Школа выживания на платной основе

Многое изменилось в нашем городе за последние годы. Рыночно-базарная экономика согнала людей с рабочих мест и лишила привычных источников дохода, став для подавляющего большинства орчан поистине не управляемым бедствием. Стихия есть стихия. Она сметает все на своем пути. Учителя и врачи, рабочие и даже инженеры вынуждены искать спасения на рынках, встав за торговые прилавки. У кого-то получается, у кого-то - нет, но, уверена, хотя бы один из каждых двух горожан попытался хоть когда–нибудь и что-нибудь продать.А какой он, рынок, изнутри? Получится ли вот просто так, с бухты-барахты, избавиться от излишков и заодно поправить домашний бюджет?
Как-то раз, с утра пораньше, положив в корзину клубни георгинов и луковицы гладиолусов, которых на бабушкином огороде уродилось вдоволь, бросив туда же мешочки с лишними, по словам мамы, семенами овощей, я впервые отправилась на рынок «Орский», что в самом центре города.
Униженные и оскорбленные
Был самый конец апреля. Припекало солнышко, и жизнь, тем более в свободное от школьных занятий время, казалась весьма сносной.
Восемь утра. Никогда в жизни не приходила на рынок так рано. Каково же было удивление: не то, что встать - приткнуться негде. Кое-как, отыскав пятачок возле «Камелии», начала раскладывать товар. Подошла хромая бабулька со столетником и тыквой. Встала рядом. Но не проторговали мы и четверти часа, как набежали охранники и контролеры:
- Уходите, здесь нельзя. Это территория магазина. Все в павильон!
Ряды продавцов дрогнули. Некоторые убежали за ворота, остальные сомкнули ряды еще плотнее. Бабулька, ойкнув от испуга, схватила свой скарб и куда-то захромала.
Вскоре появился вальяжный милиционер небольшого ростка. Подойдя к здоровяку, продающему свежепойманную рыбу, грозно приказал, чтобы шли в павильон.
- Да я почти все продал. Вот и последний покупатель, - ответил здоровяк.
- Ты что, не видишь, кто перед тобой стоит? - процедил «синий сокол» и, схватив весы, потащил их куда-то.
- Теперь придется за полтинник выкупать, - шепотом прокомментировала моя соседка.
- Ой, четвертое место меняю. Зашугали совсем! - воскликнула вернувшаяся было хромая бабулька с тыквой и опять побежала в сторону павильонов.
А блюститель порядка разбушевался не на шутку.
- Говорил, тут не стоять! - гаркнул на торговца луком таджикско-узбекской национальности и вывалил лоток под ноги прохожим.
Мы стояли словно громом пораженные...
Под навесом
В другой раз, в первых числах мая, решила выбрать место под навесом - рядом с колбасно-окорочковым павильоном. Приходила сюда три-четыре раза кряду. Вставала, правда, еще раньше, чтобы забронировать место подостойнее. Со временем познакомилась почти со всеми завсегдатаями. Ими оказались баба Дуся со старой одеждой, Надежда с комнатными цветами, баба Феня с разноцветными клубками и молчаливая женщина с коробкой макарон, которыми отоваривают на макаронной фабрике. Чуть поодаль примостилась Анна С., бойко торгующая семенами. И хоть цена была немаленькой (5 рублей за кофейную ложечку лука, моркови, петрушки, базилика, десертную ложку кукурузы, гороха, 25 семян огурцов, 10-15 семечек тыквы), брали, как правило, З-5 наименований. Старики, со скрипом раскошеливаясь, грустили, что еще 2-3 сезона назад огурцы продавали ложками, а горох, кукурузу и тыкву – вообще стаканами.
Секрет бойкости был весьма простым. Анна общалась с любым покупателем напористо, нахваливала свой товар, давала рекомендации по посеву и напоследок непременно желала богатого урожая. Любуясь ее хваткой, я невольно вспоминала западного маркетолога Ф. Котлера (о существовании которого Анна вряд ли догадывается), не устававшего повторять: «Любите убеждения клиента, а не свой товар».
Хорошим менеджером оказалась и Зухра, торговавшая луком-севком. Она внимательнейше выслушивала всех, кто подходил к прилавку, уступала по 2-3 рубля, разрешала выбирать понравившийся лук и никого не гнала.
Полной противоположностью оказалась молодая Ольга М., нанятая заезжими узбеками. Она была всегда раздражена, то и дело опаздывала на работу, за что работодатели выговаривали ей публично. Ольга жаловалась, что мало продает и, соответственно, получает, поскольку оклад напрямую привязан к продажам. В день «набегало» не более ста рублей.
