Спасаясь от голодной смерти, баба Катя питалась собственными испражнениями

В поисках Екатерины Васильевны мы оказываемся на пороге заброшенного домишки в рабочем поселке, что за железнодорожной линией в районе площади Васнецова. Дверь заперта. Обходим вокруг дома, стучим в окна. Вдруг из какой-то комнаты слышится голос: «Пить! Дайте мне попить! Умираю…».Сравнив последнее фото Екатерины Васильевны Сусловой в паспорте и лицо 63-летней женщины с настоящий момент, трудно поверить, что это один и тот же человек. Где тот строгий деловой взгляд, опрятная прическа? Все уничтожила старость, оставшееся вобрал алкоголь.
Жизнь Сусловой не складывалась с самого начала. Выйдя замуж за рабочего, родив двоих детей, она сама продолжала работать на заводе копировщицей. Каждый вечер, захватив с собой кипу чертежей, мчалась домой. Управившись с хозяйством, накормив своих мальчишек и уложив их спать, садилась за работу. День заканчивался для нее спокойно, если дома не оказывалось пьяного мужа. Но такое случалось редко. Постоянные семейные «разборки», побои расшатали нервную систему, заставили Екатерину Васильевну обратиться за помощью к врачу. Женщине было 25 лет, когда ей прописали «Димедрол». Уже 38 лет, как она принимает его ежедневно.
Дальше – хуже. Муж бросил семью, Екатерина Васильевна вышла на пенсию по инвалидности, попала в компанию завзятых алкоголиков, которые потащили ее за собой на социальное дно. С детства лишенные родительской ласки и внимания, сыновья выросли непутевыми: старшего убили, кто - до сих пор не известно, младшего отправили в места не столь отдаленные, где он пребывает и по сей день.
Мизерная пенсия не позволяла Сусловой содержать двухкомнатную квартиру, поэтому она решила обменять ее на меньшую, а в результате осталась у разбитого корыта - некая Клава прибрала к рукам жилье Екатерины Васильевны. Несколько месяцев женщина-инвалид прожила в п. Степном и теперь вспоминает это время, как самое светлое за последнее время. Потом ее перевезли в казармы на втором километре за Степным, а в феврале этого года старушка оказалась на улице.
20 марта «скорая» доставила женщину в 4-ю городскую больницу с острым нарушением мозгового кровообращения и в состоянии опьянения. Там она прожила 105 дней, а через какое-то время ее разыскала сноха Вера. Может быть, так совпало, что подходило время получения пенсии, или сноха специально рассчитала, но факт остается фактом: Вера забрала свекровь из больницы, поселила ее в заброшенном доме, а сама в тот же день отправилась в районное управление соцзащиты хлопотать оформление пенсии на себя. В управлении приняли во внимание, что Суслова долгое время провела в больнице, а теперь живет на содержании снохи (по словам последней). Поэтому через пару дней Вера получила пенсию свекрови за четыре месяца, что составило 2620 рублей, и исчезла. По крайней мере, работники соцзащиты ее больше не видели, зато через какое-то время к ним явился мужчина, представившийся сожителем Веры. Он подтвердил информацию о том, что гражданская жена его пропала, оставив бабулю на его шее, и как можно было понять, целью его визита было желание избавиться от ненужного иждивенца.
Тем временем, Екатерина Васильевна находилась в доме № 25 по ул. Подольской, что во втором рабочем поселке. По ее словам, сноха время от времени зачем-то появлялась в доме, но ни еду, ни деньги не давала. Три с половиной месяца Суслова умирала с голода в прямом смысле этого слова. Поскольку левая часть тела у нее парализована, ходить она не могла. Иногда в теплые дни выползала на улицу, прося у прохожих и соседей кусок хлеба. Ей подавали, но самое немыслимое в том, что никто не обратился ни в милицию, ни в иные властные структуры. А ведь ситуация, мягко говоря, нестандартная и требующая немедленного разрешения. Потом стало совсем холодно, ползать старушке становилось всё труднее, потому что начала гнить правая нога, да в придачу ко всему Вера стала запирать двери в дом. Когда в середине октября Суслову наконец-то отыскала племянница Зоя, она ужаснулась, глядя на то полуживотное состояние, в котором застала тетку.
