Железная дорога жизни

Симпатичная девчушка Люся, когда выпускалась из детского дома, даже не знала, как выглядит железная дорога. Дом кулаков, что в советские времена обустроили под детский интернат, находился посреди леса. «Женимся. Пойдем на «железку». Только вдвоем», – говорила она с мальчуганом Колькой из этого же детского дома. Так и вышло: женились, выучились, по распределению попали в Орск. И оба устроились на железную дорогу: он – инженером, она – кассиром.
– У нас с ним никого нет, ни тетки ни погребки, как говорится. Даже в гости поехать не к кому. Поэтому за отпуска всю страну по железной дороге объездили, – рассказывает уже старенькая женщина. – Помню, как первую зарплату нам выдали. Стоим, держим в руках и не знаем, чего с ней делать. «Коль, чего купим-то?» – спрашиваю. Решили вещичек прикупить каждому, ведь, когда вышли из детдома, у нас всего-то по одной сменной одежке было.
Теперь она уже баба Люся и уже шесть лет живет в Доме престарелых. Волосы седые, а красивые глаза почти не видят.
Тесноватая комнатка выглядит по-стариковски скромно, но уютно. Стол, на столе – старый электрический чайник. Старенький холодильник. Кровать, аккуратно накрытая пледом. На стене над кроватью – ковер. Обыкновенный быт пенсионера.
– Смотрю, у вас цветочки, картины…
– Это чтобы как дома, – приветливая бабушка встречает меня, сидя на табуретке возле стола. Она просто не может встать. Хитрая конструкция с тремя колесиками и ручками помогает ей ходить, но от стола до инвалидной коляски бабе Люсе не дотянуться.
Ее не бросали дети, не отказывались родственники. У нее умер муж. А кроме мужа, никого не осталось.
Как-то отыскали друзья.
– Просили приехать, а я им в шутку сказала, мол, вот только машину куплю, так сразу приеду. Звонят снова: ну что, купила машину? Приезжай, говорят, а мы бензин оплатим. Я смеюсь, а они и не понимают, что у меня за машина, – улыбаясь, посматривает на своего механического помощника в ходьбе.
О муже до сих пор говорит как о живом, оговариваясь, будто вспоминая, что его уж нет:
– В прошлом году меня возили к нему… на могилку. Посидела с ним, поговорила. Рано мы с ним расстались, ушел он, а меня не взял с собой. Бывает, лежу и думаю: когда я с ним встречусь, когда увижусь… Скорее бы… – она закрыла по-красневшие глаза рукой, стесняясь своей боли, быстро начала утирать слезы. А они, как нарочно, не успокаивались, крупными горошинами все текли и текли. – Мы ведь с ним хотели в один день умереть. А он ушел… Ни детишек у нас не осталось, ни внучат. Для кого жить? Я ведь для него жила, а он – для меня… Скорее бы…
– Не плачь, бабушка, не плачь, – глажу ее теплую руку, аккуратно обнимаю за плечи. – Человек предполагает, а Бог располагает. Ты только не плачь. Хочешь, я тебе письма буду писать?
Она посмотрела на меня удивленно, а потом закивала:
– Хочу, конечно, хочу…

Мария Демидова