Маша, Маруся, Мария

– Знаете, как правильно окопаться, устроить пулеметное гнездо? В земляной яме прокладываются такие деревянные мосточки – лавочки, чтобы пулемет мог легко поворачиваться в разные стороны, – рассказывает ветеран Великой Отечественной войны Мария Ивановна Бочкарева.Я думаю, мне никогда не пригодится эта наука. Но бывшая пулеметчица 340 зенитного артполка только вздыхает.
– Мы тоже так думали тогда, июньским утром сорок первого, подкидывая волейбольный мяч во дворе школы Великого Устюга. Что началось после страшного сообщения по радио! Нас у мамы пятеро, я старшая, отец болен. Успела к этому времени выскочить замуж, окончить ветеринарные курсы, поработать в ветлаборатории. Нас с сестрой Валентиной призвали в сорок втором, – вспоминает Мария Ивановна.
Привезли девчат в Марьину Рощу столицы, там собирался полк. Обучили стрельбе и отправили в Калининскую область, в Мигалово, где располагался большой аэродром, который и должны были охранять пулеметчики. Бомбежка началась сразу же. Опытный боец встал за пулемет: «Подноси, Маруся, снаряды».
Окончился бой, и стали считать раны, товарищей считать. Все московские девчонки, с которыми приехала северянка, погибли.
Отстояли Ржев, и артполк двинулся в сторону Восточной Пруссии, на Кенигсберг. Теперь уже Маруся считалась опытным пулеметчиком, сама управлялась. Вспоминает, что снаряды были разноцветные: у ее огневой позиции – красные, рядом – зеленые, дальше – желтые. По цвету легче было командованию отдавать приказы – какую цель надо поразить.
Артполк в сорок четвертом остановился в Польше. Маруся с девчатами сооружали огневые доты, окапывались.
Из дома от мамы приходили письма, полные боли и страданий: «С голоду пухнем. Семьям, из которых ушли на фронт, выдают дополнительное питание по пайкам, а нам, хотя у меня две дочки защищают Родину, ничего». Маруся стала делить свой паек: из трех кусочков сахара, что выдавали на день, ела один, а два откладывала, меняла шоколадки на деньги и все отправляла в Устюг. «На твои денежки поднялись немного, – писала мама, – стали хлеб покупать, девчатам кофтенки справила, пальтишки, чулочки».
В конце сорок четвертого уже шли разговоры об окончании войны. Победу Бочкарева встречала в Польше. Ефрейтор, с орденом Отечественной войны, медалями за взятие Кенигсберга, Польши, она отправилась на север.
– Едем через Украину, Белоруссию, люди встречают нас пирожками с картошкой. А как въехали в Россию, поезд буквально атаковали голодные беспризорники, которые просили хлеба. По дороге его весь и раздали, – говорит Мария Ивановна.
Наступили мирные дни, по семейным обстоятельствам переехала в Орск, на родину мужа.
– Нашли работу, – рассказывает ветеран войны, – но этого было мне мало. В послевоенные годы Орску не хватало мануфактуры, мы с мужем освоили швейное дело и в субботу относили на рынок по три или четыре вещи. Как только начали землю под огороды давать, тут же взяла, развела сад, держала там поросят, сдавала на мясо. В общем, семья прочно стояла на ногах. Устроилась в школу № 8 буфетчицей, раздатчицей обедов и там проработала долгое время. Выдадут горстки сухофруктов – ну что за компот? Свои банки тащу из дома, дети рады, и мне хорошо.
Короче, трудилась она не покладая рук. Не так давно похоронила мужа. Сама плохо передвигается, ноги болят. Да и немудрено! Летом Марии Ивановне исполнится 90. А она, без косметики и кремов, и на 70 не выглядит. Настоящая русская северная красота – неброская, но приятная...
Татьяна Афонина, слушатель школы «Репортер»