Волк охотнику не товарищ

Про волков я узнал, когда мне было лет пять. Вернее, про одного из них, который выручил в сложной ситуации Ивана-царевича и его невесту. Эту сказку, как мог, я пересказывал сверстникам. Причем на казахском языке, поскольку тогда мы жили в ауле. Мои симпатии были на стороне серого. Но приятели – сообразительней и практичней – уже знали, что волк – это зверь. В чем мне довелось убедиться только через год. Волчица со своим выводком ворвалась на водопой в колхозное стадо и зарезала более 10 барашков. Среди пострадавших оказалась и наша семья. Погибла наша любимая овечка Фрося. Отец, вернувшись домой, сообщил нам эту печальную весть и долго ходил расстроенный, приговаривая: «Ну, подождите, разбойники, пусть только снежочек выпадет, устрою вам праздничек». И, действительно, в конце ноября он выловил капканами трех молодых волчат, а где-то перед Новым годом отловил волчицу и ее щенка. Отмщение было суровым, но справедливым. Жители аула благодарили отца, а волки на время забыли сюда дорогу. Позже, когда меня определили в школу, приехавший из колхоза по каким-то делам отец рассказал, что волки заели у соседа телку, которая ночью паслась за околицей. Домой она не приходила, вот серые разбойники ее и подкараулили. Отец снова грозился смертельной расправой разбойникам. Я еле дождался зимних каникул, чтобы с двоюродным братом съездить в аул. Нам разрешили дней пять пожить там, но запретили ходить за Орь или к дальним озерам-старицам. Поблизости от поселка мы ставили силки на куропаток, зайцев и лис, рыбачили со льда на щук и окуней, леща и сорожку.
Неделя пролетела незаметно. Отец привез меня домой, а в следующую субботу я снова отправился назад. Мне уже шел девятый год, и пробежать на лыжах 20 км трудности не представляло. Друзья сразу же информировали меня, что волки здорово напакостили в соседнем селе и даже серьезно поранили волкодава Черню. Отец сразу же выехал туда. С кумом они несколько дней лечили собаку. Через месяц Черня встал на ноги и даже начал ходить к своей подруге Пальме и разгонять всех ее «женихов». Про волков ничего слышно не было. Рассказывали, что видели их стаи в Домбаровском районе и соседних селах Казахстана.
За зиму я раза три побывал в ауле Жана-Тан.
Летом, когда мне шел уже одиннадцатый год, я почти два месяца жил в деревне. Рыбачил, купался. С началом учебного года пришлось опять возвращаться в город. Но я все-таки ухитрялся по пятницам сбегать в Жана-Тан проверить расставленные ловушки. Домой возвращался всегда с пойманным в силок зайцем или несколькими куропатками. А когда уже учился в третьем классе, у меня появилось настоящее охотничье ружье. К этому времени я сдружился с хозяином Черни Борисом. Он тоже убегал в пятницу из Орска в аул. За зиму мы убили и поймали в ловушки несколько лисиц, десятка два зайцев.
Деревня, где жили родители Бориса, располагалась километров на пять ближе к городу, но тоже на берегу Ори. Мы иногда меняли место охоты и обследовали местность вокруг села.
Так продолжалось лет пять. Однажды Борис вывихнул ногу и почти два месяца сидел, вернее, лечился в городе. Как-то после Нового года я решил пробежаться до села Русло. Миновав Кумакскую гору, скатился на полусухие старицы Ори, а потом спустился на лед и, понимая, что скоро наступят сумерки, прибавил хода. Лед на реке был достаточно крепким, и я легко бежал по нему. Дорогой вспугнул куропаток, но преследовать их не стал. До наступления темноты оставалось еще часа 3-4, когда я решил выбираться на противоположный берег. Вдруг у самого берега из-под сугроба выскочило что-то серое и лохматое. Я отпрянул. Зверь сильно хромал и, зло оскалясь на меня, тоже начал отступать.
Волк, сообразил я, но почему он не спешит убегать и не бросается на меня? Патронов, заряженных картечью или пулями, у меня не имелось. Некоторое время я стоял в нерешительности. Пока я раздумывал, зверь доковылял до тальничков, выступающих из песка на повороте реки. Я осторожно пошел по его следу, замечая, что волк не наступал на одну из передних лап и что-то тащил за собой.
Ага, голубчик, значит, попал в капкан. Нога не кровоточит, следовательно, рану уже успел зализать, но его держит прикол. Обычно волчьи капканы приковывались цепью или тросом к обрубку дерева. Бежать с таким грузом, конечно, невероятно тяжело.
В голове роились самые разные мысли: а вдруг выстрелом перебью прикол или со страху волк кинется на меня… Все-таки я решил подойти поближе и выстрелить ему в морду или шею. Приготовил два патрона про запас и начал приближаться к хищнику. Волк удалялся, не оборачиваясь. У берега попался островок с невысоким камышом. Зверь скрылся в зарослях, что снова озадачило меня. А время уходило, и я решил обойти камыш с другой стороны. Волк будто понял мой замысел: он прополз по камышам до покрытой тонким ледком протоки, перетащил за собой прикол и стал приближаться к прибрежным тальникам.
«Если уйдет в тальник, то я его не возьму», – подумалось мне. Я выпрыгнул на берег и направился навстречу, но волк оказался опять умнее меня. За тальником камыш кончился, и зверь опасался выходить на открытую местность. Бревно могло свалиться в воду, зацепиться за кромку льда и основательно задержать его. Не знаю, долго ли я раздумывал над этим, но, когда увидел волка, он уже был на противоположном берегу. Я вылез на бугор. Волк был метрах в двухстах от меня.
Сейчас обойду его и загоню в кусты, там он не сможет быстро передвигаться. Но волк опять понял мои намерения и пошел по дороге. Обрубок по легкому снежку скользил, и зверь стал ускорять свой ход. Я побежал. Впереди находился небольшой овраг, заросший чилигой и полынью, слева стеной стояли густые тальники. Дорога из оврага почти упиралась в них. Я решил подождать, когда зверь поднимется на бугор, и попытаться достать его на ровном поле.
Но тут из-за бугра показались возы с сеном, послышались голоса людей. Волк присел на снег, потом с визгом бросился под сани передней лошади. Она, испуганная насмерть, понеслась под горку. Второй воз неожиданно развернулся, и я очутился между ними. Волк намеревался проскочить в этот промежуток. Я, вынырнув из-под саней, оказался от зверя в 15-20 метрах и дважды выстрелил ему в шею.
На этом поединок кончился. Ездовые успокаивали своих животных. Я перезарядил ружье и стал осторожно подходить к своей добыче. Но подкрадывался я напрасно: волк лежал мертвый. Одна лапа его еще чуть-чуть подрагивала, кровь фонтаном била из шеи. За шкуру волка позже я получил премию. Это был первый убитый мною волк.
В. ДЫРБОВ.