Сталинский сокол

Война. Румыния. Молоденький, в вытертой гимнастерочке, с расстегнутой пистолетной кобурой, Валентин Валесяк был настороже: у каждого угла поджидала смерть, потому что большинство румын воевало на немецкой стороне. Вдруг из утреннего тумана появилась женщина в цыганских цветных юбках и, позвякивая монетами в монисто, сверкая глазами, покачивая бедрами, подошла к нему.- Эй, солдатик, давай погадаю, дорого не возьму.
- Знаю я вас, цыганок. Дорого не возьмете, но и правды не скажете.
- Цыганки и не скажут, а я сербиянка. Всю твою судьбу насквозь вижу.
Взяла его за руку и начала водить пальцем по линиям ладони. И вдруг Валентин увидел себя подростком. Вот наступили черные дни: умер отец, семья осталась без опоры, мать с тремя детьми не видела выхода. И вот тогда, чтобы устроиться учеником слесаря на железнодорожную станцию Айдырля, он прибавляет себе год. Его берут, работа ему нравится, среди таких же молодых ребят дело идет веселее. Первая получка и слезы матери от радости за сына. Время призыва в армию приближалось неумолимо, и, как все мальчишки, Валентин бредил мечтами о военных подвигах.
Военком поначалу был категоричен: отца нет, в семье трое малолеток, какая тут армия? Но мать настояла, понимая, как ему это важно: «Сынок, ты должен пройти путь настоящего мужчины, защищать Родину – это самое главное. А за нас не переживай, продержимся».
Судьба определила Валентина в летное училище, и спустя время, в мае 1941 года, он, уже молодой штурман, по распределению попадает в авиаполк Забайкальского военного округа.
Сейчас много говорят о неверии Сталина в начало войны с Германией. Дескать, он не хотел принимать всерьез донесений разведывательных служб о готовившемся наступлении гитлеровцев. Но вот конкретный факт: за два дня до начала войны по приказу командования Валентин Войцехович в составе эскадрильи совершил перелет к западным границам Белоруссии…
- О чем задумался, солдатик? Правду говорю? – поинтересовалась сербиянка, продолжая изучать его ладонь.
На секунду он встрепенулся, но память вновь вернула в прошлое. Вспомнился один из эпизодов первого года войны. Стоял холодный, моросящий слепым дождем октябрь. Под вечер эскадрилья разбомбила несколько эшелонов с вражеской техникой на крупной железнодорожной станции. Освободившись от груза, бомбардировщики взяли обратный курс. Пелена облаков свела видимость к нулю. И вдруг, откуда ни возьмись, вражеские «Юнкерсы». Громадная стая черных стервятников. Как штурман головной машины, Валесяк предложил единственное, с его точки зрения, правильное решение: атаковать. Самолет тут же начал набирать высоту, за ним последовали остальные. Раздались первые пулеметные очереди, и один из «Юнкерсов», вспыхнув в воздухе, дождем из горящих обломков упал на землю. Не избежали этой участи и второй, и третий «стервятник». Строй врага был нарушен. Стремясь уйти назад, в облака, фашисты вынуждены были поскорее открыть бомбовые люки и сбросили смертоносную начинку над безлюдной болотистой местностью.
А на земле командование полка встретило Валентина Войцеховича сурово:
- По какому праву вы самовольно распорядились атаковать неприятеля, не подумав, что подвергаете опасности и свой экипаж, и другие? Вы не оправдали возложенного на вас высокого доверия и за безрассудный поступок должны понести суровое наказание…
Валесяку грозили, как минимум, арестом и гауптвахтой. Ладно, во-время вмешалась Москва и даже предложила наградить молодого штурмана: благодаря его быстрому и, как выяснилось, правильному решению «Юнкерсы» не дошли до столицы и не сбросили на нее свой смертельный груз…
- А крылышки тебе подрезали. Пришлось с неба на землю падать. Всю войну пройдешь, а вернешься к своим же рельсам, – приплясывала сербиянка.
И, вправду, списали его после госпиталя к зенитчикам. Но как он мог, сталинский сокол, навсегда отказаться от неба? Не раз и не два уговаривал суровую комиссию, которую возглавлял дотошный старенький профессор от медицины:
- Я не могу без неба. Оставьте меня в эскадрилье.
- Не имеем права. С таким ранением если и пригодишься на фронте, то в других войсках.
Так Валентин Войцехович попал в полк, который зенитками прикрывал танки от самолетов врага.
Военными дорогами прошел не только Румынию, но и Белоруссию, а следом и Польшу. Принял участие в освобождении Берлина. Закончил войну в звании гвардии старшины. Грудь украсили ордена Красной Звезды и Красного Знамени, десятки медалей.
Вернулся, как и предсказывала гадалка, в мирную жизнь рядовым железнодорожником. На той же самой айдырлинской станции трудился вагонным мастером. Потом вместе с женой и дочкой переехал в Орск, где его назначили начальником производственно-технического отдела Орского отделения ЮУЖД. Засверкал на его груди еще один орден - Трудового Красного Знамени. О его боевом и трудовом пути написал в своей книге орский журналист, также участник войны Александр Вдовенко. Но это потом, потом…
А пока он стоял на румынской земле, молодой, с папироской в зубах, и слушал сербиянку, веря и не веря ее словам. А та, на секундочку приоткрыв временную завесу, тормошила его за рукав:
- Эй, солдатик, не забудь позолотить ручку, а то не все сбудется...
В его карманах оказалась только пачка румынских сигарет, ее-то он и отдал гадалке.
С той поры прошло много лет, а Валентин Войцехович то и дело вспоминает и сербиянку, и пачку трофейных сигарет, и хмурое военное небо, освещаемое факелами падающих самолетов, и тяжелое ранение… И по-прежнему удивляется, с какой точностью сбылись те давние предсказания сербиянки.
В. Серебрякова,
слушательница школы «Репортер».