«Хорошо, что у нас корова была, мы траву не жевали...»

К середине июля 1941 года немцы уже добрались до Чернигова. Я была очень маленькая, жила с мамой и двумя братьями. Отец пропал в 37-м году.

Смутно помню, как в наш дом вошли немцы. Зашли в хату, раздвинули стол – я видела только, как раскладывали сахар. Кажется, в центре стола, как царь на троне, возвышался самовар. Я сидела на печке, рядом – Веля, невеста старшего брата. И почему немцы не дадут мне кусочек сахара? Неужели жалко? Вместо этого один из них спросил у мамы, есть ли в доме хлеб. Мама ответила коротко: «Нет». А хлеб – семь булок – на самом деле был сохранен в дымоходе, что проходил от печки-голландки до русской печи. Немец приподнял плетью занавеску и увидел хлеб. Я поняла, что сейчас произойдет что-то нехорошее. Он ударил маму плетью по голове и забрал наши запасы. Потом Веля шепотом говорила маме о том, что гитлеровец хотел ее пристрелить за обман, но напарник остановил. Наверное, Веля хорошо знала немецкий язык...

...Шло время, мы многое перевидали. Румыны показались нам добрее, что ли. Или они были сговорчивее. Как-то румын заглянул к нам:
– Цуйка есть?
Мама с опаской наливает ему полный стакан. Это я потом узнала, что цуйка – водка. Румын тогда выпил и не поморщился. Так и ушел без закуски.
Если румынам на складе «Заготзерно» дать 3 – 5 куриных яиц, то они разрешали набрать столько зерна, сколько унесешь. Вот, помню, и бежим с братом Коленькой и его другом по дорожке довольные, с полными карманами зерна...

...А как-то за магазином я обнаружила гору резиновых пробок для бутылок. В то время немцы начинали отступать и нам велели забирать из магазина любой товар, чтобы он врагам не достался. Я маме пробки принесла. Пробки – это ведь тоже товар.

...Потом было лето. Прошел слух о том, что в лесу сел трехмоторный самолет с сгоревшим мотором. Побежала в лес – и правда! Поляну занял большой самолет. Я пыталась определить, с какой стороны мотор сгорел. Как я, совсем глупенькая девчонка, могла оказаться одна в лесу и как потом добралась до дома, не помню. Но самолет видела…

...Моей мамы не стало в 2003 году, тогда я и узнала, что она вела своего рода архив памяти. В непримечательном, на первый взгляд, блокноте хранились воспоминания о жизни в военное время. Были записаны в этом блокноте и песни, высказывания известных людей, схемы вязания паутинок, просто житейская мудрость, но воспоминания – это самое интересное… Эти яркие впечатления, словно кадры советских фильмов, рисовали картину военного лихолетья. Просто прочитать и забыть было невозможно. Не забывается такое никогда.

В послевоенные годы по воле судьбы маме пришлось покинуть родину. В 60-х она, пожалуй, была единственной женщиной в Орске с таким редким именем – Станислава. Кстати, папа, тоже дитя войны, был родом из Пензенской губернии. Мама нередко говорила, обращаясь к отцу: «Хорошо, что у нас в войну корова была, мы траву, как вы, не жевали…»

О. Служаева.