзащиты. Она пояснила, что была в отпуске, об этом человеке не знала, но меры примут обязательно. И быстро.
И действительно приняли. Разговор состоялся 5 октября, а на следующий день безногого отвезли в Акжаровку. Глава поселкового Совета в телефонном разговоре сообщил, что 6 октября работники социальной службы Орска привезли Анатолия и сдали в поселковую больницу. Обещал, что этот великовозрастный ребенок пробудет у медиков до тех пор, пока все документы в интернат для инвалидов и престарелых не оформят.
Одним бездомным в Орске стало меньше. Только вот вопросы остались. Кто теперь займется неудачливой судьбой инвалида, убежавшего в детство от людей, а главное, от самого себя? Если у него есть сын Сергей, который проходит срочную службу в армии, то парня немедленно надо возвращать к отцу. Если он уходил на службу из муниципальной квартиры, то где парень будет жить после армии? Надежды на родственников довольно призрачны, тем более в семье, где печальный опыт близких отношений уже хорошо известен.
И еще. По утверждениям чиновников, в Орске бесприютного бомжа пригреть и обиходить было невозможно из-за отсутствия документов. «Ночлежки» уже четыре года как нет. Правда, выделены деньги на подготовку здания по ул. Тобольской, 1а, под областной центр социальной адаптации бездомных. Предполагается, что к новому году «ночлежка» примет своих первых обитателей. Убогим и калекам в эти три месяца надо постараться не перемерзнуть по подворотням, чтобы добропорядочный народ о них в темноте не спотыкался. Если сына Анатолия отпустят из армии для ухода за отцом-инвалидом, после Нового года он тоже сможет там переночевать.
Такая вот жизнь пошла.

С. ГРИГОРЬЕВ.