Ртутью зальёмся по самые помидоры

Эта проблема, что называется, с бородой, причем крепко запущенной. Конечно, на фоне промышленных выбросов из заводской трубы, окрашивающих снег в красный снег, или плавающих в весеннее половодье домов она не так бросается в глаза. Временами даже вообще выпадает из поля зрения населения, у которого и без того забот полон рот. Сегодня, к примеру, для подавляющего большинства особенно актуальны хроническое безденежье и неважное здоровье. Кстати, и то, и другое с бедой, о которой идет речь, связаны самым тесным образом. Не так часто, правда, но она периодически напоминает о себе. То разбитым термометром в школе, то вдруг обнаруженной в неожиданном месте кем-то разлитой ртутью. Тогда мы хватаемся за голову: откуда появилась, каковы будут последствия отравления? Не подозревая, что ядовитые испарения являются составной частью атмосферы города. К сожалению, уровень их концентрации не поддается контролю природоохранных служб. Но разве это обстоятельство что-то меняет? Если опасный химический элемент содержится в воздухе, значит, попадает в организм каждого жителя Орска, включая народившихся вчера младенцев.
– Наружное освещение улиц содержит около трех тысяч ламп, содержащих ртуть. Срок действия – примерно год. Затем они меняются и подлежат утилизации, – поясняет директор городских коммунальных электрических сетей В. Двуреченский. – Нами требование выполняется аккуратно. Однако демеркуризация – процесс непростой. Мы смогли достучаться до местной власти, когда ее возглавлял Франц. Однако взаимопонимания хватило лишь на приобретение грузового автомобиля. На нем тогдашний «Горсвет» объезжал медицинские учреждения не только Орска, но и Новотроицка, Гая, грузил свои отработавшие лампы и увозил в Ульяновск. Кстати, сдавал их и ОНОС. Об остальных предприятиях не скажу – не знаю.
Я ездил в Дубны к атомщикам, приглядывался. Уже тогда ученые придумали устройство в виде сравнительно небольшого ящика. Через несколько минут он выдавал стекло и ртуть отдельно. Тем не менее до приобретения установки дело не дошло, оно стоит на мертвой точке до сих пор. Года три назад санэпидстанция оштрафовала нашего главного инженера. Потому что, накапливая старые лампы для отправки очередной партии, мы держали их в коробках из-под новых. Нужен специальный склад, предупредили врачи. Но и его город не построил.
Иными словами, утилизация ртутьсодержащих ламп – занятие хлопотное. Говорят, когда комитет по управлению имуществом возглавлял В. Кравцов, он собирался перевести муниципальные учреждения на лампы накаливания германского производства, отличающиеся повышенной экономичностью. А мэр Москвы Ю. Лужков, известный в стране как рачительный хозяйственник, отдал предпочтение диодным, причем из Китая. Двуреченский взял курс на натриевые, которые постепенно вытесняют традиционные. Они тоже безвредны и к тому же надежнее. На автомобильном мосту через Урал прежние светильники от вибрации часто выходили из строя. Сейчас с ними никаких хлопот. Процентов 30 фонарей, обслуживаемых КЭС, оснащены новыми лампами. Но это не так уж и много. Город по-прежнему продолжает пользоваться люминесцентными.
По мнению Валерия Владимировича, кроме его службы, их теперь вряд ли кто сдает на переработку:
– К нам обращалось руководство больниц, – вспоминает он, – но ведь складом, отвечающим требованиям санэпидстанции, мы не располагаем. Ограничиваемся тем, что добросовестно отправляем свои негодные лампы для ликвидации. К примеру, в начале июня сдали около 4 тысяч штук, что обошлось в 66 тысяч рублей. Остальные, скорее всего, попадают на свалку.
– Их ввоз на полигон категорически запрещен, – протестует директор фирмы «Юпитер» В. Силаев. – В принципе, разместить все это добро мы можем, но без последующего уничтожения.
Лаконичен был и старший государственный инспектор по охране природы В. Кистенев. Вячеслав Михайлович считает, что все крупные промышленные объекты, которые контролируются его ведомством, поступают строго по существующим правилам. И основная часть средних – тоже. Что касается других потребителей ртутных осветительных приборов, ручаться нельзя, признался он. В свое время экологи поднимали серьезную проблему. Нас услышали, между тем она остается нерешенной, согласился Кистенев, причиной тому, очевидно, довольно крупные расходы.
Безусловно, деньги считать мы научились. А здоровье, выходит, ничего не стоит. Мы спохватываемся и признаем ошибку только в одном случае: когда клюнет жареный петух и наконец-то себя становится жалко. Хотя, в сущности, тема имеет более масштабный и глубокий характер. Конечно, все промышленные объекты обвинять нельзя. Однако несколько лет тому назад на некоторых из них часто шли на грубое нарушение, втихаря то выбрасывая пресловутые лампы куда-нибудь, то разбивая их на мельчайшие части, чтобы никто не видел. В обоих случаях толку от этого не имелось. Ртуть, пусть и в микроскопических дозах, никуда бесследно не исчезала, а неизменно оказывалась в земле. Сколько ее накопилось там, сколько приняло парообразное состояние, вряд ли под силу выяснить. Сомневаюсь, что ситуация улучшилась в последние годы. Наоборот, при нынешнем разгуле вседозволенности и наплевательском отношении к законодательству она усугубилась. Производственный потенциал города сократился, спорить здесь бессмысленно. Зато появилось безмерное количество разного рода коммерческих структур, далеко не все из которых соблюдают дисциплину относительно утилизации вредных веществ. Или взять те же школы, больницы, детские сады, учреждения другого рода. Наверняка, поступают так, как все. В итоге на территории города собираются остатки десятков тысяч ламп, представляющие вполне реальную угрозу. И делать вид, что ничего особенного не происходит, по меньшей мере, неразумно. Очевидно одно: состояние здоровья орчан не улучшается, не будет оно крепче и у последующих поколений. Поэтому стоит взглянуть правде в глаза и прислушаться к специалистам, занимающим принципиальную позицию. К таким относится начальник Орской лаборатории мониторинга загрязнения атмосферы Росгидромета Н. Щербакова:
– Тяжелые металлы, в том числе и ртуть, не имеют ни запаха, ни цвета, но относятся к первому, то есть высшему классу опасности. На зараженных ими почвах хорошо растут и дают обильные урожаи овощи и фрукты. Если не навести порядок с утилизацией люминесцентных ламп, земля превратится в бомбу замедленного действия. Ведь никакие лекарства не помогут тем, кто останется здесь жить!