Зовёт и манит дикий гусь

Мы сели ужинать. Достали колбасу, сыр, редиску, огурцы и помидоры. Ну, как к такой закуске не откупорить «злодейку с наклейкой»? Проснулись от трехэтажного мата, который извергал водитель мощного ДТ-750. «Вы зачем, такие-рассякие, прямо на дороге разлеглись? Хорошо, что я вовремя заметил, а то бы закатал в лепешку!» Николай запрыгнул на подножку трактора, как старому знакомому протянул руку водителю «Кировца», поговорил с ним минут десять, потом подошёл к нам и торжественно объявил, что дальше пойдут хорошо знакомые ему места.
Действительно, вскоре за небольшим каменистым пригорком завиднелись трубы Буруктальского никелевого комбината. Дальше дорога шла, всё время огибая озеро. Сперва показались развалины бывшего казахского аула, затем – палатки рыбаков.
«Смотри, гуси! – хлопнув меня по плечу, обрадовался наш проводник. – Сейчас возьмём у рыбаков лодки и – на середину озера. Птица к тому времени полетит на кормёжку». В самом деле, десятки стай, поднимаясь с середины озера, взлетали чуть ли не под облака и брали курс на скошенные хлебные поля. Мы зашагали к палаткам. Но здесь нас ожидало большое разочарование. «Все более или менее исправные лодки на воде. Рыбаки на них выставляют и проверяют свои сети». Этот безрадостный для нас ответ бригадира рыбаков прошёлся как пилой по сердцу.
На заходе солнца к берегу стали причаливать лодки, до бортов загруженные уловом. Рыбаки вышли на берег размять ноги, я повстречал среди них несколько знакомых мне по Старому городу. Здесь были отец и сын Чувахины, бывший мой одноклассник Володька Горохов. Мы им поведали о своих мытарствах.
– Напрасно тратите время. По-настоящему гусь ещё не подошёл, да и лодку вам никто из рыбаков-профессионалов не даст, ведь это орудие его труда. Есть одна старая лайба, на ней охотники по прибрежным чистоводам шарят. Так она как «Титаник» – утонуть может.
К полному закату солнца «Титаник» причалил к пристани. Внутренность его была почти наполовину заполнена водой. Вычерпав воду, рыбаки и охотники перевернули лодку кверху дном. Нам посоветовали законопатить все щели, если уж невтерпеж. На рассвете мы раскочегарили паяльную лампу, разогрели смолу и пропитали ею клочки старой стёганки. Выструганным из берёзового полена клином я конопатил щели. К обеду шаланда была готова к плаванию. И мы, собрав кое-что из вещей, немного продуктов, снаряжение и последние три бутылки водки, пробирались по проделанной рыбаками камышовой тропе, обозначенной завязками из тряпок.
Медленно мы продвигались по тропе. Лодка подтекала, когда вода через меру наполняла задний отсек, мы высаживались на поваленный тростник и минут 15-20 вычерпывали ее. Солнце находилось в зените, когда впереди показался большой чистовод. Гусь стал потихоньку возвращаться с послеобеденной кормёжки. Но на воду он садился с большой осторожностью: сначала стаей сделает пару-тройку кругов на большой высоте и только потом снижается. Первую птицу выбил Николай, затем повезло Валере, а уже когда солнце совсем скрылось за камышами, здорово пофартило мне. Недалеко от меня раздался тревожный крик вожака, и через несколько секунд стайка из шести гуменников вынырнула из-за стеной стоявшего на окраине чистовода тростника. Растерянность длилась секунду. И вот уже вожак пойман на мушку, камнем падает на воду, вторым выстрелом «в угол» я поразил второго гуменника. Он падает в метрах двадцати от тростниковых зарослей.
Между тем сумерки сгущаются. Пора возвращаться. В голове – одна мысль: «Теперь бы только не сбиться с тропы». Идём к берегу ходко, но через каждые 50-60 метров сверяем путь по завязкам и заломам тростника. Примерно через час плотная стена тростника постепенно уменьшается. Ещё через 5-8 минут ход лодки совсем снижается, ноги начинают вязнуть в грязи. Ещё несколько минут бурлацкого труда, и мы начинаем выносить к своей машине трофеи.
Мой бывший одноклассник Володька приглашает в свою палатку. Там, уже забравшись в спальные мешки, спят два его товарища. Николай с Валерой располагаются в кабине «Москвича», я залезаю в свой спальный, сделанный из собачьих шкур мешок и, перед тем как уснуть, ещё минут 10-15 наблюдаю за осенним звездопадом. И проваливаюсь в сон.
Наутро мы снова берёмся за ремонт нашего судна. Все рыбаки, кроме дежурного по лагерю, ушли на воду. Карась сбивается в подводные канавки и глубинки. Это верная примета, что могут наступить морозы, и тогда промысел рыбы уже закончится. Я не утерпел, отошел от стана метров на 300-400 и добыл шесть уток. Получилась царская лапша. Есть её можно, только предварительно откинув на марлю сваренную дичь, иначе ложкой в котле нельзя провернуть. После обеда мы опять пробираемся на большой чистовод, но гусь в этот день решил сменить место водопоя. Потом мы узнали, что его, оказывается, на утренней зорьке сильно потревожили охотники из Новотроицка. Без единого гуся возвращаемся с воды в среду и четверг. Ещё два дня потрачены напрасно. Стаи перелётных птиц летят очень высоко.
В пятницу немного подморозило, и с севера начал задувать ветерок. С утра мы с Валеркой выехали на поля, а Николай, сославшись на сильные боли в желудке, остался в стане. За целый день удалось снять по одному гусю и по парочке уток. Когда вернулись в стан, то оказалось, что Коля уехал с машиной в Орск. В субботу мы подались в родной город.
В воскресенье вечером наши супруги щипали и палили доставшихся нам по три гуся. Одного жена зафаршировала с яблоками на ноябрьские праздники. На деньги, потраченные на закупку боеприпасов, горючего, я бы мог купить штук пять домашних гусей. Но ведь дикая птица всегда вкуснее. А сколько приключений за несколько дней!

Виктор Дырбов