На улице “Красных фонарей” я повидал чуть-чуть… людей

В холодную ноябрьскую ночь репортер “ОХ” наблюдал за тем, как живет-здравствует орская улица “Красных фонарей”, расположенная на окраине, и размышлял в компании “ночных бабочек” о перспективах укрепления государевой казны.В любом российском городе, где численность населения превышает двести тысяч душ, можно сыскать результат демократических преобразований и прогрессивных завоеваний последних лет – так называемую улицу “красных фонарей”, суть универсального названия которой для читателя вряд ли есть смысл расшифровывать. Нечто подобное есть и в нашем городе. От иных орских “авеню” улица “Красных фонарей” отличается, пожалуй, лишь тем, что совсем неплохо (опять-таки по орским меркам) освещена в темное время суток. А в остальном – улица, как улица, ничего примечательного. Несколько часов, проведенных там, заставили по-иному взглянуть на место Орска в сексуальной революции, разворачивающейся бурными темпами на Руси. Но вначале позволю себе вкратце напомнить предысторию местного секс-бизнеса.
ОРСКИЙ ПОРНО-ПРИТОН НАКРЫЛИ ПЕРВЫМ В РЕГИОНЕ!
Долгие годы о подобном промысле у нас знали только на уровне слухов. Шепотом назывались “точки”, на которых стояли “девочки”, клички сутенерш–“мамок”, да воровские прозвища криминальных авторитетов, которые, якобы, “держали” эту сферу деятельности и с каждой сотни, заплаченной клиентом за наипростейшую форму близости с особью противоположного пола, “отстегивали” долю в воровской общак. В Орске все было шито-крыто. Рядом, в Оренбурге, в это же время все столбы были обклеены объявлениями порно-фирмы “Досуг”, тамошний поселок Степной превратился в один сплошной бордель, а сыщики из областного центра лишь локти кусали, но толком сделать ничего не могли. Потому что проще осьминога научить кататься на велосипеде, чем по нашему гуманному закону посадить сутенера на скамью подсудимых. И вдруг в октябре 1999 года на весь Урал рванула сенсация: в эротически дремлющем Орске спецы из отдела по борьбе с оргпреступностью впервые в регионе накрыли бордель, действовавший по всем законам подпольной секс-индустрии. И оказалось вдруг, что в доме по улице с ностальгическим комсомольским названием в арендованной квартире жили самые настоящие секс-рабыни, над которыми измывались не только клиенты, но и их хозяева: сутенерша и ее подручный. Сыщики вытряхнули из проституток все – и то, как они ездили на “субботники” к местной бандитской элите, бесплатно обслуживая авторитетов, и “точки”, на которых они стояли, и даже то, что за каждым клиентом, который брал “девочку” в свое авто, следил “браток”, который на всякий случай записывал номер машины, дабы потом, коли поступит жалоба от проститутки, разобраться по понятиям. А проститутские точки у нас были, судя по схеме, нарисованной операми, и на Краматорской, и на пр. Ленина, и чуть ли не у самого “Белого дома”… Почти как в Москве, где проституция вплотную подошла к Думе и едва не взяла штурмом Лубянку. Сенсация была обнародована в “Хронике”, и провинциальный народ, читая заметку, только успевал диву даваться: “Неужто у нас такое могло быть?”. Могло и было. “Ночные бабочки” дали показания в областном суде, и сутенеры по этому делу угодили на долгие годы в тюрьму. А что там с ними сталось – лучше и не гадать. Статья уж больно “деликатная”. В криминальном мире не особо чтимая. После этого никто и ничему уже не удивлялся. И репортажи о том, как местные оперы проводят контрольную закупку проституток (так это называется на официальном милицейском языке!), стали делом обыденным. Девиц сажали в приемник-распределитель, где устанавливали их личности, после этого везли в кожвендиспансер (сами понимаете для чего), а еще – снимали их на видео. Не порновидео, а самое обычное, милицейское, для дальнейшего учета. А подобные съемки, как нетрудно догадаться, в провинциальном городке равносильны вынесению смертного приговора. По крайней мере, морального. Собирательный образ среднестатистической орской проститутки на тот момент вырисовался в таких красках: чаще всего она – из приезжих, сидит на игле или крепко пьет, в младенчестве ее называли неблагополучной девочкой, образование имеет ниже среднего, хворает всеми сопутствующими профессии заболеваниями, умом не блещет, в науках не сильна. Можно сказать прямо: тупа, как пробка, о чем можно было судить по интервью жриц любви, опубликованном в “ОХ” после их задержаний. Красавицы среди них не попадались, не встречались и симпатичные мордашеки – основная масса вопреки законам жанра походила на побитых молью вампирш из знаменитого фильма Джона Карпентера.
С таким багажом исторических знаний, а также имея некоторый опыт контактов с проститутками Саратова, Москвы, Нижнего Новгорода и знаменитой трассы Е-95 (репортерских, конечно, а вы каких подумали?!), я гордо вышел из маршрутки на местную улицу “Красных фонарей”...
