Он построил мост, соединивший Европу и Азию

История Орска тесно связана с его жителями. У каждого из них своя строка, пусть и не зафиксированная в материалах городского архива. Этот пробел многие годы старается восполнить наша газета, обращаясь к тем, кто внес свою лепту в летопись малой родины конкретными делами.Тридцатые, сороковые
- Дед мой и отец жили в семидесяти километрах отсюда, в селе Казенно-Саратовском, - рассказывает Степан Григорьевич Супрунов. - В двадцатых годах их собирались раскулачить, поскольку в общем хозяйстве имелись молотилка, лобогрейка, лошади да еще и наемный работник. Не дожидаясь беды, отец уехал в Орск, поступил на железную дорогу. Семья с пятью детьми оставалась на прежнем месте, а через некоторое время поехала вслед ним. С коровой, лошадью, кизяком для печки. Мне было в то время шесть лет. Остановились на берегу Елшанки. Речка чистая, широкая, рыба плещется. Рядом - насыпь, на ней - рельсы: гладкие, горячие, идут куда-то вдаль. Так я впервые увидел чугунку.
Он учился в старогородской школе, расположенной на двенадцатой улице. Пришел голодный тридцать третий год. Иждивенцам выдавали по 125 граммов хлеба. Люди умирали на ходу. Плетутся по дороге, упадут - дух вон. Положение усугублялось трескучими морозами. В отчаянии бедняги ломились в любую дверь за спасительным куском хлеба. А кто даст, когда все сами пухли! Супруновы, спасая малышей, отправили их назад, к деду. Там они и пересидели лихолетье. Если бы не корова, вряд ли выжили родители. Ее приковывали цепью к входной двери дома, чтобы не увели, а теленок тут же пошел на мясо.
- В тридцать шестом я поступил в пятый класс. Школа размещалась в здании, где теперь военкомат Советского района. Отец слесарил. Основным продовольственным подспорьем служил огород. Километрах в пятнадцати от усадьбы мы сеяли просо, на месте нынешнего завода тракторных прицепов выращивали арбузы и дыни, - вспоминает Степан Григорьевич. - В один из дней у друга арестовали отца, служащего банка по фамилии Кочкин. Маляровский, сын попа женского монастыря, тоже угодил в жернова политических репрессий. Он отбывал наказание в Сыктывкаре, вернулся в сорок седьмом, работал главным инженером в «Трамвайстрое». Но недолго. В сорок восьмом за ним пришли снова. Такая же участь постигла главного архитектора города Калиновского, по проекту которого построен вокзал в Новосибирске, и научного сотрудника управления архитектуры Каплан.
В ту весну Урал соединился с Коровьим озером. Арестованных посадили в лодку, чтобы отправить дальше поездом. Наверное, в Оренбург.
Но это было потом. А тогда, в тридцатые, жизнь шла своим чередом, несмотря ни на что. Те, кого врагами народа не объявили, старались больше помалкивать. На городском стадионе, перенесенном в Зауральную рощу, поднималась новая школа № 49. В ней-то и получил среднее образование Супрунов. Последний экзамен он сдал 22 июня. С получением аттестата зрелости открывались широкие перспективы. Однако им не суждено было сбыться. Репродуктор, висевший возле почты, сообщил о вероломном нападении фашистов на Советский Союз.
В ту пору парня мало что могло напугать: по сценарию популярного фильма «Трактористы» с Крючковым в главной роли у захватчиков не было ни одного шанса на успех. Война подразумевалась только на вражеской территории с молниеносной неминуемой победой. Отец Степана шапкозакидательских настроений в глубине души не разделял. Ему дали броню. Сыновей через несколько дней вызвали на медкомиссию.
Степана признали годным, и 20 сентября поезд вез его в Оренбург. Оттуда новобранцев перебросили в Тоцкие лагеря, выдали винтовки образца 1892 года, проще сказать, трехлинейки. Весом с пуд, вдобавок ржавые, нуждавшиеся в основательной чистке. Солдат учили колоть штыком супостатов , роль которых выполняли матрасы, набитые соломой. Скоро эшелон мчал свежеостриженных пехотинцев на Калининский фронт. По дороге немецкие самолеты сбросили на него тяжелые бомбы. Супрунов получил несколько ранений. Лечился в Казахстане. Через три месяца врачи объявили: домой.
- Придя в себя, я поступил в Свердловский политехнический институт, - продолжает Степан Григорьевич, - на факультет «Промышленные и гражданские сооружения». Дважды в год удавалось съездить к родителям, помочь с заготовкой сена. В январе сорок пятого защитил дипломный проект. Сам диплом на руки не выдали: документ пришел в конверте на Орско-Халиловский металлургический комбинат, куда мне выписали направление. Стал мастером шамотного цеха. Хотелось домой. Не отпускали, но перебраться в Орск наконец удалось. На всякий случай окончил курсы шоферов. В конце февраля 1946 года меня приняли в «Трамвайстрой».
