Честная собственность

МЫ ВЫКАПЫВАЕМ КАРТОШКУ НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ЗАРЫЛИ
В конце мая я купил на базаре четыре ведра мелких черненьких клубней, и моя жена, имея туманный детский опыт картофелеводства, засадила этими клубеньками две сотки в голой степи. Это не был показной эксперимент, совершенный по заданию редакции. В последнюю зиму мы иногда по месяцу жили без картошки – ее не было ни в магазине, ни на рынке, такая жизнь нам надоела, мы решили обрести некоторую продовольственную независимость.
Так же решили наши соседи и соседи наших соседей. Достоинства того или иного сорта картофеля с одинаковым интересом обсуждали чиновники агропрома и филологи, дворники и сотрудники госбезопасности. В первый выходной июня в полях по дороге на ракетный полигон “Капустин Яр” можно было увидеть десятки людей в поношенном хаки – ракетчики сажали картошку.
… Что-то там в поле все-таки выросло, а значит, надо думать, – где хранить? Сосед предлагает на пару с ним вырыть во дворе погреб. Вот найду лопату, и пойдем копать. Россия, конец ХХ века, центр миллионного города, в двух шагах – флаг облсовета. Что глядите, товарищи, ничего странного. Картошки захотелось.
(Волгоград, “Комсомольская правда”, 17 августа 1991 года).

КУПИЛ САД - ПОПРОБУЙ ПРОДАЙ
Тамара Евдокимовна Гусаковская пребывает сейчас в сильном недоумении. Она вдруг узнала, что обладает земельной собственностью. Ни много ни мало - шесть соток в Поповом углу свалились ей на голову. Но не радуется Тамара Евдокимовна – эта земля ей совершенно ни к чему.
Честно говоря, в отсутствии радости нет ничего удивительного. На месте Тамары Евдокимовны ни один орчанин не обрадовался бы. Те, кто имеют сады, не просто не торопятся их приватизировать, а всячески открещиваются от этого мероприятия.
А дело было так. В начале 90-х годов начались повсеместные разговоры о приватизации. Председатели призывали арендаторов выкупать землю. Однажды в садовом обществе, где состояла и Гусаковская, организовали собрание. Ничего примечательного рядовое событие не предвещало. Только теперь всплыло в памяти, что собирали народ для решения вопросов по приватизации. Тамару Евдокимовну это не интересовало, поэтому на собрании она не присутствовала. Последующие события женщина долго еще не могла с ним связать.
Ни с того, ни с сего в 1994 году Гусаковская получила квитанцию для уплаты земельного налога. Надо – значит надо, женщина платила, не вдаваясь в подробности. В следующем году – снова, потом еще. Суммы, правда, не очень большие - 2675 рублей в 1994 году, 4800 - в 1995. Жила бы Тамара Евдокимовна и дальше в неизвестности, если бы однажды не разговорилась с подругой о повсеместной “обдираловке”. Зашла, разумеется, речь и об огородах.
- Вот еще налог какой-то выдумали! – сетовала Гусаковская.
- Так у тебя участок приватизирован? – удивилась подруга. – Я не плачу никаких налогов.
Так правда всплыла на поверхность. Оказалось, на злополучном собрании председатель убедил присутствовавших приватизировать землю. В итоге собственниками стали даже те, кто об этом не подозревал. Каким образом? Паспортные данные собирали якобы для регистрации, а заявления многих даже не приложили.
Тамара Евдокимовна бросилась было на поиски справедливости, да не тут-то было.
- Все так приватизировали, - ответили женщине в комитете по земельным ресурсам.
- Но ведь это не обязательно. И я не хочу, как все, - стояла на своем Гусаковская.
- Надо было сразу бить тревогу, - был ей ответ.
Однако Тамара Евдокимовна не думала успокаиваться. Покумекав с соседкой по огороду над стратегическим планом действий, они написали официальное заявление в комитет по земельным ресурсам и землеустройству. И получили в ответ бумажку о том, что “гр-ка Гусаковская Т. Е. и гр-н Каспаравичус Е. П. включены в список садоводов садового товарищества, который утвержден распоряжением администрации Орска от 29.12.1992 г.; в деле имеется заявление на имя председателя товарищества от садовода Каспаравичуса И. П. о приватизации земельного участка. Заявление от гр. Гусановской Т. Е. о приватизации участка в деле отсутствует”. В заключение – приписка: “законность приватизации Вы вправе обжаловать в судебном порядке”.
Первым впечатлением, как ни странно, было не возмущение, а недоумение. Ошибки в этом официальном документе – исковерканные фамилии и инициалы – просто сбивали с толку.
- И откуда взялось вдруг заявление? – недоумевала Тамара Евдокимовна. - Когда начальник комитета при нас просматривал папку, его не было. Вдруг обнаружилось. Еще один момент: судя по инициалам, заявление писал супруг. Но этого не может быть: муж - латыш, и по-русски плохо разговаривает, а писать не умеет вовсе!
Выход из ситуации видится один – судебное разбирательство. Требовать объяснений от председателя, проведшего приватизацию, невозможно– он покинул мир земной. Но почему Гусаковская должна тратиться на оформление документов, тогда как кашу не она заварила, наоборот – женщина пострадала больше всех. Сейчас хотела бы продать сад – у самой нет сил заниматься им, а у детей не хватает времени, но кто купит его, если весенние воды стоят в районе Попова угла до июня. К тому же оформление документов на продажу влетит в копеечку, так что практически не останется Тамаре Евдокимовне чистой прибыли. Если же участок забросить, это не освободит от обязанности уплаты земельного налога. В общем, складывается впечатление, будто сад прикреплен к Гусаковской навечно.

