Экстрим

Я неоднократно говорю, что моя работа может служить материалом для любого остросюжетного сериала про медицину. Уж не знаю, откуда черпают сюжеты сценаристы, показывая чистеньких и лощеных медиков в своих фильмах, ведь жизнь гораздо суровее. Был лишь единственный правдивый фильм про нашу службу – «Аритмия». Эти выходные провела почти в полной тишине. После сложных дежурств за последнюю неделю осталось лишь желание сидеть дома и молчать.

Срочный вызов. Ножевое. Возле дома встречают сотрудники полиции. Проводят в квартиру, заполненную людьми в погонах. В нос ударил тошнотворно-сладкий запах разлагающегося тела. Мимоходом замечаем, что на кухне на полу лежит женщина с явными признаками разложения. Но нас ждал наш пациент в зале. Среди полного захламления на диване лежал мужчина 45 лет. Из живота торчала рукоятка ножа. Насчитали четыре отверстия. Вроде жив, но без сознания. Как в плохом кино, начали его осматривать, оборачивать ручку ножа бинтом, вводить лекарства, перекладывать на носилки. С нами в хирургию поехал полицейский. Просил сделать так, чтобы на ноже сохранились отпечатки пальцев. Закрываем рукоятку перчаткой. Заезжаем в приемный покой, где нас ждал хирург. Потом уже в СМИ сообщили, что в доме произошла потасовка. Вроде как муж зарезал жену, а позже, боясь наказания, решил уйти из жизни.

Фельдшеры Надежда и Люба просят нашу бригаду помочь им с тяжелой пациенткой 53 лет. С обеда та терпела приступ бронхиальной астмы, пытаясь самостоятельно его купировать. В итоге довела себя до острой дыхательной недостаточности, воздух выдохнуть не могла совсем. От удушья женщина посинела, начала кричать от страха смерти. Девочки до нашего приезда истратили пол-ящика медикаментов, давали кислород. Мы же с моим новым напарником Володей доделывали начатое. С капельницей в руке и кислородной маской на лице больной помчались в реанимацию. Довезли живой, успели. Вот ведь как бывает. Кто-то с малейшими жалобами начинает вызывать «Скорую помощь», а кто-то доводит себя до критического состояния, терпит.

Прихожу на подработку. В паре с Робертом отправляют нас на срочный вызов. Упал, не дышит. Доехали до нужного адреса быстро. Зашли в спальню. На полу лежал мужчина 60 лет с синими лицом и шеей. Начинаем проводить реанимационные мероприятия. К слову, родственники не истерили и не лезли с советами. Один даже помогал нажимать на мешок Амбу для искусственной вентиляции легких по моей команде, когда Роберт «шел в вену», а я делала непрямой массаж сердца. Рядом в комнате за нашими действиями наблюдали три пары глаз. 30:2. То есть на 30 нажимов руками на грудную клетку шло два вдоха. Потом накладывались электроды, мы смотрели на монитор и проводили дефибрилляцию сердца. 35 минут бесконечного: раз, два, три… тридцать… дышим... один... два... качаем… отходим... разряд… дышим… адреналин… кордарон… качаем… дышим… разряд… За короткое раз-два сбрасывались куртки в сторону. Пот тек по спине и лицу градом. Глаза щипало от соли, хотелось пить. Футболка мерзко промокла. Руки дрожали от усталости. Время смерти: ...часов ...минут. Ждите полицию.

– Скажите: чем он болел?

– А ничем не болел, только с утра прихрамывал.

– Ждите полицию.

Сели в машину. Отозвались. На станции бегом в душ, смена одежды – и дальше в путь.