У каждого из закрепившихся на рынке был свой резон. Но, как я убедилась, не от хорошей жизни. У бабы Фени, к примеру, дочь – алкоголичка, а потому трех внуков приходится воспитывать в одиночку. Клубки ниток покупают в основном такие же несчастные бабульки или родители школьникам для уроков труда.
Надежда рано получила инвалидность. Когда оформляла документы и ждала первую пенсию, задержавшуюся почти на месяц, буквально голодала. Однажды, совсем отчаявшись, испекла блинчиков, начинила абрикосовым вареньем и отправилась торговать. Да не по шесть рублей, как в ларьках, а по два пятьдесят.
Было стыдно. Сбыла всего два блина, но своих первых покупателей - молодого парня и женщину из мясного павильона - запомнила на всю оставшуюся жизнь.
Зухра родом из Ферганы. В Орске не так давно. Торгует с раскладушки нижним бельем, носками, прозрачными шлепанцами. С пропиской, как и у других мигрантов, не все в порядке. Да и нужных сертификатов на товар недостает. Во время проверок, бывает, не только паспорт, но и вещи конфискуют. Но она не переживает: муж работает милиционером тут же, на базаре. Если что - выручит. У Зухры одна головная боль: как бы по дешевке купить новую раскладушку, потому что на одной товар уже не помещается.
Баба Валя приехала с картошкой из поселка Кумак. Из года в год дети и внуки сажают по 15 соток второго хлеба. Продают по 100 мешков. А в этом году решили и себе, и земле дать передышку:
- Устали очень. Бывало, все, включая внучат, возьмем мотыги, так до осени и не выпускаем из рук. Да и цены подкосили. Если в прошлом году картошка «улетала» по 90 рублей за ведро, то нынче и по 35 - хорошо.

Торговля: наука или религия?
«Производите то, что можете продать, вместо того чтобы пытаться продать то, что можете произвести», - это тоже убеждение Ф. Котлера. К примеру, одна из выращивающих рассаду решила посадить так называемую касторовую пальму, которая в прошлом году шла «на ура», то есть по 10 рублей за растение. Взяла да и посеяла сразу несколько тысяч семян. Думала, наверное, что не все взойдут. А они возьми да и встань лесом, словно молодые дубки. Цена сразу же упала до пяти рублей за корень. Теперь все, кто продает этот цветок, поминают ее недобрым словом.
Торговля - это та же наука. Например, правша, выбирая товар, всегда поворачивает голову налево, а левша - направо. Поэтому в дорогих супермаркетах, учитывая тот неоспоримый факт, что правшей значительно больше, самый ходовой товар размещают слева от входа и непременно - на уровне глаз. Рост у покупателей, конечно же, разный, но самое востребованное обычно находится на третьей или четвертой полке снизу. Важна, впрочем, и правильная расстановка. Доказано, что, скажем, пакеты с яблочным соком никак нельзя ставить перед апельсиновым, иначе их реализация существенно упадет.
Торговля - это еще и религия. Все верят, что денежкой первого покупателя необходимо «помазать» товар, да как можно быстрее. Первый покупатель – вообще фигура культовая. В зависимости от того, как его встретишь, уступишь ли хоть немного в цене, легкая ли у него рука, сложится, по твердому убеждению ветеранов от торговли, весь день. «Сначала подашь - потом продашь», - комментирует баба Шура, отправляя товар в руки первого покупателя, а потом подсовывает вырученную десятку под большой кактус, тут же поясняя: «Необходимо сегодня же сбыть – иначе обратно не утащить». И ведь помогает!
Подошла как-то бабулька к моим гладиолусам. Стала прицениваться. Я отдаю даром, но говорю: «Бабуль, чтобы цветок вырос, надо бы денежку дать, только медную». Выворачивает кошелек наизнанку, а там – пусто. «Ну, ничего, - говорит, - я человек божий, молитву скажу - мигом продашь». И правда, в тот день ушла с базара непривычно рано и с пустой кошелкой.
«А за базар ответите…»
В середине мая переместилась на другой сектор рынка - рассадный. Особое оживление царило здесь до Троицы, когда, по поверью, рассада должна находиться в земле. Торговый люд стоял не только за прилавками, но и густо облепил обочину дороги, вплоть до переулка Квартального.
Те, кому посчастливилось находиться у самых ворот рынка, старались занимать место с шести утра. Ну, а любители поспать понуро отправлялись в самый хвост, чтобы устроиться в непосредственной близости от строительного мусора и битого кирпича. В основном здесь ютились те, кто решил продать остатки выращенной для себя рассады.
До девяти утра покупатели шли вяло. Но в десятом часу все встрепенулись. Контролеры в белых халатах принялись собирать деньги за места.