Путепровод
По инициативе главного архитектора города Калиновского шла подготовка генерального плана города на 1946-1966 годы. С технической документацией работал Супрунов. Он опять «мастерил» и, невзирая на молодость, быстро зарекомендовал себя грамотным специалистом. Уже стояла первая пятиэтажка на нынешней Комсомольской площади, за ней поднимались следующие. В основном туда селили никельщиков, которых следовало доставлять на работу и обратно. По генплану в районе площади Гагарина трамвайные пути пересекались с железнодорожными на одном уровне. Кстати, на месте автовокзала тогда было озеро, сбоку от него - золоотвал ТЭЦ-1. Золой его и засыпали, а сверху навезли грунт. Пересечение мотивировалось удешевлением затрат на реализацию проекта. Но раньше на комбинат ежесуточно поступали по 4-5 поездов с рудой. В войну и после победы их количество возросло до 30-35 с интервалом примерно в 45 минут. Пассажирское движение становилось крайне проблематичным. Тем более что в цехах предприятия под названием «Локомотив» обосновался механический завод, эвакуированный из Краматорска. От него трамвайный путь проходил до Парковой площади. Таким образом, его продление до ЮУНК оказывалось под вопросом.
- Проблему можно было разрешить лишь единственным способом - сооружением путепровода над железной дорогой. С таким предложением я обратился в горисполком, - вспоминает Степан Григорьевич. - Председатель Вишняков согласился, сумел убедить и наркомат. Московский проект предусматривал установку одиннадцати арок из железобетона.
На работу были брошены все силы города.
Прорабский вагончик Супрунова стоял рядом с важным объектом. В его распоряжение направили 800 военнопленных. Заключенные из женских лагерей, а также вольнонаемные копали ямы под опоры для проводов по улице Строителей. Среди немцев отыскались специалисты самых разных профессий, был даже один профессор.
Там, где сейчас инженерный корпус «Южуралмаша», находилась небольшая возвышенность. По частям вчерашние воины вермахта, как муравьи, перевезли ее тачками на подходы к путепроводу.
Каждому устанавливалась норма выработки. Выполнил - кормили полным обедом, не дотянул - давали лишь баланду и 800 граммов хлеба. Вечером 8 рот возвращались в зону, расположенную у нынешнего трамвайного управления.
Пленных в Орске содержалось много. Сколько точно, уже никто не скажет. Но факт остается фактом: они вкалывали и на ЮУМЗ, и на других заводах, и на строительстве жилья.
В те жаркие дни Супрунову приходилось нелегко. Вся организация сооружения полностью лежала на его плечах. Ежедневно проводились совещания в горисполкоме, случись какая заминка - к ответу. Однажды экскаваторщик задел ковшом трубу. В документах - никаких труб, откуда и куда идет - непонятно. Степан Григорьевич обратился в последнюю инстанцию, которая знала практически все: в НКВД. Приехал один из чекистов, взглянул и протянул ему листок бумаги: «Распишись в неразглашении государственной тайны». Речь шла о нефтепроводе Гурьев - Орск. Ближайшая насосная станция находилась километрах в пятидесяти. Пробил бы экскаваторщик линию - ближайший поселок затопило бы враз. С самыми серьезными последствиями для Супрунова.
С обеих сторон - от ЮУНК и Комсомольской площади - пути прокладывали посланцы предприятий города. На территории «Южуралмаша» своего часа ждали трамвайные вагоны. Новых Москва не дала, выделила бывшие в употреблении - деревянные, обшитые снаружи жестью. Долгожданное событие произошло буднично, без традиционных речей и оркестра. Хотя момент стоил того, поскольку напряженность транспортного сообщения уже достигла критической точки. Дорожники вымостили левую половину путепровода булыжником, рельсы скрепили последним болтом, и ближе к вечеру первые автомобили преодолели только что сданное в эксплуатацию сооружение. Паровоз вытолкнул красный вагон из ворот завода. Сорокапятитонный кран поднял его и опустил на новую колею. Это произошло 5 декабря 1948 года.
Вскоре Степана Григорьевича командировали в столицу. По первоначальному проекту трамвайное депо рассчитывалось всего лишь на две тупиковые ямы с расположением на стадионе «Авангард», поэтому требовались серьезные коррективы.
Страна понемногу отходила от разрухи. Крепла стройиндустрия, с конвейеров сходила современная техника. Супрунов стал инженером-проектантом института «Гипрокоммундортранс». Из Москвы его послали в Калининград на изыскательские работы: город разбили фашисты, чтобы устанавливать нивелир, орчанину выделили роту солдат для разбора завалов. С поставленной задачей он справился.
Тем временем коллеги подготовили проект для Орска. С ним Степан Григорьевич вернулся домой. Документ дал возможность решить и вторую проблему - проложить вторые пути, ликвидировать целый ряд разъездов. Но задуманное стало реальностью только в 1955-м.

(Продолжение следует).
Фото из семейного архива.