МЕНЯ ОЦЕНИЛИ
И так радостно на душе сразу стало! Выйдешь, бывало, на самую знаменитую российскую улицу “Красных фонарей”, находящуюся в Саратове и носящую официальное название Большая казачья (там прогрессивный губернатор Аяцков замышлял организовать всемирный проститутский марш с последующим обращением в Думу по легализации публичных домов), и что увидишь? 25–30 девочек на выбор, кучу братков, ментов и прочей шушеры озабоченного вида. Все тусуются, орут, суетятся, смеются, одалживают друг у друга противозачаточные средства… У нас – тишь да гладь. Время – десятый час, а на улице – лишь я да парочка облезлых девах опойного вида. Ни братвы с “голдами” на бычьих шеях, ни сутенеров с бегающими глазками. Милиция, правда, то и дело проносится на авто – и орская, и новотроицкая. Потенциальных клиентов видно издалека. В отличие от иных автовладельцев эти едут медленно, крадучись, шарят фарами по обочинам, высматривая добычу. Облезлые девахи дважды садились в “тачки” и дважды выходили, после чего курили и отчаянно плевались на дорогу. В третий раз сели и пропали с концами.
Затем случилось нехорошее. На противоположной от меня стороне улицы остановился зеленый “Москвич”, водила открыл окно и позвал почти приказным тоном: “Чего стоишь, иди сюда!”. К тому времени я уже застыл на легком морозце и, как иной раз бывает с людьми нашей профессии, подумал: вот она – слава! Читатель мимо ехал, узнал, расспрашивать станет, какую тему замыслил, о чем или о ком репортаж готовлю, пару комплиментов моему творчеству отвесит, предложит подвезти, чайку из термоса нальет…
- Садись, поговорим, - предложил водила.
Ну, точно читатель-почитатель. Сейчас согреюсь, может, фактуры для темы нарою. Ага, погрелся и нарыл фактуры на три с половиной сенсации. Водила отчего-то пришел в смятение, когда я приблизился вплотную и вошел в полосу света, выпучил глаза и спросил:
- А женщины где? Здесь женщины должны стоять…
- Стояли уже, первая партия уехала.
- А возле сервиса стоят?
- Не знаю, там не был.
- А на перекрестке, за заправкой?
- Да не знаю я! Съезди, посмотри.
Он поехал. Я записал в блокнот номер. Потом эта убогая “тачка” еще раза три проезжала на скорости похоронной процессии, видно, мужику совсем невтерпеж было! Не знаю только, что он обо мне подумал? Хочу через ГАИ разыскать его и спросить, какие мысли относительно моей персоны закрались, не смутила ли его моя прическа и чего он так испугался? Может, из-за диких кудрей, разметавшихся по плечам, с женщиной перепутал – это еще куда ни шло. А если еще с кем – это уже шибко худо! Между прочим, это был первый человек, который определил мою цену в рублях. Я ведь вам в начале не полностью его процитировал. Дословно он сказал так:
- Садись, поговорим, но учти сразу, на больше, чем полторы сотни, ты не тянешь…
Дешево ценит народ свободную прессу!
НЕ ПРЕВРАТИТСЯ ЛИ СТРАНА В ОДИН БОЛЬШОЙ БОРДЕЛЬ?
Время шло, а оживления так и не наступало. Откуда-то из темени выползла еще одна дамочка. Морда распухшая, страшная, как Хиросима после атомной бомбежки! Тощая, кривоногая, волосики на яйцевидной башке клочьями торчат. А ведь такому пугалу еще и платить за услуги надо… Я к ней побоялся приблизиться, но не прошло и пятнадцати минут, как дамочка “снялась” и укатила в “Жигуленке”. Тут привезли первых двух девах. Радостные! Уже не плюются на дорогу – видать, гонорар хороший им выписали. Вскоре они разъехались: одна – в сторону Новотроицка, другая – в Орск. Потом появилась еще одна. Затем – трое. Вскоре порхнули совсем юные “ночные бабочки” – лет по 14-15. Тут давай возле них все тормозить, фарами подмигивать, да бибикать. Наверное, хотели подбросить девчат на вечерние курсы кройки и шитья. А дальше… Дальше все затихло. У меня отлегло от сердца: пусть в пьянстве и уголовщине мы всех по области обскакали, но по уличной проституции вроде бы в передовиках не ходим, и то ладно.
Между тем, увиденное отнюдь не означает, что данный бизнес зачах на корню: ведь это – немалые деньги, а кто же захочет упускать возможность сорвать куш? Вполне возможно, учитывая активность милиции по отлову “ночных бабочек”, сутенеры стали конспирироваться, как большевики при царском режиме, и в открытую, как в иных городах, работают мало, о чем свидетельствует полупустая улица “Красных фонарей”. Но что станется с тихим провинциальным Орском, если в Думе все-таки надумают для укрепления бюджета легализовать проституцию? Предлагали же ввести в перечень профессий такую экзотическую, как “работница коммерческого секса” и брать подоходный налог! С другой стороны, проституция – реальность нашей жизни с многомиллиардным оборотом, закон к ней лоялен, так отчего бы не вывести ее из тени, как в иных странах, дабы все держать под государственным контролем? Но тогда куда мы скатимся с нашим российским бесшабашным мужицким характером? Не лучше ли все-таки поприжать секс-бизнес законом? Или, напротив, легализовать и стрич купоны?
Эти и другие глобальные вопросы современности теснились в моей голове все время, пока я расхаживал меж редкими проститутками, и ответа на них так и не сыскал. Хотел обсудить тему с “девочками”, но их лексикон, схожий с лексиконом Эллочки из “12 стульев”, и мышление на уровне третьеклассника из школы для детей с умственной задержкой в развитии, не позволили осилить масштабы проблемы. Буду признателен, если читатели выскажутся на сей счет в письмах, а лучше - через Интернет.