«Готов вручить ключи еще раз…»

Поколению тридцатых годов довелось, как говорится, хлебнуть лиха. Именно на его долю выпали война и репрессии, оттепель и застой, не говоря уже о годах перестройки. Именно с ним власти любили играть самые злые шутки, обещая то догнать и перегнать Америку, то яблони на Марсе, а то и вовсе пришествие коммунизма… Но, когда пелена обещаний рассеялась, обнажив звериный оскал капитализма, поколение тридцатых годов поневоле ужаснулось. Мир ветеранов сузился до размеров собственной квартиры, а время – от пенсии до пенсии. Но почему быстрые и пытливые глаза В. Томина, Почетного гражданина Орска и председателя городского совета ветеранов, смотрят на журналиста вызывающе? Почему держится гордо, словно стараясь подчеркнуть: «Было в моей жизни нечто такое, что вам и не снилось...»? ПАРТИЯ – ЧЕЙ РУЛЕВОЙ?
«Я убежденный член КПСС. Только прошу не путать с КПРФ. Храню партийный билет и никогда не меняю принципов», – начал разговор Владимир Александрович, которого, конечно же, знают многие орчане. Да и как не знать бывшего председателя горисполкома, проработавшего с четырьмя «К» – первыми секретарями горкома Клюшиным, Кривяковым, Колиниченко и Козловым.
Правда, в самом конце восьмидесятых по городу поползли слухи. Дескать, не поладил председатель, мэр застойных времен, с очередным первым секретарем и добровольно ушел со своего поста, на прощание громко хлопнув дверью: дескать, нам с вами не по пути.
Что же послужило причиной скандала? До сих пор никто не может сказать однозначно. Давайте, наконец, проясним ситуацию. И для начала вернемся в 1976 год, когда Томина впервые избрали председателем горисполкома.
– Я, конечно, неплохо знал местную промышленность. К тому времени окончил Высшую партийную школу и проработал четыре года первым секретарем Октябрьского райкома КПСС, но первое время в должности председателя исполкома растерялся в море городских проблем: с чего же начинать, что более приоритетно? Думаю, что правильно поступил, когда решил сформировать команду единомышленников. Город рос и развивался стремительно. Пригласил заместителя генерального директора завода им. Чкалова Николая Шапошникова, а главным архитектором – Николая Солдатенкова. Составили перспективный план развития городского хозяйства.
– Как ни крути, но именно ЦК КПСС вдохнул жизнь в Орск, дал толчок мощному строительству…
– Громадную роль сыграло Постановление ЦК КПСС по комплексному воспитанию в Орске, которое вышло в 1977 году. Под это постановление с горкомом выработали план и утвердили его на уровне правительства. К Орску было приковано внимание всей страны.
– Долго еще мы, журналисты города, разрабатывали рубрики согласно этому постановлению, например, «Воспитанию – комплексный подход», «Моральный облик орчанина» и искали героев, и писали. Парадокс, но со временем эти газетные публикации не устарели. Странно, почему именно провинциальный городок с окраины России привлек внимание чиновников?
– Орск рассматривался Центральным Комитетом как город перспективный, со специфическим оборонным экономическим развитием, граничивший с Казахстаном. Он в то время был одной тысячной экономического потенциала Союза, и жители в нем составляли ровно одну тысячную долю населения страны. С помощью депутата Верховного Совета Евгения Тяжельникова утвердили документ о комплексном развитии. Конечно, журналистам города досталось, пришлось им напрягаться, чтобы пропагандировать этот самый коммунистический подход к воспитанию, но ведь и квартиры газетчики бесплатно и быстро получали. Городские чиновники выполняли главное: в год возводилось по одной многоэтажке для работников бюджетной сферы. Свой вклад в строительство жилья внесли и предприятия, таким образом, орчане получали по сто с лишним тысяч квадратных метров жилья. Каждый год открывались по два детских сада, по одной школе – каждые два года. Объекты соцкультбыта росли на глазах: Дворец пионеров и спорткомплекс «Юбилейный», ДК нефтехимиков, аэропорт.
– Помнится, помнится и эта стройка, где городская газета организовала рабкоровский пост и освещала каждую неделю, насколько ритмично поступают стройматериалы, а рядом со стройкой в озерке плескались белые лебеди, и ни у кого из орчан, живших рядом, не поднялась рука на гордых птиц.
– С аэропортом вот какая история: правительство дало добро на строительство ТЭЦ-2, мы выбрали место в створе старого аэропорта и доказали, что мощная труба высотой в 250 метров будет мешать полетам. Вот так родился проект нового аэропорта.
– Орчане прекрасно все помнят и связывают ваше имя с прогрессом. Но что все-таки произошло, почему вы, член КПСС, резко отшатнулись от партчиновников?
