А душа была у него необыкновенная…

Смерть близкого, дорогого человека, наверное, для многих из нас становится шоком, который заставляет задуматься о бренности жизни вообще и своей, в частности, о смысле нашего пребывания на земле, о том, что там, за смертной чертой. Если пустота, то тогда зачем была эта земная жизнь, промелькнувшая одним мгновением? А если, как утверждает Церковь, душа человеческая бессмертна (а существование ее доказала даже наука, засняв на фотопленку), то что ждет нас там, в ином мире? И может ли человек как-то повлиять здесь на то, что будет там? Эти непростые вопросы веками волновали человечество. Не миновать их и нам с вами, дорогой читатель. Пусть же судьба сотрудника «Орской хроники» И. Черноокого станет поводом для размышлений о вечности и о своей душе. НЕИСПРАВИМЫЙ ПРОСТОФИЛЯ
Машины в жизни Ивана Ивановича – это все: хлеб насущный, страстная мечта, непреходящая любовь… В его распоряжении было много машин – более тысячи. Но это уже потом, в конце 80-х, когда он прошел долгий путь от водителя автобазы № 1 до ее руководителя. Однако ему всегда неудержимо хотелось сесть за руль собственного автомобиля. Старшее поколение помнит: такое желание было у многих граждан страны Советов. И даже финансовые возможности имелись. Но бал правил тогда его величество Дефицит. Молодым людям сегодня, пожалуй, трудно представить, что талонная система распределения товаров держала под контролем не только автомашины, а даже продукты первой необходимости: масло, сахар, соль…
И вот вдруг автобазе выделили несколько «Москвичей». Распределили дефицит среди ветеранов и наиболее достойных работяг. Отнести себя к их числу начальник не посмел, хотя проработал на этом предприятии более 30 лет. Тем не менее «птица счастья», казалось бы, сама летела ему в руки: на последний «Москвич» не оказалось претендентов. Черноокому бы эту «птицу» – да в свой гараж! Ан нет, не решился проявить власть. А тут пришел один водитель, далеко не передовик, не ветеран, и просит осчастливить – дать ему талон. Отказать человеку не хватило совести. Узнав об этом, супруга воскликнула: «Какой же ты, Ванюша, простофиля!»
Он попытался ее успокоить: «Знаешь, мать, да мне не очень-то и хотелось. Вот если бы «Жигуленка» заиметь!»
Машиной он так до конца жизни и не обзавелся. Сначала без блата это было невозможно. Позже скромные сбережения растаяли, а потом пришла пора поднимать на ноги детей, внуков, помогать родственникам.
Зато друзьями Бог его не обделил. И какой орчанин не знает Черноокого! Он притягивал окружающих как магнит. И сам тянулся к людям. Всегда, на каком бы посту ни находился. Он помнил имя и отчество любого из тысячи с лишним водителей автобазы. Если кто-то из них нуждался в помощи, Иван Иванович, не раздумывая, сбросив с себя белую рубашку и костюм начальника, лез под машину. Простофиля неисправимый!.. Таким знали его везде и во всем.

