Мартовское

Редко стала я появляться на страницах любимой «Хроники». И не потому, что нечего было сказать. Понадобилось время для переосмысления, расстановки приоритетов и адаптации к новому ритму, в котором сейчас живет весь мир. 

Как бы мы ни хотели вернуть старый порядок вещей, не получится. За год научились жить в условиях самоизоляции. Многие из нас освоили дистанционную работу, учебу, общение. Стали ценить настоящих друзей, семью. Ждем весну. Знаем про антитела IgM и IgG. Спорим, какая вакцина от коронавируса лучше. Поочередно начали прививаться. Сегодняшние реалии очень напоминают сюжеты фильмов-катастроф, особенно картину «Эпидемия» 2011 года. 

Жизнь продолжается. Постепенно налаживается быт, возвращаются не решенные до пандемии проблемы. До сих пор открыт вопрос, что делать с пьяными на улицах. Вроде Госдума в первом чтении приняла закон о возрождении вытрезвителей. Но пока непонятно, как будут выглядеть эти учреждения. Кто будет доставлять перебравших спиртного в эти заведения? Кто будет освидетельствовать и принимать решение, что эти граждане лишь пьяны и не нуждаются в экстренной медицинской помощи. Откуда будет финансироваться современный вытрезвитель? Будут ли выписываться штрафы поступившим в это учреждение? Пока же спящих нетрезвых личностей медики поднимают с земли и отвозят в наркодиспансеры. Особо пьяных граждан доставляют в дежурную терапию. В теплом помещении пьяницы согреваются, просыпаются, тут же справляют нужду и начинают хулиганить. Одни требуют сигаретку, другие стучат по двери и дико матерятся. 

А еще среди хронических пьяниц много бродяг. Что бы ни предпринимало общество, пытаясь помочь бомжам адаптироваться к нормальной жизни, почти в каждом государстве есть свои люди без определенного места жительства. Лет 20 – 30 назад в одной капиталистической стране провели социальный эксперимент. Собрали бродяг, помогли им с жильем, работой, восстановили документы... Через три месяца почти все эти люди снова оказались на улице, вернувшись к привычному образу жизни в грязи, нищете, пьянстве. С позиции психиатрии существует неоднозначная трактовка такого поведения. Либо основная часть бродяг страдает психическими расстройствами в виде дромомании и не способна жить на одном месте, либо у них одна из разновидностей шизофрении, осложненная хроническим алкоголизмом. По факту имеем то, что имеем, – большое количество бездомных, которые пьют, падают, засыпают на снегу или лавочках. Замкнутый круг. 

Недавно пересматривала документальные фильмы про доктора Лизу. Я очень долго не могла понять, что двигало этой удивительной женщиной и почему она помогала обездоленным. Чиновники пренебрежительно называли ее «королевой бомжей». А она лечила их, кормила, приносила одежду, определяла в больницы. Сама Елизавета Глинка говорила, что «помощь не только бомжам нужна, но и пьяным. А то закрыли вытрезвители, и теперь люди умирают на улице. Нельзя этого позволять…» И спасала, помогала тем, кого называют сбродом. 

До сих пор неясно, как будут работать современные вытрезвители. С учетом действующего закона о добровольном согласии пациента на осмотр, лечение и госпитализацию не совсем понятно, как будет выглядеть помощь в условиях вытрезвителя.