Все псы попадают в рай

Я долго не могла уснуть, представляя кровавые сцены отстрела собак. «Зачем тебе стресс? В больницу захотелось? – рассуждало прагматичное «я», всерьез беспокоясь за ранимую сторону моей души. – Да и в пять утра тебе не встать». Ну, хорошо, хорошо… Никуда не еду.Проснувшись в полпятого, я еще минут тридцать боролась с собой. А потом ноги сами понесли меня к умывальнику, потом – на кухню пить кофе. Вскоре я уже будила сонного охранника автостоянки. «А? Что случилось?» – придя в себя, спросил заспанный верзила.
- Не спится.
Какой же это кайф – ехать по спящему городу. На свободной дороге можно позволить себе все – сигналить, сколько вздумается, мчаться по самой середине, хаотично перестраиваться… Даже полегчало как-то. Возле редакции меня уже ждала специализированная машина. Ну что, поехали?
РАБОТА – УБИВАТЬ
«Пес видел страшные дела. Руки в скользких перчатках…»

Второй год, отправляясь на работу, Громаков берет с собой ружье. Кто-то назовет его живодером или собачником, а для кого-то он уличный санитар. Юрий Михайлович избавляет жителей от «ненужных» собак и кошек. Работает по заявкам, поступающим в спецавтохозяйство. Одни спешат освободиться от надоевших питомцев, другие опасаются бродячих псов, третьи требуют убрать с асфальта то, что осталось от бездомной кошки после переезда грузовиком, в общем, работы хватает. В день – по 6–8 заявок, суббота, воскресенье – выходные. Раньше в ружье были настоящие пули – бах, и готово. Но власти вдруг решили, что такой метод убийства не очень гуманен, и запретили отстрел. Теперь вместо пуль в специальное ружье заряжается шприц со смертоносным препаратом. Правда, сам Громаков считает, что сочувствующие обреченным животным только усугубили ситуацию. «Настоящее ружье куда гуманнее, – признался стрелок. – Смерть наступает моментально. Укол же действует не сразу. Бывает, собака убегает и еще какое-то время бродит с воткнутым шприцем. Приходится ходить за ней, пока не издохнет, а то и искать». Ружье у стрелка старой модели, но обещают выдать новое. «На руки» он получает 20 граммов смертоносного препарата. Чтобы усыпить собаку, хватает и грамма. Всегда готов прийти на помощь стрелку водитель А. Щукин. Тридцать лет он крутит баранку спецавтомобиля, помогает стрелкам.
Рабочий день начинается рано – в пять часов: убийство четвероногих друзей (так, кажется, мы привыкли называть собак) не должно омрачать размеренной жизни горожан. С бездомными кошками проще – посадил в ящик спецавтомобиля, надел на выхлопную трубу шланг, а другой его конец в этот ящик закинул. Вот вам и кошачий Освенцим. Проверенный, надежный, а главное, не требует денежных вливаний.
Мертвых животных Громаков везёт… в ветлечебницу. Там их пересчитывают и выдают справку для отчета о работе. Трупы четвероногих отвозят на скотомогильник – смена закончена. Несмотря на специфику работы, стрелок и водитель получают немного – 1800 рублей на каждого. Но об увольнении не помышляют, дескать, если не мы, то кто?
СОБАКА БЫВАЕТ КУСАЧЕЙ…
– Не бойтесь, он не кусается.
«Я не кусаюсь?» – удивился пес.

Минут через десять мы подъехали к частному дому по одной из улиц Старого города. На стук в дверь вышла женщина. Она подтвердила, что давала заявку, и, указав на упитанную овчарку, пожаловалась: «Злая стала, жуть. На чужих кидается так, что вот-вот цепь порвет. На днях котенка растерзала. Недавно взяли щенка, так боимся выпускать его во двор». Под звонкий лай обреченного пса Громаков умело наполнил шприц смертоносным раствором и, зарядив ружье, перебрался в палисадник. Там он был защищен от собаки и мог как следует прицелиться. Раздался хлопок, словно кто-то дернул шнурок новогодней хлопушки. Шприц воткнулся в землю в нескольких сантиметрах от ноги пса. «Вот незадача!» – выругался стрелок и попросил хозяйку подать ему упавший шприц. «Сама боюсь», – призналась женщина и наотрез отказалась выходить из палисадника. В это время овчарка схватила зубами шприц и утащила его в конуру. Там и осталась, победно лая. «Ты посмотри, все понимает», – ткнула меня в бок хозяйка. Стрелок развел очередную дозу раствора, зарядил ружье. Раздался тревожный хлопок, но шприц остался в стволе. «Ничего не понимаю», – прокомментировал Громаков и принялся осматривать ружье. Снова зарядил, и снова осечка. На минуту мне показалось, что стрелок специально оттягивает время, давая женщине шанс опомниться. «Хороший пес, – вмешалась я. – Так это же хорошо, что на чужих лает, защищает дом. А злость оттого, что вы его щенком на цепь посадили». Хозяйка сказала что-то вроде «соседи посоветовали» и поторопила стрелка: «Давайте быстрее, а то дети проснутся». Убедившись, что «смертный приговор» подписан и обжалованию не подлежит, Громаков решил сменить стратегию. Дверцу будки закрыли, стрелок сдвинул крышу, чтобы появилось небольшое отверстие, прицелился и выстрелил. Овчарка затихла. Она еще жила минут десять, чуть скулила, словно спрашивая: «За что?» К горлу подкрался комок, вспомнились строчки из Булгакова: «Братцы живодеры, за что же вы меня? Иду в рай за собачье долготерпение». Крышу будки сняли, чтобы достать собаку. Она еще дергалась в предсмертных судорогах. Взявшись за передние и задние лапы, стрелок и шофер донесли пса до машины и закинули в кузов. Заказ выполнен, можно перекурить.
– Голыми руками шприц набираете, – заметила я. – Не боитесь нечаянно пораниться?
– Для человека лекарство не смертельно опасно, хотя лучше не испытывать судьбу.
– А почему не работаете в спецодежде?
– Не нравится однотонная темно-синяя спецодежда. Уж лучше так.
– Овчарку не жалко?
– Жалко. У меня самого две собаки.
ШАРИК ПОД СОУСОМ
«Этот ест обильно и не ворует…»

