На работу за тридевять земель ездят неприкаянные орчане

У цыган есть разухабистая песня со словами: «А без денег жизнь плохая, не годится никуда». Действительность внесла свои коррективы: нынче жизнь, в первую очередь, зависит от наличия работы. С ней-то и возникают проблемы, поэтому человек, изрядно намаявшись, готов кочевать в любую даль, как заправский таборник, иначе последствий не миновать. «ВИХРИ ВРАЖДЕБНЫЕ»
У Степана Рукина судьба поначалу складывалась под копирку со сверстниками. Выучился в школе, поступил в профессиональное училище № 40. Оттуда прямая дорога вела на завод тракторных прицепов. Но тут подули ветры перемен, которые в одной незабвенной песне квалифицируются как «вихри враждебные». Под их порывами ОЗТП зашатался, привычная уверенная походка его сменилась некоординированными движениями. Сборщики и сварщики принялись выяснять обстановку на соседних объектах промышленности. Степка – тоже, ведь и он сварщик. Завод «Мехстанкорадиатор» держал новичка под своим крылом недолго, потому что без зарплаты трудовой энтузиазм вянет на корню. В отделе кадров мясоконсервного комбината образовалась вакансия грузчика. Принцип «круглое кати, плоское тащи» для усвоения не сложен. Но и на МКК наступили тяжелые времена.
– Однажды встретил сокурсника. Разговорились. Он, как выяснилось, работает на Севере. Уже несколько лет. И не жалуется, – рассказывает Рукин. – Предложил, давай к нам, хорошие деньги будешь иметь. Жена не возражала. Да и выхода другого не было: дочка подрастает, крыши над головой нет. Вместо будущего – сплошные вопросы. К тому времени я на никелькомбинат устроился. По специальности. Заработок – максимум три шестьсот. Путь занимает полтора часа в одну сторону.
Мысль завербоваться у него появлялась не раз. Степан вкалывал и на частника. Хозяин в настроении – заплатит хорошо, не в духе – жди неприятностей. Деньги, как правило, «черным налом». Словом, реальность дышала холодом. Однажды на экране телевизора замелькала «бегущая строка», приглашала в заморские страны, обещала кучу долларов. Между тем один из друзей, клюнув на привлекательную наживку, вернулся без рубля. Тут поневоле задумаешься. С другой стороны, сложившаяся ситуация выбором вариантов не изобиловала. Ничего не оставалось, как довериться сокурснику. Через год после состоявшегося разговора он сообщил: приезжай.
Сургут встретил, можно сказать, приветливо. Стоял январь, мороз за сорок, но без ветра уши терпят. В акционерном обществе «Нефтьмонтаж» отношения с работником строятся на условиях договора. Пункты документа орчанин изучил добросовестно: оплата больничного, отпуск, 50-процентная компенсация затрат на дорогу, общежитие – бесплатно, медицинский полис. Назавтра начались будни. Цех металлоконструкций обеспечивал нефтедобытчиков всем необходимым. Бригаде вручается заказ. Чем скорее выполнишь, тем лучше – применяется сдельно-премиальная система оплаты. Все предельно просто. Правда, смена длится вдвое дольше. И неделя практически без выходных, в воскресенье – короткий день. Месяц прошел – отправляйся домой на столько же. Вот почему работа в подобном режиме называется вахтой.
ОТ УТРЕННЕЙ ЗАРИ ДО ВЕЧЕРНЕЙ
Со Степаном мы встретились в очередной приезд на побывку. Семья ютится в весьма скромном жилище из двух комнат. Жена с дочкой, умаявшись, видно, по хозяйству, уже отдыхали. На улице внезапно похолодало, и хозяин затопил печку. Возле нее растянулась кошка. Идиллическая картина, как говорится, располагала.
– Двенадцать часов за сваркой с непривычки на первых порах дались, конечно, тяжеловато, – признается мой собеседник. – Потом втянулся, даже время перестал замечать. Забот-то, в сущности, никаких, ничего не отвлекает, за душу не тянет. Все проблемы остались в Орске. Вкалывай да вкалывай. Собственно, затем и приехал. К качеству там требования высокие, что вполне понятно: небрежность, а тем более брак в Заполярье чреваты предсказуемыми последствиями. Оттого контролеры и просвечивают по нескольку раз каждый шов. Просмотрят, отвечать придется. И мне, и им.
– Принято считать, что на Север отправляются за длинным рублем. Насколько это мнение справедливо?
– Мне друг гарантировал минимум 15 тысяч. И не соврал. За апрель начислили 23.
– Как принял коллектив?
– Нормально. В какой бы я ни попал, вхожу сразу: наверное, коммуникабельный. Кстати, в бригаде одни земляки – Семеныч, Митрофаныч, Коля, Димка. Свои, короче.
– Может, туда только из Орска едут?
– Ничего подобного – отовсюду. Султан из Дагестана, Сашка из Ростова, Женька из Омска. Живем в одной комнате, конфликтов не возникает.
