След белого журавля

Уже и не помню, какой это был год и месяц. Кажется, конец октября. Погода была соответственной поздней осени: неделю лил холодный дождь, потом в одночасье он сменился холодной оцепенелостью. И я впервые обратил внимание на то, что листьев на деревьях уже нет, и кроны деревьев рвут свинцовые тучи, обнажая холодные прогалины. Потом в ночь ударил мороз. Земля задубела. Не помню, зачем я зашел в частный сектор. Кажется, шел домой после того, как мы с приятелем загнали в гараж машину. Где-то хрипло лаяла собака, вечерело, и было одновременно жаль ушедшего лета и радостно от того, что скоро пойдет снег. Благозвучный минор в мое настроение добавляло зрелище перекопанных огородов, где в кучах лежала засохшая ботва, и вишни за заборами, на которых остались редкие переспевшие до черноты ягоды. Скоро они, конечно же, опадут и исчезнут под снегом.
В одном из переулков возле старого, наверное, лет десять не крашенного дома заметил деда в фуфайке. Он сидел, о чем-то задумавшись, опершись на клюку. Приглядевшись, заметил, что он смахнул слезы. «Должно быть, от старости глаза слезятся», – тогда подумал я, но старик поднял глаза к небу, а потом, повернувшись ко мне, сказал: «Они улетели». Я сначала не понял, кто улетел и куда, но, прислушавшись, уловил далекое курлыканье. «Журавли улетели, сынок. Вот, жизнь кончается, не знаю, увижу ли их вновь. Мне еще дед говорил, что журавль – птица свободная, статная. А еще примета была: коль посчастливится в году увидеть улетающих журавлей с белыми крыльями, то счастью быть. Я не видел». Тогда и не думал, что это может быть какой-то жизненной аллегорией, меткой метафорой, которую со временем человек должен осознать. Вот только получается это не у каждого. Я пожал плечами и пошел дальше, а оглянувшись, увидел, что человек смотрит в небо, словно там остался какой-то журавлиный след, но на горизонте только угасали последние лучи солнца...
Максим Дорохов родился в семье военного летчика. Его отца по праву считали лучшим пилотом в части «Сокол». Можно сказать, что Максим вырос на аэродроме среди свиста турбин, глядя, как самолеты уходят в небо и заходят на посадку. В 70-е годы курсантов военных училищ присылали в Орск на летную практику, и частенько отец проводил с ними занятия дома: вывешивал схемы и объяснял тонкости летного мастерства. Маленький Максим смотрел на это, и стоит ли удивляться тому, что первым его рисунком был самолет в разрезе. Малыш, который едва начал говорить, смешно коверкая слова, серьезно рассказывал, где у самолета шасси, где крылья и кабина пилота. С самого начала было ясно – этот мальчик будет летчиком, он был буквально болен небом с самого раннего детства.
В первый класс Максим пошел в школу № 54 в поселке Первомайском. Директор школы рассказывала, что школьник Дорохов был мальчиком необыкновенной души: «С самого первого дня поняла, что мы приняли к себе необычного ребенка. Казалось, в нем сочетается несочетаемое. Это был заводила, всегда в центре внимания, а внутри – чистый интеллигент, почти чеховский персонаж. Несмотря на то, что он был непоседой, – всегда отличная успеваемость. Его познаниям можно было только позавидовать. Да и в отношениях со сверстниками он всегда был ровен, несмотря на то, что был лидером. За ним тянулись. У него, как у горьковского Данко, было пламенное сердце, которое он дарил людям».