- В чем это рот у тебя испачкан? – задала она вопрос, который не задать было просто невозможно.
- Я ела свои испражнения, - будто бы совсем безразлично отвечала та. Может, она смирилась, потому что выбора действительно не было, а жить каждому хочется? Понять сложно, но как нам показалось при встрече с Сусловой, которая состоялась немного позже, сам факт питания отходами ей уже не был омерзителен. А может, деградация происходила постепенно? При таком стремительном социальном падении невозможно было не упасть нравственно.
А в тот момент Зоя испытала вполне естественный шок. В следующий раз она пришла к тетке уже вместе с корреспондентами «Хроники». Чтобы открыть дверь изнутри, пришлось влезть в дом через форточку, а когда она распахнулась, в лицо ударил горячий воздух, наполненный неприятными, мягко говоря, запахами. Несколько мгновений страх увидеть картину, подобную описанной Зоей, заставлял оставаться на месте, и только потом мы вошли. Комнаты оказались практически пустыми, лишь одна из них была завалена каким-то хламом, среди которого на полу полусидела старая женщина. Она была одета только в затертую кофту, и тощее грязное тело производило неизгладимое впечатление.
- Здравствуйте, дорогие мои! Спасибо большое, что пришли! Сидела тут одна, а теперь столько народу! – Безусловно, в интонациях Сусловой чувствовались радостные нотки, но вызывали они какое-то странное чувство. Как будто мы пришли на поминки, а нас встречает радушная хозяйка. Избавиться от этого чувства удалось лишь усилием воли.
- Зоя, дай поесть.
Племянница принесла суп, хлеб. Суслова жадно набросилась на них, одновременно с энтузиазмом рассказывая журналистам свою историю. Ей было приятно внимание окружающих, которого она долгое время была лишена, а теперь гости свалились как снег на голову.
Зоя всеми силами старается помочь тетке. Она уже отыскала ее паспорт, теперь хлопочет о пенсии и намерена разобраться с несправедливым обменом квартиры, в этом ей обещают помочь работники отдела соцзащиты Ленинского района. Но старушку нужно срочно забрать из заброшенного дома, где она сейчас находится. Во-первых, поселок Рабочий имеет нехорошую славу, и племянница боится появляться там одна, всегда берет с собой женщин-коллег. Навещать Суслову нужно ежедневно: приносить воду, еду, производить уборку. Но теперь опять кто-то запер двери, так что попасть в дом невозможно. Еще один отрицательный момент заключается в том, что помещение обогревается газом, и если Екатерина Васильевна примется экспериментировать с АОГВ, можно предположить, что пострадает не один человек и не в одном доме попляшет огонь.
Сусловой повезло, что у нее нашлась родственница, которой небезразлична судьба бабули, наделавшей в жизни множество ошибок. Иная ситуация у брошенной женщины-инвалида Марии Степановны Сковородниковой, о которой мы рассказывали некоторое время назад. Редакции стало известно, что уже около двух месяцев она находится в терапевтическом отделении больницы п. Первомайского. Долгое время баба Маруся была разута-раздета. Только недавно соседка по палате принесла ей кое-что из одежды, да общественное движение «Сирин» помогло с обувью. Марию Степановну никто не навещает, и ей кажется, что о ней уже все позабыли. В городском отделе соцзащиты нам сообщили, что бабу Марусю без крова не оставят, нужно только получить из больницы медицинскую карту, которая уже готова, но врачи тянут, не отправляют ее. Затем все документы поступят в главное управление соцзащиты в Оренбурге, где путевку должен будет подписать губернатор. То есть еще, как минимум, месяц Мария Степановна будет оставаться в больнице.