Виолончель всего лишь инструмент

Фойе перед концертным залом Орского колледжа искусств напоминает платформу метро: люди томятся в ожидании, но вместо надвигающегося шума поезда издалека доносится музыка. Двери открываются, и там, на сцене, в осеннем солнце с оконным бликом, звучит виолончель. Вся творческая и педагогическая история орского музыканта В. Полежаевой представлена в сотнях фотографий, десятках концертных афиш и программ.
Сразу и не поверишь, что все это имеет отношение к одному человеку. Композитор Прокофьев как-то назвал виолончель сумасшедшим инструментом. Возможно, он имел в виду, что это инструмент сумасшедшей красоты, по звуку самый близкий к человеческому голосу, вмещающий в себя весь диапазон, от баса до колоратурного сопрано. Возможно, что-то еще.
Полежаева в шутку тоже говорит о своем сумасшествии. Единственная виолончелистка-педагог на востоке области, приехавшая сюда из Магнитогорска, с 36 годами педагогического стажа, окончившая консерваторию и аспирантуру. Еще студенткой стала преподавать. А став уже известным педагогом и ветераном труда, осталась действующим исполнителем. Любит спорт, занимается фотографией, увлекается туризмом, обожает литературу и на себе вытаскивает 12 дачных соток. Объясняет все просто: нравится, без этого всего не могу. «Еще бы жить до 120, – добавляет она, – чтобы везде успеть».
Наша беседа не получилась в виде интервью, скорее, это легко текущий монолог – с ассоциациями, ответвлениями и, конечно, шутками и самоиронией, – подчиненный единой теме: жизни в музыке.
– Сидеть на одном месте – это не мое, – делится музыкант, – тем более, что я неравнодушна ко всему новому. Год назад дочь подарила мне ноутбук, сказав, что я должна быть продвинутой. Освоила. В Интернете нашла многих своих учеников и массу интересных нот.
Вообще, таких педагогов еще нужно поискать. Со всеми, кто у нее учился, она поддерживает отношения до сих пор. И сами ученики в ней души не чают. Едут проведать своего любимого «препода» даже из Хабаровска. Разъехавшись по всей стране, многие работают теперь в оперных театрах, симфонических оркестрах, музыкальных школах. А кто-то, пройдя ее музыкальную школу, преуспел в бизнесе.
Вероника Михайловна и сама до сих пор учиться не прочь. Не так давно окончила аспирантуру. За свой счет. «Представляете, дочь учится в Москве, – рассказывает она, – а тут еще мне приспичило учиться. Но ничуть не жалею об этом. Ходила по институту с виолончелью за плечами и чувствовала себя настоящей студенткой. Да еще и умудрилась окончить аспирантуру отличницей».
О внутреннем мире артиста, мироощущении, взглядах и многом другом очень много говорит его исполнение: то, как он берет звук, как ведет мелодическую фразу, как держится на публике. На сцене Полежаева будто бы набирает дыхание, как певец. И сразу видно, что музыка для нее – это язык, на котором исполнитель может выразить себя полнее всего.
В ее исполнительском багаже десятки часовых концертных программ, она неоднократно выступала с камерным оркестром Оренбургской филармонии, давала сольные выступления в Москве и Питере. У нас в Орске организовала виолончельный фестиваль, который вот уже пятый раз будет проходить в декабре.
– Я в отца. Родители у меня учителя, а у отца – 60 лет педагогического стажа, – говорит музыкант. – Он был первым преподавателем английского языка в Магнитогорске, организовал спецшколу с углубленным изучением языка и первым стал заниматься техническим переводом для металлургического комбината. В общем, гены.
Свою работу она обожает, как поясняет сама, по двум причинам. Во-первых, в мире нет ничего интереснее человека, когда он, приходя учиться, меняется на глазах. Во-вторых, виолончелисты – это штучный товар.
С виолончелью связаны у нее и самые яркие воспоминания. «После посещения концерта Ростроповича я была в настоящем ступоре, – вспоминает Полежаева. – Он играл за пожарным занавесом, который опустил специально для того, чтобы акустика была более-менее. Несколько дней после этого концерта я вообще ни с кем не хотела говорить. Чтобы не растерять впечатлений».
Если дело касается искусства, то таких людей сдержать трудно. Когда она видит на прилавке интересную книжку о музыкантах, покупает сразу несколько, чтобы подарить знакомым и ученикам. А когда на канале «Культура» идет трансляция какого-то классного концерта, тут же шлет сообщения по мобильнику всем, кому это может быть тоже интересно.
– Живу по принципу «Все, что вы делаете, делайте с удовольствием». Это страшно украшает жизнь, – смеется Полежаева, – и мне никогда не прискучит играть. Сколько бы я ни играла, всегда существует более высокий уровень. Это погоня за горизонтом, и я счастлива, что выбрала эту специальность.
В конце нашей беседы Вероника Михайловна учит меня отличать инструмент ручной работы от «фабрички». Демонстрирует копию Страдивари Бог знает какого года. Именно эта виолончель и звучит много лет в ее руках.
Говорят, что у каждого инструмента свой образ, свой мир… И даже люди, играющие на этих инструментах, разные, потому что инструмент формирует исполнителя. Глядя на таких музыкантов, как Полежаева, понимаешь: инструмент всего лишь инструмент. Все дело в чьих он руках.
«Виолончель – наиболее человечный из всех инструментов. От скрипки она отличается именно своей более глубокой человечностью, своей обнаженной чувственностью; виолончель – это такой же печальный и скорбный грешник, как и сам человек. Она способна стать и лицемерной, и соблазнительной, и пристрастной. Она может заставить вас впасть в меланхолию, но она остается всегда с вами и никогда не убегает прочь»
(Федерико Феллини. Путешествие в оркестр).