Отгремел выпускной бал, и в 1987 году Максим получил аттестат зрелости. Стоит ли говорить, что поступать он решил только в военное училище. Но этой мечте Максима не было суждено сбыться – не прошел по здоровью. Потом долго переживал из-за этого, ведь то, о чем мечтал всю свою сознательную жизнь, казалось, ушло за горизонт, словно самолет, растаявший в небе серебристой галочкой. Видимо, тогда Максим и решил для себя, что летать он обязательно будет – не на военных самолетах, так на гражданских. Не на тяжелых бомбардировщиках, истребителях, а на легких гражданских самолетах. Так Максим пришел в дельтапланерный спорт. Тогда клуб дельтапланеристов работал при первичной организации ДОСААФ Орского механического завода. В начале девяностых, с развалом Союза, занятия в клубе стали проводиться все реже, остро не хватало финансирования. «Было больно смотреть на людей, которые хотели в небо, но не могли из-за того, что не было запчастей, горючего», – сказал как-то один из членов аэроклуба. Плюс к этому в семье Максима случились два несчастья. В 1992 году в результате болезни полностью потеряла зрение мама, а в 1995, когда расформировали часть «Сокол», умер отец. Сердце военного летчика не вынесло безобразий и развала части, которой отдал половину жизни. Самолеты перегнали в Саратов, где распилили на лом. Тем не менее энтузиасты из аэроклуба продолжали подниматься в небо, но уже на свои средства. Дельтапланеризм – спорт не из дешевых: и сами аппараты, и их обслуживание влетают в копеечку. Клуб закрылся и только в 1998 году обрел свое рождение под крылом центра развития творчества детей и юношества «Радость».
Бывший в те годы начальником управления образования А. Рытов рассказывал: «Я хорошо знал Максима. До фанатизма увлеченный спортом и влюбленный в небо бессребреник. Все, что зарабатывал, вкладывал в любимое дело. Когда он обратился за помощью ко мне, я переговорил с директором Дома творчества. Дорохов получил ставку педагога. Сам Максим ни разу не спросил, сколько будет получать. Сказал одно: «Дайте мне место».
Он получил комнату, оформил ее и объявил набор в дельтапланерную секцию. Клуб «Сокол» – такое название получила школа летного мастерства, организованная стараниями Максима Дорохова, начальника авиаспортклуба РОСТО майора запаса Валерия Дмитриевича и директора Дома творчества Татьяны Алексеевой.
Изначально Максим определил, что занятия будут бесплатными, ведь второй дом в секции обрели, в основном, трудные подростки – парни с рабочих окраин, где атмосфера улиц не щадит те малые зачатки энтузиазма и доброты, которые теплятся в душах ребят. Максим передавал им свою любовь к небу, словно делился самым сокровенным. Вместе с тем на занятиях была железная военная дисциплина. Методисты центра «Радость» вспоминали, как Максим представил им свою образовательную программу. «Человек, не имея педагогического образования, написал очень глубокую работу, и поначалу мы не поверили, что он сделал ее сам. Но все сомнения развеялись, когда Дорохов на словах, оперируя профессиональными педагогическими и техническими терминами, обосновал свое видение работы с ребятами. Он знал, как научить их летать, давал им крылья, на которых они поднимались в небо. И ребята отвечали ему тем же. Максим буквально был их кумиром». В пояснительной записке к одной из своих работ Дорохов высказал свои принципы воспитания курсантов так: «Совершенно не предусмотрено, что в числе ребят, желающих получить авиационные специальности «Пилот сверхлегких летательных аппаратов» и «Техник СЛА», оказываются, в основном, подростки 14–18 лет, необязательно с хорошей успеваемостью в основном учебном заведении. Для них часто приходится видоизменять тематику по основным предметам, вводить дополнительные часы и индивидуальные занятия». В клубе «Сокол» куются кадры для хозрасчетной деятельности в сельхозпредприятиях, готовятся пилоты-спортсмены для сборной Орска. Курсанты Дорохова уверенно сдавали экзамены в Оренбурге и получали право пилотировать сверхлегкие аппараты. За время существования клуба 10 курсантов стали пилотами-спортсменами, а четверо поступили в военные авиационные училища.
Помимо того, что Дорохов был хорошим спортсменом и организатором, оказалось, что он педагог от Бога. Его образовательные программы регулярно занимали призовые места на областных конкурсах. Совершенствовалась и летная практика ребят. Конечно, были и взлеты, и падения, в том числе в прямом смысле: Максим ломал ключицу и ногу, но травмы не стали помехой для занятий спортом.