– И даже в рюмку не заглядываете? Это мужики-то, без присмотра жен, с полными карманами денег!
– Заметят под мухой в общежитии, предъявят штраф в 2 тысячи рублей для первого раза. Но попить пивка не возбраняется, главное, чтобы в меру. Да и в бригаде, если кто перебрал накануне, по головке не погладят. Все настроены на полную отдачу, какой интерес за кого-то работать! Хорошо знают, ради чего сюда стремятся, на своем горбу познали цену рублю. В Сургуте это особенно ощущается. Там однокомнатную квартиру дешевле, чем за миллион целковых, не найдешь, за дачный участок нужна примерно такая же сумма.
С Рукиным мы близко не знакомы, его предпочтений и пристрастий не знаю. Одно очевидно: и он, и его товарищи – люди серьезные, с характером. И уже достойны уважения. Обстоятельства поставили их в экстремальные условия – последовала истинно мужская реакция. Ведь на кон поставлено благополучие семьи. «Вахтуют» они лет по пять, если не больше. Срок солидный. Поставленные цели и задачи приучили каждого довольствоваться минимальными расходами. Служебный автобус доставляет до предприятия и обратно бесплатно – один плюс, за койку в общежитии не берут – второй. На обеды они сбрасываются, закупают продукты. Митрофаныч, которому уже недалеко до пенсии, за полчаса до перерыва отправляется в столовую и принимается готовить обед. Меню скромное, включает в себя чаще всего супы, жареную картошку, в лучшем случае – плов. Около 9 вечера, когда бригада возвращается в комнату, можно погонять чай. Или зайти в столовую, располагающуюся вблизи. Но ведь не хлебом единым... Есть телевизор. Хотя после 12-часового напряженного труда вряд ли найдутся силы. И так день за днем.
девальвация труженика
Под конец разговора Степан разоткровенничался:
– Скучаю по семье. Взгляну на фотографию дочери – тоска накатывает. Как там они? Жена двое суток работает, двое отдыхает. Греет мысль, что наступит день отъезда домой. Что не надо трястись над рублем, считать, хватит ли до получки. Что, если ничего не помешает, через какое-то время купим дом или квартиру. Не знаю только, когда именно – через год, два, три. А там, глядишь, орская промышленность оживет. Мне много не требуется: тысяч семь–восемь.
По данным центра занятости населения, в городе вакансий больше, чем безработных. Причем в несколько раз. Основных причин, на мой взгляд, всего лишь две. Во-первых, сформировалась категория орчан, которые просто отвыкли честным путем добывать хлеб насущный. Во-вторых, на выплачиваемую сегодня зарплату прожить совершенно невозможно. О нефтяниках и энергетиках вспоминать ни к чему – они определенного рода каста, куда всем не попасть. А две, три тысячи рублей, да и то выдаваемые с отставанием, – откровенная насмешка над квалификацией, профессионализмом, опытом, добытыми не за один десяток лет. Их и оскорблением можно назвать, тоже будет правильно. От этого становится горько и обидно. Вдобавок ко всему неизвестно, когда исчезнут явная несправедливость и произвол руководителей, хозяев приобретенных заводов и фабрик, особенно на фоне их отнюдь не бедных жилищ. Заниженная стоимость рабочих рук рано или поздно обязательно аукнется. Время быстротечно. Специалисты среднего возраста, остающиеся пока на производстве, быстро станут пенсионерами. Смены им нет. На ОРМЕТО-ЮУМЗ вновь понадобились станочники, наладчики. Хороших ищут днем с огнем. На механическом та же картина. Под большим вопросом будущее ОЗТП. Перечисление мощностей продолжить несложно, но стоит ли? Девальвируется само понятие труженика производства, суть его – вот что опасно. По большому счету Степан Рукин – один из тех, кто, несмотря на сложившиеся обстоятельства, стремится противостоять им и не потерять приобретенных навыков. Трудно сказать, задумывался ли он о цене своих усилий, находясь до полусуток в загазованном цехе. Как правило, у сварщиков появляется целый ряд соответствующих заболеваний, не зря же им предоставляются льготы при выходе на заслуженный отдых. Уместно вспомнить, что существует охрана труда, регламентирующая длительность смены во вредных условиях, и ее никто не отменял. Зарплата в бригадах сургутчан проигрывает нашей, заметил Степан. А на вопрос, почему, сам себе и ответил: «Они работают по 8 часов». Не без доли некоторого разочарования, потому как, оказывается, орчане вкалывают не лучше, а в два раза дольше. Да и 23 тысячи – это не такие уж великие деньги. Их Рукин получил за апрель, а за май, который провел дома, ему никто не заплатит. В итоге выходит, что месячный заработок составляет одиннадцать с небольшим целковых. Столько имеет нынче высококвалифицированный расточник ОРМЕТО-ЮУМЗ, где теперь верно понимают возникшую ситуацию. Иначе можно угодить в капкан. Екатеринбургский «Уралмаш» рабочую силу возит чартерным рейсом из других городов и даже из Украины. Своей-то нет.