Брали со всех – молодых и пожилых, инвалидов и глубоких стариков, при этом ни на какие льготные документы не смотрели. Аргумент был простой: «Это частный рынок».
Если за две недели до Троицы самое дешевое место оценивалось в 5 рублей, то спустя неделю требовалось уже 10. Бывало, чеки вообще не давались либо вручались вчерашние, по всей вероятности, собранные с грязного пола. Интересно, куда же в этом случае идут многотысячные сборы? Явно не в карман хозяина…
Правда, в один из торговых дней никто из тех, кто обосновался у ворот рынка, по соседству с магазином «Экспресс», денег не платил. «Это не наша территория», - пояснил один из контролеров. Зато в другой раз собрали 10-рублевую пошлину со всех, кто занял тротуар до самого переулка Квартального. Люди, конечно, сопротивлялись изо всех сил, кричали, что сидят либо в канаве, либо на строительном мусоре, и потому платить за свинарник не собираются. На шум в плотном окружении охранников тут же пожаловала женщина средних лет, представленная кем-то из контролеров хозяйкой рынка. Она пообещала запомнить наиболее горластых и вообще лишить мест: «Кому не нравится – отправляйтесь на старогородской рынок».
Была свидетелем и того, как у одной совсем седой старушки требовали плату за место. Та ответила, что денег нет. «Я своими глазами видела, как ты продала цветок, а десятку положила в кошелек», парировала контролерша. Делать нечего, пришлось отдавать импоследнее…
Другая старушка, едва живая от полуденного зноя, решила спрятаться под зонтом, но и там не смогла скрыться от бдительного ока:
- Платите.
- А за что? Я за воротами, товар - в луже.
- Платите, - угрожающе повторил «белый халат».
- Забирайте хоть всю астру, а платить не буду, - разрыдалась старушка. – И так нет житья от перекупщиков...
Между тем среди завсегдатаев базара ходил упорный слух о новосельях владельцев рынка. «И как им спится в трехэтажных хоромах? – судачили за прилавками. – Неужели наши пятаки поперек горла не встали? Как бы на наше место попасть не пришлось. Не зря же говорится, что от сумы да от тюрьмы не зарекайся...»
Век живи - век учись
Рынок, помимо прочего, - кладезь важной информации. Посчастливилось соседствовать с известной цветочницей, победителем городского конкурса Л. Головочесовой. Людмила Георгиевна - любитель редких овощей. От нее я узнала о съедобной лагинарии. Это индийский огурец, который не требует прищипывания, вьется как лиана и растет до полутора метров в длину. Или другое. Если однолетний флокс «Звездный дождь» прищипнуть на пятом листе, то растение будет долго и обильно цвести. Заодно научила меня сеять корневой яблочный сельдерей, который вырастает величиной со среднюю свеклу и очень хорош в салате:
- В январе беру ящик с землей, насыпаю снег на 2-3 пальца, хорошенько приминаю и высеиваю семена. Ящик закрывается дугами, на которые натягивается пленка. Пикирую в стадии двух-трех настоящих листков. Приходится работать пинцетом, при хорошем освещении. Результат тонких манипуляций – крепенький, крупный сельдерей, сидящий в отдельных стаканчиках.
Хорошие рекомендации дала и Валентина М., торгующая комнатными цветами.
- Фиалки лучше сажать сразу же, не отращивая в воде корень. Срежьте лист наискосок, немножко поскоблите, чтобы поранить ту часть стебля, которая при посадке останется в земле. При таком способе получается наибольшее количество розеток. А вот глоксинии развожу, разрезав лист вдоль. Потом обрабатываю срез «Корневином» и сажаю, свернув кругом. Если листы фиалки или глоксинии с другой стороны становятся красновато-сиреневыми и скручиваются, значит, дефицит железа. Покупаю в магазине препарат за 12-15 рублей, которого хватает надолго.
Если хорошенько поискать, можно найти даже то, чего не сыщешь и на столичном базаре. Скажем, любительница редких растений Татьяна Б. получает семена экзотических растений по почте, переписываясь с такими же фанатами по всей стране. Приобретения, как правило, недешевые. Несколько семян могут стоить две и более сотни. Свои излишки Татьяна продает на рынке, терпеливо объясняя, как выращивать раритетную рассаду. Я купила у нее декоративные колбовидную и кувшиновидную лагинарии, а заодно земляной миндаль, он же - чуфа.
- В справочниках, - объяснила Татьяна, - написано, что чуфа в наших условиях не даст урожая. Но я приспособилась. Сажаю рассаду в начале апреля, в июне пересаживаю в огород, а в октябре выкапываю урожай. В среднем - полкило с куста. По вкусу напоминает фундук. Всей нашей семье нравится.