Уже в 1999 году в Орске состоялись первые соревнования между городами области. Присутствовали и гости из Казахстана. После этого Максим долго вынашивал мысль о проведении в Орске вторых межреспубликанских соревнований. В 2001 году орчане занимают второе место в областных соревнованиях, а 2002 год стал триумфом клуба «Сокол». Орские пилоты принимают участие во всероссийском чемпионате и авиаралли «Московия». По условиям соревнований старт был дан в подмосковной Коломне, откуда через Сергиев Посад, Дмитров, Клин и Волоколамск нужно было вылететь на Рязань и, минуя Мичуринск, прийти к финишу в Тамбове. Общая протяженность авиатрассы составила 1082 километра. Задача была не из легких. В Подмосковье горели леса, и лететь приходилось при плохой видимости, в обстановке сильной задымленности. Приземляясь в городах, наши спортсмены общались с командой из Финляндии, а в Мичуринске настоятель местного монастыря благословил орчан на полеты. Батюшка сам оказался заядлым парапланеристом и не раз совершал облеты своих владений. Итогом соревнований стали две бронзовые медали. Чтобы понять, насколько сложно было завоевать эту победу, достаточно сравнить летные характеристики аппаратов. Орчане летали на дельталетах Р-16 «Урал», произведенных в Башкирии, а москвичи – на импортных, которые в несколько раз превосходят наши. Тем не менее орские спортсмены приехали домой с победой.
Для того чтобы ремонтировать дельталеты, нужны были деньги, и Максим с воспитанниками каждый год принимал участие в агрохимических работах – опылял поля. Не раз Дорохов работал в Новоорском и Гайском районах. С собой брал только самых лучших учеников, хотя желающие буквально выстраивались в очередь. «Он давал ребятам возможность заработать», – говорят сотрудники центра «Радость». Свои же деньги, заработанные многочасовыми полетами над полями, Максим редко тратил на себя. Как-то он подошел к одному из пилотов аэроклуба и попросил отдать старый комбинезон, который можно было залатать. «Ты что? Зачем тебе это, ты ведь на «химии» прилично заработал?» – спросил его приятель. Дорохов сказал, что на эти деньги купил винт и запчасти для дельталета. Сам он был неприхотлив в одежде и, в основном, ходил в простой армейской «зеленке». Говорил, что «жену нужно приодеть да стиральную машинку купить». Мама часто спрашивала Максима, почему на заработанные деньги он не купит какую-нибудь технику или мебель, на что тот отвечал: «Если я не позабочусь о своей технике, ребятам будет не на чем заниматься, а коли так, в чем тогда смысл?»
В прошлом году Максим принялся за разработку программы на получение гранта одного из фондов, вот только закончить ее Дорохову было не суждено. В конце июля он вместе с приятелем поехал в Башкирию. На грейдере между Кувандыком и Саракташом машина на большой скорости слетела в кювет. Максим погиб.
Хоронить Дорохова приехал весь аэроклуб, школьные учителя и его ученики. Часто то тут, то там слышалось, что этот человек был уникальным. Ребята, казалось, и вовсе не верили, что их наставника больше нет в живых.
Тогда я вспомнил про белых журавлей-стерхов, чей след пытался разглядеть старик в осеннем небе. Я сам не раз наблюдал за полетами Максима и часто долго смотрел в небо, когда его дельталет уходил к горизонту, превращаясь в еле различимую точку. И вот теперь он не вернется никогда, навсегда оставшись в родной стихии, в каком-то уголке огромной сферы неба, в светлых восходах и ветреных закатах над степными холмами. Кажется, что уходящий дельтаплан врежется в небо стихотворной строкой:
Душа моя стремится вверх,
Туда, где облака и свет,
Не человек теперь я – стерх,
И на земле меня уж нет.
А подо мной плывут леса,
Изгибы горных рек.
Летит туда моя душа,
Где время свой замедлит бег.
Я не пугаюсь высоты,
Она меня пленит.
И все быстрее и быстрей
Мой белый стерх летит.
И вновь хочется смотреть на горизонт. Быть может, белый журавль возвратится обратно по своему следу вестником счастья, которого в короткой жизни совсем немного.