Служили два товарища... Селезнев и Сафронов

В уже известном читателям дневнике фронтовика Петра Холомеева (см. номера «ОХ» от 1, 7, 8 и 18 мая), помимо всего прочего, были «правдивые истории» о дружбе и взаимовыручке советских бойцов, рядовых и командиров, а также воинской смекалке на полях сражений и в обороне.

Селезнев и Сафронов

Седьмая рота занимала оборону на еврейском кладбище. Служили в нашей роте два пожилых солдата Селезнев и Сафронов. Все время на пару в одной ячейке оборону занимали. Один дежурит, пока другой отдыхает. Ни минуты без дела не сидели, разговаривали между собой тихо, а кто подойдет – сразу замолкали.
Вот подошел к ним однажды командир взвода и видит, что в стене их траншеи выкопаны аккуратные ступеньки, а за насыпью на краю траншеи штук десять гранат лежат.
– Это что тут у вас за новая оборона? Для чего ступеньки выкопали? Уж не бежать ли в тыл во время боя собираетесь? – строго спросил он их.
– Что Вы, товарищ командир! – отвечают. – Разве мы побежим? Но ведь если немцы неожиданно ворвутся в траншею, то очень удобно будет глушить их из-за насыпи, куда и ведут ступеньки. А еще лучше там заграждение из колючей проволоки установить и скатить его, когда понадобится, в траншею на немцев.
– Хм, я поговорю с командиром роты...
В июне 1942 года ночью с правого фланга явился связной с криком: «Немцы в траншее». Все бойцы и командир живо кинулись по ступенькам из траншей за насыпи и залегли там.
Немцы бежали по траншее, но не находили ни одного солдата. Сверху на них посыпались гранаты и скатилась «спираль Бруно» (та самая колючая проволока). Немцы путались в проволоке, как рыба в сети...
Утром работы было много. Очищать траншеи позвали даже бойцов из других рот. Несколько немцев осталось в живых, и их потащили в штаб батальона.
Селезнева и Сафронова за находчивость представили к наградам.

Кудинов и Капустин

В октябре 1942-го третий взвод седьмой роты принял оборону и стал устраиваться на новом месте в городе Велиже. Третьим отделением взвода командовал сержант Кудинов, пулеметчик первый номер. Вторым номером был младший сержант Капустин.
Маленький юркий сибиряк Кудинов был полной противоположностью своему неторопливому и молчаливому другу Капустину. И не было минуты, чтобы они о чем-нибудь не спорили. Кудинов все время что-нибудь пристраивал, переделывал, таскал доски, кирпичи, заставлял работать Капустина. А тот помогал нехотя и постоянно ворчал: мол, чижик-пыжик над ним начальствует...
В дзоте третьего отделения сержант Кудинов сидел у пулемета, всматриваясь в темноту через амбразуру. Капустин заряжал пулеметные диски...
Раздался взрыв. Дзот первого отделения взлетел в воздух. Через несколько секунд вторым взрывом развалило дом, в подполье которого находилось второе отделение. Бревна, доски, кирпичи с треском и грохотом падали вниз. Всюду слышались голоса немецких солдат. В траншею третьего отделения посыпались гранаты, туда же упал и часовой, пораженный осколками.
Заработал пулемет Кудинова... Послышались вопли, стоны, а потом – тишина. Лейтенант Хмельнов крикнул в открытую дверь дзота:
– Кудинов, Вы что же там притаились? Или умерли со страху?
– Живы. Я и Капустин, мы оба ранены. Стол разбит в щепки. Пулемет упал, пробуем его наладить...
...Раздалась очередь-другая, пошел работать пулемет комсомольцев Кудинова и Капустина, не смолкая...
...Подоспевшая из батальона помощь уже не понадобилась, потому что немцы прекратили огонь и спешно стали отползать в свою оборону, оставляя убитых и раненых. Пулеметчики Кудинов и Капустин, раненные в начале боя, все же вели огонь до конца, а сейчас, когда бой прервался, лежали на полу в дзоте, слабо всхлипывая. Их немедленно перевязали и унесли в санчасть...
Через месяц сержант Кудинов и младший сержант Капустин, лечившие раны в медсанбате, получили правительственные награды. А вот командир взвода лейтенант Хмельнов награды не получил, потому что телефонист с перепугу передавал в штаб батальона от его имени такую матерщину, за которую ордена не положено.