В первых числах июня овощная рассада - самая раскупаемая. Вот и на сей раз торговцы заранее распределили места, написав белой краской на асфальте свои имена. На застолбленные участки грузовиками привезли полсотни столов. Место за столом в этом году стоило 60 рублей, тогда как в прошлом - 35. Соответственно, подорожала рассада: помидоры баклажаны и перец стоили по 25 рублей за десяток. Недешевы были и «народные цветы» астры, по 15 рублей за десяток.

Второй хлеб
«Эх, картошка, объеденье,
Пионеров идеал.
Тот не знает наслажденья,
Кто картошки не едал»...
Старшее поколение хорошо помнит эту песенку, под которую на пионерских кострах пеклась картошка. Так почем же «второй хлеб» на "Авангарде"?
Практически даром. Прошлый год был очень урожайным. Всю зиму цена на картофель держалась на уровне 4-6 рублей за килограмм. Сейчас - 3-4 за привозную и 4-5 рублей - за отборную местную. Торговля вялая.
Был выбор и семенной. Цены варьировались от 10 до 35 рублей за ведро. Сбыть 3-4 ведра за день считалось огромной удачей, даже в самый пик посадок. В результате многие отдавали товар перекупщикам за полцены или тащили обратно. 68-летняя Ирина С. рассказывала:
- 12 июня привезли меня с картошкой и морковью, когда еще и рынок не открылся. Взвалила мешок на спину, тащу, а сама думаю, как бы получше место занять. Поставила рядом два мешка, столик складной и весы. А тут охрана набежала, как цепные псы. Гонят в павильон. А чего я туда пойду, если за место по 80 рублей платить надо? Вся моя картошка столько не стоит. Три раза место меняла, даже в милицию ходила: мол, защитите бабушку. Да разве правды добьешься? Только время потеряла. Что за законы такие? Бандиты - и те справедливее...
Так и бегала по базару: у одной знакомой картошку спрятала, у другой, себе пару ведер оставила. Так и торговала. С утра и до позднего вечера заработала две сотни.
Зато другие ничего не боятся. Вон, шашлычник всех прикормил. Да еще и самогон в открытую наливает: кому 100 граммов, кому - 150, а кому и чекушку коричневатой, как чай, жижи.
Перекупщица
Многие делают свой маленький бизнес. Не раз подходили воришки, наркоманы и алкоголики, предлагая купить якобы золотую цепочку, старомодные туфли, шахматы, тележку и даже куриный окорочок. Но есть и особая каста - перекупщики. Самые привилегированные те, кто сидит в павильонах: мясном, молочном, овощном. Кому есть чем заплатить за место под крышей. Остальные, перепродающие товар на перевернутых ящиках, под открытым небом, находятся на самом дне.
Одна из таких неудачниц - Лариса М., миловидная женщина средних лет. Как выяснилось, единственный кормилец большой семьи. Муж ослеп, а инвалидность никак не дают, поскольку возможна операция. Но даже десять тысяч на операцию - сумма для семьи неподъемная. Тем более что у сына что-то приключилось с головой, а никакого пособия тоже не положено. А сноха, как только муж заболел, скрылась в неизвестном направлении, бросив двухлетнего сына и трехлетнюю дочь. Маются уже лет десять. Подросшая Настя живет с бабушкой и дедушкой, а Вовочку пришлось отдать в детский дом.
- Двух внуков не прокормить. Вот и оформили лишение родительских прав, чтобы Вовочке хоть что-то на сберкнижку шло. А мальчик хороший, ласковый. Ездим к нему иногда с гостинцами, - плакала Лариса. – А тут другая беда: сестра в Крыму при смерти, повидаться бы напоследок, но денег на билет никак не собрать. Поэтому и приходится крутиться. Поутру прикупает оптом лучок, укроп, морковку у тех, кому стоять за прилавком некогда, добавляет рубль-полтора и сбывает понемногу.
Не одна баба Валя, а многие, с кем разговаривала, намереваются бросить огород. Нет резона: только проезд, полив и обработка от вредителей стоят денег. И немалых. За эти деньги и на рынке купить можно. Только сколько же овощи будут стоить, если все в одночасье забросят свои участки?
Одно время с прилавков сметали почти все. Но наступила Троица, своеобразный рассадный Рубикон, и цены резко упали: помидоры и перец - 5-7 рублей за десяток, баклажаны - 7, астры - 3. Раскошеливались разве что жертвы летнего зноя, прожорливой медведки и огородных воров. Разом погрустневшие продавцы зазывали первых встречных и радовались им, как родным. Но время ушло…

Н. ЗАХАРОВА.