Погружение в профессию

Нечасто удается встретить людей необычных профессий в нашем городе. С одним из них, водолазом первого класса Е. Гаврилиным, я познакомилась... в поезде.

А началось наше знакомство... с узлов. Кто-то в дороге читает журналы или разгадывает кроссворды, а мы с Евгением вязали булинь, заячьи ушки, восьмерку и прочие узлы с интересными названиями. 

– Это схватывающий узел, – наш герой моментально завязывает его вокруг ножки стола, – он не скользит, однажды с его помощью удалось поднять 6 тонн из воды.

Пока я запутывалась в веревке, пытаясь повторить то, что водолаз делает на ощупь под водой, расспрашивала его о профессии.

– Я с детства люблю воду, нравилось нырять, – говорит он. – Когда мне было 14 лет, я купил резиновую лодку и тут же обменял ее на старый списанный военный акваланг.

Как с ним управляться, парень понятия не имел, Интернета тогда не было. Но зато было желание. Удалось найти людей, которые обучили плавать с этим оборудованием, обслуживать его... Однако настоящее погружение в профессию началось 12 лет назад, когда Евгений стал учиться водолазному делу в одной из новотроицких организаций.

– Обучение проходило прямо во время настоящих работ, – рассказывает он. – У меня узкая специализация: я занимаюсь обслуживанием гидротехнических сооружений предприятий энергетики и тяжелой металлургии. Два раза приходилось работать в воде, температура которой была 70 градусов. Чтобы не свариться (в прямом смысле этого слова), я надевал два костюма, между ними пускали холодную воду, но этого хватало ровно на 12 минут. Потом просто голова начинала кружиться, приходилось выходить и остывать 40 минут. 

Работа за плотиной на Ириклинском водохранилище тоже потребовала значительных ресурсов организма: было необходимо находиться внутри огромной трубы и справляться с течением воды. А оно было ни много ни мало 3 метра в секунду. 

– Чтобы меня не унесло, брал булыжник весом килограммов 50 и, обнимая его, потихоньку передвигался. Иногда я его выпускал из рук, и течение меня моментально выбрасывало. Приходилось пробираться заново. 

В дополнение к этой работе Евгений решил стать еще и спасателем. На тот момент в службе спасения водолазов не было, он стал первым, а позже возглавил водолазную службу, которая оформилась после того, как приняли еще одного специалиста.

– Наверняка с утонувшими приходилось иметь дело? – спрашиваю я, и самой становится жутко.

– Да, но в этом нет ничего страшного, – совершенно спокойно отвечает Евгений. – Он тебя не укусит, не схватит за ногу. Его нужно просто достать и похоронить по-человечески. 

Доставать, конечно, приходится не только утопленников. Как-то раз друг нашего героя решил понырять в карьере на ОЗТП и нашел... машину. Ради спортивного интереса решили достать, посмотреть, получится или нет. Получилось. Передали сотрудникам полиции, этим помогли следствию. 

– В карьере, кстати, 12 с половиной метров глубины, ровное дно и 15 метров видимости. Из рыб, правда, только небольшие караси. Но дайвингом заниматься там можно, только если есть сертификация PADI, водолазное оборудование и друг, который проконтролирует безопасность. Любителям не советую нигде нырять, потому что любая агрессивная среда небезопасна. Сам бы я сейчас в Микронезии понырял, красиво там, – с улыбкой говорит Евгений.

Никакой романтики, как уверяет наш герой, в профессии нет. Это труд тяжелый не только физически, но и морально, поскольку каждое погружение даже для опытного первоклассного водолаза, который провел на глубине уже больше трех тысяч часов, всегда как первое.