Золотые серьги Гизикамал

В марте появилась в газете эта рубрика. Многие звонили в редакцию, вздыхали: «Отличная задумка. Но еще не пришло время раскрыть все секреты, еще не все могут открыто обо всем рассказать». Возможно, это и так. Но есть среди нас и те, кто не только собирает по крупицам, воссоздает, хранит историю многих поколений своего рода, но и готов рассказать об этом. Как этот автор этого материала Р. Мифтахутдинова.Прочитала заметку и захотела поделиться своим опытом. Сначала купила рулон миллиметровки шириной 60 см, длиной 25 метров. И составила четыре генеалогических древа по линии двух бабушек и двух дедушек. Родословная дедушки по папиной линии разместилась на двух с половиной метрах. Дошла до пятого колена. Кровных родных набралось уже 109 человек, не считая снох и зятьев. Своих родных, их имена для удобства обводила красными чернилами, снох и зятьев – синими. Очень наглядная картина получилась. Вот и захотелось подсказать эти тонкости тем, кто думает составлять свое генеалогическое древо.
Моя мама, в девичестве Сабирова, 1911 года рождения, в 1920–1924 годах училась в школе Карабутак Актюбинской области. В январе 1924 года умер Ленин, школу закрыли, потому что прошел слух, будто «на престол возвращается царь Николай II». А папа, Рахмет Губайдулин, родился в 1905 году, но дед записал его годом позже, чтобы не пополнять царскую армию. В нее папа и не попал, а вот на пенсию вышел в 61 год.
В деревне было двенадцать девушек, маминых ровесниц, а папа выбрал ее. Когда он на санях подъехал за невесткой, чтобы расписаться в сельсовете, вдруг случилось неожиданное: в мамином доме разбилось большое зеркало. Мачеха мамы тут же сказала: «К несчастью». А вот и нет. Семья жила в любви и согласии более 50 лет, вырастила семерых детей, и мы никогда не слышали, чтобы родители ругались.
Еще до войны, в тридцатые годы, семья переехала в Орск. Папа пошел работать на строящийся тогда завод имени Чкалова, как он любил повторять, «с первого колышка». А мама устроилась няней в детсад. Во время войны строчила белье для госпиталей. Только в Орске она начала учить русский язык. В соседях жила учительница тетя Настя. Идет мама просить ножницы, показывает, что ей надо. А тетя Настя говорит: «Это ножницы. Завтра принесешь и скажешь, как называются». Просит скалку, и вновь уроки повторяются.
В войну пять папиных братьев ушли на фронт. А в тылу голод был. Дети старшего брата стали пухнуть от голода. Наша мама поменяла свои золотые серьги на ведро пшеницы и говорит: «Надо спасать детей, отнесем зерно, иначе стыдно всю жизнь будет. Вот придет фронтовик с войны живым, а дети умерли в тылу». И отнесла. И фронтовик вернулся. И дети живы.
Много подобных историй в нашем роду. Это ли не история нашей страны?