САДОВОДЫ ВСЕХ ТОВАРИЩЕСТВ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!
В комитете по земельным ресурсам и землеустройству осталось всего три человека из тех, кто проводил приватизацию, что называется, своими руками. К ним-то мы и отправились с намерением узнать, как могла случиться с нашей читательницей такая история.
Начинать пришлось с самых истоков. Итак, в начале 90-х годов указом Президента было положено начало очередной аграрной реформе: все пользователи должны были оформить свои права на землю. Ее можно было приобрести в частную собственность, пожизненное наследуемое владение или аренду. Согласно ст. 39 Земельного кодекса 1991 года, местные органы в лице Совета депутатов изымали земли у совхозов и колхозов для садоводства. Это были огромные площади. Люди брали по несколько участков даже в самых отдаленных районах, причем брали в собственность, благо земельный налог в 1992 году составлял одну копейку за кв. м., тогда как бутылка водки стоила 6 рублей.
И все бы хорошо, но в начале 90-х не было нормативного документа, разъясняющего способ проведения приватизации. Обходились весьма пространным рекомендательным письмом Роскомзема. По словам специалиста земельного комитета А. Семиндеева, свидетельства давали по любым документам, поэтому вполне возможно, что некоторые из них не соответствуют действительности. Сейчас, кстати, мы наступаем на те же грабли: в новом Законе «Об использовании сельскохозяйственных земель» отсутствуют механизмы его реализации.
Однако оформить права на землю надо было в кратчайшие сроки, поэтому к 1994 году свидетельства выдали почти всем. Почти – потому что до сих пор несколько тысяч садоводов пользуются землей нелегально.
И тут-то начались проблемы. Ставка земельного налога и величина арендной платы постоянно увеличивались - в этом году они составляют уже около 26 копеек за кв. м. Люди стали пытаться продавать землю, а вместе с тем узнавать о своих правах. Оказалось, что арендованные участки продавать они не могут. Как говорится, голь на выдумку хитра, и выдумали садоводы-огородники скрытые сделки: назначили цены за насаждения, домики, баки. С приватизированными сотками канители еще больше: надо оформить документы в БТИ, юстиции, тратиться на межевание и другие технические процедуры. Сумма набегает приличная, и чтобы оправдать затраты, приходится накручивать цену за участок настолько, что мало какой покупатель клюнет.
Посмотрев на такие дела, начали люди потихоньку отказываться от собственности – “расприватизировать” землю, проще говоря. Однако процесс этот, согласно Гражданскому кодексу, может узаконить только суд и только спустя год, в течение которого вы должны стоять на учете. От бюрократических препон спасенья нет. Человеку, допустим, переезжающему в другой город, нервозности добавляет то, что избавление от обузы в виде земельного надела затягивается на несколько месяцев.
Опорой садоводческих обществ всегда являлись предприятия, но с середины 90-х годов “гиганты производства” с трудом свои проблемы разрешали, так что вся нагрузка легла на плечи товариществ. Потянуть такое бремя – приобретение труб, проводов, техники – мало кто смог. Успели воспользоваться помощью заводов единицы. Они сейчас и живут. А большинство обществ, занимающих обширные площади на землях Тукая, Биофабрики, Новоказачьего, приказали долго жить, остальные находятся в удручающем состоянии. Причем с биофабрикой произошла показательная история. В начале реформы в пылу бурной деятельности отобрали у предприятия практически все земли, негде стало даже скот пасти. И что же? Оказалось, лишку хватили. Предложили забрать обратно, да биофабрике не до земли стало – еле концы с концами сводила.
Итак, желающих купить землю или взять ее обратно нет. Садоводам-собственникам ничего не остается, как бросать участки. В обществе “Весна”, что за поселком Новоказачий, сейчас используются единицы из всех наделов, по оренбургской трассе осталась десятая часть садов. Там нет воды. Процветает воровство, поэтому на зиму членам товариществ приходится снимать провода, трубы, подстанции и увозить на хранение. Туда, возможно, больше не будут ходить автобусы.
- Садоводов нужно подтолкнуть к объединению, - считает Семиндеев. - Согласно закону “О садовых, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан”, они имеют на это полное право. В Орске существует ассоциация “Гранит”, которая может оказывать реальную помощь. Но в нее входит десятая часть садоводов, многих отталкивает то, что надо платить членские взносы. Однако подобные крупные ассоциации имеют возможность влиять на законодателей, например, в вопросе освобождения от уплаты налогов владельцев затопляемых садов.
Кстати, о затоплениях.
- Если участок является частной собственностью, но не используется в течение нескольких лет, - рассказывает руководитель комитета по земельным ресурсам Н. Карабутов, - например, из-за постоянных затоплений, то можно добиться прекращения прав на землю. Специальная комиссия исследует участок, установит факт и степень затопления или заболоченности, через некоторое время выдаст рекомендации органам самоуправления. Чем эти процедуры могут быть полезны - возможно прекращение прав на землю, освобождение от налога или приобретение льгот.
Возвращаясь к началу разговора, то есть к ситуации Тамары Гусаковской, Николай Васильевич высказал свою позицию:
- Чисто по-человечески, жаль женщину, так как проблемы возникли не по ее вине. Однако закон есть закон, и только им надо руководствоваться в правовом государстве, для того и создан институт юридических норм.