Собака – друг человека. с этим утверждением согласны все народы мира. Но, чтобы друзей пускали на шашлычок, а их шкурки – на теплые стельки, – извините… Однако факт. Особенно любят блюда из собачатины представители корейской национальности. Есть и другая категория «ценителей» собачьего мяса – больные туберкулезом. Говорят, что собачатина глушит «тубик», а потому есть спрос. Раньше, когда собак отстреливали, охочих до «деликатеса» было больше. Сейчас «корейцев» поубавилось: боятся отравиться.
Но, как говорится, мир не без добрых людей. Есть и такие, кто желает приютить «ненужных» собак. К примеру, на днях в спецавтохозяйство поступил заказ от пенсионерки. Бабуля захотела спасти дворняжку. Большая собака у нее уже есть, но она «бестолковая, не гавкает». Подобных заказов 1–2 в месяц. И пока они есть – живут доброта и сострадание.
Большинство «ненужных» животных – бывшие любимчики. Есть хозяева, которые не прощают обгрызенный кожаный диван или ботинок, старость, болезни. Иногда поводом для такого решения может послужить появление в доме нового любимого питомца. Или переезд в другую квартиру. Был случай, когда мужчина вынес из дома свое ружье, чтобы «собачники» застрелили собаку. Оказалось, что он продал дом, а новых хозяев собака не подпускала. Ах, Экзюпери, где ты, утверждавший, что все мы в ответе…
«ОХОТА» ПРОДОЛЖАЕТСЯ
«Ослабею – и любой спец пришибет меня палкой насмерть. И дворники с бляхами меня за ноги выкинут на телегу…»

Далее наш путь лежал в сторону пединститута. Какой-то доброжелатель сообщил, что недалеко от здания валяется дохлая собака. Поиск в районе корпуса физмата ничего не дал. Мы проехали вперед, а Юрий Михайлович прочесал все кусты до «нового» здания. Результат – ноль. «Сейчас уедем, а завтра снова дадут заявку», – вслух рассудил Громаков и пошел делать повторный обход. Чтобы не терять времени даром, Сан Саныч решил попотчевать меня страшненьким: «Иной раз получишь такую заявку, приедешь на место – а там полусгнившая собака или кошка лежит, опарышей больше, чем мяса. А запах… Не подойдешь. Потом с этим грузом по всему городу колесишь. К концу смены надышишься – голова кругом». От таких откровений стало как-то не по себе. «Предлагаю закончить поиск», – поторопила я. И через минуту мы уже были в пути. На ул. Станиславского спецмашина притормозила. Я тоже надавила на педаль тормоза, а потом как закричу от неожиданности. В нескольких сантиметрах от колеса покоилось кроваво-шерстяное месиво с оскаленными зубами. Не успела я опомниться, как из машины вышел Громаков и легким скользящим движением руки сгреб с асфальта все, что осталось от кошки. Даже не поморщился!
Следующая остановка – возле Октябрьского РОВД. Кто-то из сотрудников милиции позвонил в спецавтохозяйство и «заказал» бездомных собак, которые тусуются возле райотдела. Осмотрев окрестности, никаких бродяжек мы не обнаружили. «Подождем, когда милиция распахнет свои двери, уточним, кто давал заявку, выслушаем жалобу», – сказал Громаков. Посмотрев на часы, я поняла, что ждать придется еще минут тридцать. Вдруг представилось, как стрелок, зарядив в свое ружье шприцем, гоняется за бездомными псами, пытаясь сделать укол. Ему бы еще белый халат с колпаком и тапочки…
«В таких случаях стреляю из настоящего ружья. Есть разрешение», – прервал мои мысли Юрий Михайлович. Он не промахнется. Громаков – охотник со стажем, десятки раз ходил на утку, зайца. На охоте азарт. а здесь? Здесь просто работа.
«Советую поехать домой, поспать пару часов», – не выдержал Щукин, глядя на мою физиономию. – На следующий вызов поедем часа через два: хозяин просил дать ему выспаться». Как выяснилось, живет он в многоэтажке, а пес ему просто надоел – «шерсти от него много».
И я последовала совету, почувствовав смертельную усталость. Не физическую, моральную. Все-таки страшные эти существа – люди. Говорят, все псы попадают в рай. Я верю…