Жизнь солдата оценили в миллион. Безутешная мать до сих пор не верит в справедливость

1 миллион рублей. В такую сумму оценили жизнь Руслана Минеева, орского парня, погибшего 3 года назад в Чечне. Решение о выплате морального ущерба семье погибшего 20 сентября вынес Ленинский районный суд Ростова-на-Дону. Деньги намерены взыскать с войсковой части № 23132. До сих пор самая большая компенсация по аналогичным делам была 500 тысяч рублей.
О трагедии узнали из газеты
О том, что сына нет в живых, Галина Минеева узнала из коротенькой заметки, опубликованной в нашей газете. Потом были мучительные дни ожидания цинкового гроба. Сердце матери отказывалось верить, что смерть настигла именно ее мальчика. Но... Через маленькое окошечко в крышке гроба Галина Александровна увидела родное лицо.
Проститься с Русланом пришел весь поселок Первомайский, в котором много лет проживали Минеевы. Мальчишка, что называется, вырос на глазах у соседей. И каждая из матерей в тот апрельский день готова была голосить по Руслану, как по кровному сыну: ребенок погиб. Церемония похорон, официальные речи, залпы орудий – Галине Минеевой это напоминало сон, плотный туман, готовый вот-вот рассеяться и открыть глазам сыночка: веселого, задорно смеющегося, а главное, живого. Но в реальности осталась только боль. Боль, растекающаяся по сосудам вместе с кровью, дурманящая и не дающая снова начать жить. Как раньше. Хотя «как раньше» уже не будет никогда.
Сколько их? Матерей, подаривших своих детей коварной и равнодушной даме – войне? Сколько их, бесцельно слоняющихся бессонными ночами по комнате и вопрошающих: «За что?» Тысячи. Но единицы решаются заставить слепую армию узреть горе отдельно взятой семьи.

Виновный амнистирован
Представлять свои интересы в суде Минеева доверила Фонду «Право Матери», офис которого находится в Москве. Мы связались с председателем правления фонда Вероникой Марченко.
– Свое решение судья вынес уже на втором заседании по делу. Наш юрист Татьяна Сладкова изложила позицию фонда: войсковая часть должна понести ответственность за гибель своего сотрудника, обратив внимание на то, что Галина Александровна потеряла в армии единственного сына.
Причем потеряла не в результате боевой операции, а из-за халатности старшего по званию.
Здесь стоит внести некоторую ясность. Дело в том, что изначально гибель Руслана была окутана тайной. Военные предпочитали не говорить об истиной причине трагедии. Но впоследствии выяснилось, что 25 марта 2004 года вместе с орчанином погибли еще 10 бойцов и один был тяжело ранен. Трагедия явилась результатом действий начальника инженерной службы войсковой части № 23132 майора С. Кудрявцева, который решил установить четыре переносных минных заграждения на деревянной основе на КПП двух войсковых частей: своей и 96722. Грозненским судом действия Кудрявцева были расценены как халатность, но уголовной ответственности он не понес – попал под амнистию.
– Гибель сына перечеркнула жизнь матери, – продолжила Марченко. – Она вынуждена постоянно обращаться за медицинской помощью, бывать в больницах ей теперь приходится чаще, чем дома. Нас удивило, что представители войсковой части № 23132 не появились ни на одном судебном заседании, хотя были должным образом извещены. И даже не предоставили письменных возражений на исковое заявление фонда.

Смерть дороже жизни
Изучив материалы дела, судья районного Ростовского суда вынес решение, которым исковые требования Фонда «Право матери» были удовлетворены полностью, обязав войсковую часть № 23132 выплатить матери Руслана один миллион рублей в качестве компенсации морального вреда.
– Наш фонд существует 17 лет, поэтому делу Галины Минеевой предшествовала большая работа по формированию судебной практики по такой категории дел, – продолжила Марченко. – Год от года, от процесса к процессу наши юристы старались добиваться повышения размеров присуждаемой компенсации. Мы глубоко убеждены, что если армия не может уберечь солдат, то мы обязаны сделать жизнь призывника настолько дорогой, чтобы выгоднее было ее сохранить. Ежегодно юристы фонда ведут порядка 200 судебных процессов в разных городах России.
Как нам удалось выяснить, Фонд «Право Матери» оказывает юридическую помощь бесплатно. Поэтому ни о каком «проценте с выигрыша» в пользу фонда речи не идет.

Уголок памяти
Журнальный столик, стоящий у окна в уютном зале Минеевых, три года назад превратился в уголок памяти. Портрет Руслана в военной форме, медаль «За отвагу», присвоенная посмертно, личные вещи, привезенные друзьями из части. Дня не проходит, чтобы Галина Александровна не подержала фотографию сына в руках, не погладила нежно холодное стекло рамки, не прижала изображение к груди. А еще практически каждую неделю Галина с мужем ходят на кладбище. «Душа просит», – призналась женщина.
Пока я рассматривала армейские фотографии Руслана, его родители наперебой рассказывали о том, каким был их мальчик. Гордились, что и сейчас о нем помнят однокурсники из машиностроительного колледжа, сослуживцы... Регулярно самые близкие друзья-однополчане созваниваются с Минеевыми, когда появляется возможность – приезжают в гости.
– Руслана очень любили в части. Когда он погиб, сослуживцы тянули жребий, чтобы решить, кто из них повезет гроб с телом домой, – делилась Галина Александровна. – Руслан был очень справедливым, исполнительным, добрым...
Воспоминания – это все, что осталось у Минеевых. Плюс 2750 рублей пенсии по потере кормильца, которую получает Галина Александровна. Пустота... И не заполнить ее ни миллионом, ни миллиардом рублей.
Минеевы неохотно идут на контакт с журналистами. Не хотят супруги понапрасну обнадеживать семьи, оказавшиеся в похожей ситуации. Семьи, которые предпочли смириться, уверенные: «Виноватых искать бесполезно». Тем более что денег Галина Александровна еще не получила, и, скоро ли получит, неизвестно.
– Нам пояснили в фонде, что еще не один этап предстоит пройти. Дважды побывать в Ростовском суде, – рассказала Минеева. – Ведь представители войсковой части так и не явились. Поэтому об окончательной победе говорить слишком рано.
Тем не менее данный судебный прецедент подарил веру в справедливость семьям, чьи дети в силу разных причин пострадали во время прохождения срочной службы, доказал, что закон может призвать к ответственности даже тех, кто привык считать себя выше закона.