Чиновничьи путы

Долго звонит телефон. Едва успеваю добежать из соседнего кабинета. - Можно Дубинкина? - Нет, вы ошиблись. Через время очередной звонок. - Это приемная Васькина? - Нет, это редакция. Берусь за правку материала. - Алло, а Елина можно? - Вы не туда попали, это редакция “Орской хроники”. - Извините.В последнюю пару месяцев подобные диалоги повторяются с частотой до десятка в неделю. И дело здесь не в плохом качестве телефонной связи: каждый, кто звонил, не ошибался, набирая номер 25-63-60. Номер, по которому “Орская хроника” проводит “Прямые линии”.
С тех пор, как после летнего затишья редакция вновь вернулась к проведению “Прямых линий”, этот номер стал поистине магическим. Чаще звонят, наверное, только в “скорую помощь” и аварийные службы.
Появившись на страницах газеты с десяток лет назад, “Прямая линия” сразу завоевала популярность у читателей. И в этом нет ничего удивительного. Ведь она позволяет каждому “маленькому человеку” решить свои проблемы, минуя приемные – водораздел, где кончаемся “мы” и начинаются “они”, секретарш – вершителей наших судеб, многочисленные очереди, в которых нет чувства локтя и каждый сам за себя. Когда предоставляется возможность обратиться к начальнику, обойдя все эти барьеры, отведенных на “Прямую линию” двух часов едва хватает, чтобы ответить на все звонки.
А потом высшие чины расходятся по своим рабочим местам. Тот же Дубинкин – в администрацию Советского района, Васькин – МПО ЖКХ, Елин – горадминистрацию… А звонки по телефону 25-63-60 продолжают поступать. И вновь вопросы: “Это приемная Васькина?”, “Это Елин?”.
И каждый раз объясняешь, что проводилась “Прямая линия”, что добраться до начальника можно и другим путем: прийти к нему на прием по личным вопросам. Можно, в конце концов, изложить жалобу в письменном виде… Но дело даже не в этом, хотя запас терпения требуется немалый, а порой еще и услышишь в ответ: “Вы там все одним миром мазаны. У нас тепла нет, а газета не реагирует”. Объяснять, что не мы включаем отопление, и каждый должен заниматься своим делом и отвечать за него, бесполезно.
Дело в другом. Сотни звонков на “Прямую линию”, десятки – после нее наводят на грустные мысли. В лучшем случае. А в худшем… Почему-то очень трудно согласиться с мнением тех, кто бывал за границей, в той же Германии, и утверждает, что гнет чиновников там намного сильнее, чем в России. Причем у тех же законопослушных немцев он не вызывает протеста. Может, потому, что это и не гнет вовсе, и если государство что-то требует от своих граждан, то выступает равноправным партнером, выполняющим и свои обязательства?
Не будем гадать. Поговорим о нас, о тех, кому, к счастью или несчастью, довелось жить в населенном пункте под названием “Орск”. И вернемся к тем же “Прямым линиям”.
Очередной звонок, дан ответ, положена трубка, и реплика руководителя - гостя “Прямой линии”: “Ведь все можно было решить на месте (в ТЖХ, больнице – прим. авт.) Это не тот повод, чтобы сюда звонить”. Вот это – самое главное.
Тот же налоговый инспектор на своем рабочем месте чуть ли не президент всея Руси. Ну, как же: от него зависит, быть тебе или нет на этом свете. Но вот в его квартире потекла труба, и он на чем свет стоит костерит коммунальщиков, которые никак не найдут сварщика, чтобы ее заварить. Обвиняет в волоките, невнимании к нуждам, “за что мы им деньги платим?”. При этом того же коммунальщика, обратившегося в налоговую инспекцию, загоняет до седьмого пота то за одной, то за другой справкой. Вот и звонят они на “Прямую линию”, жалуясь друг на друга.
Глава администрации района дает позвонившему в редакцию консультацию: в какой кабинет, с какими бумагами сходить. А позвонивший в ответ: “В этом кабинете уже был, и они меня, по-русски говоря, послали”.
Не будем развивать мысль о том, что рыба гниет с головы: об этом говорено тысячу раз. Поговорим о самой рыбе, о тех сотнях, тысячах клерков, от которых на каждом шагу зависит наша жизнь. Они могут многое. Могут занять круговую оборону и отражать натиск любого просителя, переступившего порог их вотчин. А могут выслушать, проявить внимание, постараться помочь. Вот только со вторым – проявить внимание - получается гораздо хуже. Как тут ни вспомнишь великого Некрасова: “На место сетей крепостных люди придумали много иных”. Вот и появляется повод позвонить на “Прямую линию”.
А куда же еще после того, как истоптаны ноги в кабинетах начальников, больших и маленьких, а на листках из школьных тетрадей в который раз выведено слово “жалоба”, ставшее у нас сродни слову “родина”? И неважно, что “Прямая линия” уже прошла, и неважно, что не знаешь, туда ли звонишь. Главное – вот он, еще один адрес, куда можно пожаловаться, где, может быть (как хочется в это верить!), решат твои проблемы. Вернее, проблемы, которые создал тебе тот, кто, по сути, должен их решать.
И еще из разряда грустных мыслей. Наступят ли в нашей стране и нашем городе времена, когда исполняющий все законы, регулярно оплачивающий все бумажки и счета, систематически выплачивающий налоги, соблюдающий все правила и нормы гражданин наконец-то почувствует себя человеком? Не унизительно просящим, с тем же унизительным подобострастием глядя в глаза очередного чиновника, а правым и имеющим право на том простом основании, что оплатил, перечислил, оформил, не нарушил? Времена, когда человеческое достоинство перестанет быть пустым звуком? Великий русский писатель Некрасов когда-то в это поверил. Он был великим оптимистом…
Вновь звонит телефон.
- Алло, это соцзащита?..