ТРУДОГОЛИК – ЭТО НА ВСЮ ЖИЗНЬ
– Мы работали с ним вместе лет 10, – вспоминает первый зам. мэра Николай Иванович Кондрашов. – Я был тогда директором автобазы № 1, а он – главным инженером. Человек этот обладал колоссальной памятью, человечностью, простотой и, конечно же, высоким профессионализмом. Водители и ремонтники очень его уважали. Слово у него никогда не расходилось с делом. В то время, наряду с интенсивной эксплуатацией транспорта, на автобазе шло большое строительство. Вместе со мной он руководил возведением многометровых корпусов, пуском одной из первых в городе теплиц. Гордостью предприятия стала линия технического обслуживания автомобилей. С участием Черноокого смонтирован крупнейший в Орске кран-балка (24-метровый пролет). Это результат его технических мыслей. Он участвовал в подготовке проектно-сметной документации, задавал параметры строительства и осуществлял его реализацию. Уходя с автобазы, я с полным спокойствием передал ему бразды правления, потому что был уверен в нем, как в самом себе. Он действительно оправдал доверие и до пенсии возглавлял предприятие.
Но заслуженный отдых для трудоголика смерти подобен. Не просидел наш герой без дела и одного месяца. Пришел в коллектив «Орской хроники» на должность зам. редактора по хозяйственной части. Несмотря на возраст и высшее образование, не чурался никакой работы и целый десяток лет выполнял множество обязанностей. Он и шофер, и снабженец, и механик, и сантехник, и курьер, и грузчик… Список поручений можно продолжить. Это благодаря, прежде всего, расторопности, деловитости и ответственности Ивана Ивановича бесперебойно действовало оборудование и не возникало особых проблем с коммуникациями, оперативно производился ремонт автомашин, надежно решались вопросы обеспечения печатного процесса газетной бумагой. Поэтому ни разу за все существование газета не пропустила день выхода в свет. Наконец, в помещении редакции сделан евроремонт. И это не только под руководством, но и при непосредственном участии нашего зама! Не многовато ли для одного человека? Пожалуй. Но он просто не мог по-другому. К любой работе умел находить творческий подход, ощущал поэзию труда, хотя зачастую, что называется, вкалывал до изнеможения.
К сожалению, в потоке повседневности такие люди, как наш коллега, не обращают внимания на предел напряжения физических и душевных сил. Не зря же говорят: человек сгорел на работе. Можно отнести эти слова и к Ивану Ивановичу. В тот последний день он, как всегда, имел много деловых встреч, трудных переговоров. А вечером почувствовал недомогание, и его уже отвезли в больницу.
ДОБРОТА ВСЕ ПЕРЕКРЫВАЛА
Как же относилась к такому бешеному ритму жизни его семья? Конечно, кому это понравится? Но доброта его все покрывала.
– Однажды, – рассказывает Таисия Ильинична, его вторая жена, с которой они прожили 13 лет (первая супруга умерла), – Ваня возвращался из гаража после ремонта машины далеко за полночь. На него напали подростки и попытались отнять часы. Одного из них ему удалось схватить за руку и привести в милицию. На мальчишек завели дело. Родители пришли к нам с уговорами забрать заявление из УВД. Он очень переживал, не решаясь принять их предложение. Ведь кто знает, как это могло отразиться на судьбе подростков? Наконец все-таки решил простить пацанов. Говорит, ладно, мать, у нас ведь тоже внуки растут.
– Добрый был абсолютно ко всем, – продолжала убитая горем женщина. – Бомжи ходили за ним по пятам, выпрашивая деньги. Я ругалась, а он не мог отказать даже явным алкашам. Оправдывал их: может быть, они неплохие люди, просто так сложилась у них судьба.
Смахнув набежавшую слезу, Таисия Ильинична стала делиться наплывшими чувствами.
– Не знаю, как смогу теперь одна, страшно. Я ведь была так счастлива. Он любил наших детей, внуков, заботился о них, помогал. Мы за ним – как за каменной стеной. Жили душа в душу. Ваня не умел ругаться, никогда мне грубого слова не сказал… Могли бесконечно говорить о жизни на любую тему – бытовую, политическую, духовную.

ЖИЛ ПО ПРИНЦИПУ: ВОЗЛЮБИ БЛИЖНЕГО…
…Он не был верующим в полном смысле этого слова. То есть, как говорят, воцерковленным человеком: в церковь заходил от случая к случаю, не исповедовался, не причащался. Но в Бога верил. Охотно читал православную газету и часто носил ее теще, набожной старушке. Чтил иконы и даже подарил как-то образок Богородицы своей жене, которая жаловалась на некоторые бытовые наваждения (их потом как рукой сняло). А незадолго до смерти попросил супругу молиться о его душе.
Конечно, без исповеди и причастия человеку невозможно очиститься от грехов, которых у него было, наверное, немало, как у любого из нас. И очень жаль, что рано оборвалась его тропинка к Богу. Но, имея склонность к философским размышлениям, он пришел к выводу: жить надо так, чтобы всем, кто рядом с тобой, было хорошо. И своему принципу следовал всю жизнь. А ведь таков и основной евангельский закон: возлюби ближнего своего, как самого себя. Это главное условие для того, чтобы душа могла стать светлой и чистой, готовой к жизни вечной во Царствии Божием. Вот в чем смысл нашего земного существования – подготовка к переходу в вечность. И все зависит от нас самих – будет в нашей душе свет или тьма.
Иван Иванович словно излучал невидимый свет. Всегда жизнерадостный, он умел пошутить, находил добрые, нужные слова для каждого из сотрудников «Хроники», безотказно откликался на любую просьбу. Был всеобщим любимцем редакции.
Жизнь его оборвалась как-то нелепо и совсем неожиданно. В больнице провел дней десять. До смертного часа оставалось совсем немного. Наверное, он это чувствовал, находясь в реанимации после обширного инфаркта. Когда его перевели в общую палату, Иван Иванович окончательно понял: своими ногами ему отсюда уже не выбраться. Но расстраивать близких боялся. Пытаясь бодриться, как бы между прочим сделал наказ Таисии Ильиничне – верной спутнице своей жизни: «Скоро 9 августа. Позаботься, чтобы в редакции в день моего рождения везде в кабинетах моих девочек (так ласково он называл всех сотрудниц «Хроники») стояли букеты цветов». Могла ли она допустить мысль, что это будут цветы памяти? Памяти незабвенной и такой же светлой, как его большая, чуткая, необыкновенно
красивая душа…