– Что для меня было главным, в чем видел предназначение? Когда вручал ордера и ключи от квартир тысячам орчан, тогда и был счастлив. И горд тем, что город рос и хорошел. Перестройка обнажила души. Лозунг первого секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева «Что не запрещено законом, то разрешено» в смутные времена некоторыми партийными чиновниками был понят буквально, и они быстро перестроились, набивая свои карманы, растаскивая народное добро, строя коттеджи и вообще. Психология менялась на глазах. Поэтому я сказал: «Ребята, мне с вами не по пути, мне ничего не надо. Я оставил вам хорошее наследство в виде отстроенного города, берегите и преумножайте его». В кресле председателя исполкома отработал 12 лет, 6 месяцев и 13 дней. 2 ноября 1988 года Совет Министров назначил персональную пенсию в 160 рублей. Я ушел, но не посчитал себя вычеркнутым из жизни.
– Но был какой-то конфликт с первым секретарем горкома…
– Сегодня о нем можно рассказать, потому что это касалось моей жены Евгении Яковлевны, который уже нет в живых. Она слегла с первым инфарктом, и тут в горком полетела «телега», подписанная «доброжелательным» анонимщиком, о том, будто Томин, пользуясь служебным положением, «выбил» жене инвалидность. Получив бумажку, Козлов дал ей ход, а сам уехал из города. И я был в командировке. Партийные товарищи, получив анонимку, стали трясти… врачей. Приезжаю – у жены снова предынфарктное состояние. Как можно работать вместе и поступать не по-товарищески? Обратились бы непосредственно ко мне. Иду ко второму секретарю: отмените распоряжение о дознании по анонимке. Ну, в самом деле, кто же будет желать инвалидности близкому человеку? А второй крутит, вертит: мол, ничего не могу сделать, имеется вышестоящий приказ. Выхожу на область, на второго секретаря обкома КПСС Колиниченко, тот тут же отменил приказ Козлова. Но дело-то сделано, где ж тут, как учит партия, человечность и честность товарищей? Я прямо высказал это в глаза первому секретарю. Если б, подчеркнул, были ленинские времена, обратился бы в партийный суд, пусть бы он судил. Короче, с товарищами по партии я бы в разведку не пошел.
ПО ВОЛНАМ МОЕЙ ПАМЯТИ…
– Хватаюсь за вашу фразу: в разведку не пошел бы. А что, приходилось?
– Доводилось. Маленький экскурс в прошлое: семья наша прошла через горе в тридцатые годы. Через три года после моего рождения умерла мать, Анна Ивановна. Затем погиб средний брат: побежал с другими сорванцами посмотреть на трактор, невиданное по тем временам чудо, и попал под него. Отец, Александр Семенович, работал шорником, с лошадьми, главной тягловой силой строившегося мясоконсервного комбината. Второй раз он женился на Прасковье Петровне, этой женщине можно памятник поставить за долготерпение.
Огненное колесо войны еще больше исковеркало судьбы. В 42-м году ушли на фронт старший брат и отец. Мне было 13 лет. Вынужден был бросить учебу и пойти в ФЗО при мясокомбинате. Став «фабзайцем», получил профессию электрика и начал работать. В 45-м возвратился с фронта отец и буквально силком усадил за парту. В шестом классе я переросток, мои-то сверстники уже в девятом и надо мной посмеиваются. 7 классов окончил благодаря учительнице русского языка и литературы школы № 49 Александре Акимовне Абутковой. Поступил в машиностроительный техникум, здесь стал комсоргом курса, вступил в КПСС. Ну, а какой мальчишка в послевоенные годы не мечтал о границе, о подвигах? Совсем немного поработал мастером в литейном цехе на «Южуралмашзаводе» и уехал в Алма-Атинское пограничное училище. Быстро освоил курс молодого бойца, тактические приемы и стал командиром отделения. Практику проходил на границах с Китаем и Афганистаном. В 1954 году окончил учебу по первому разряду, что давало право выбирать место службы. Мне предложили Московскую дивизию особого назначения им. Дзержинского. Я отказался.
– Отказаться быть чекистом, по тем временам-то?
– Дивизия охраняла Кремль. А уже тогда муссировались слухи о культе Сталина, о разоблачении Берии. На границе приходилось задерживать военных, служащих пограничных войск, которые пытались с кучей документов уйти за рубеж. И я решил, что в Кремле мне делать нечего. Для службы выбрал первую погранзаставу в Сортавале, расположенную на берегу Ладожского озера. Служил командиром взвода, а потом был назначен начальником погранзаставы № 7.
– И многие в то время пытались проникнуть сквозь «железный занавес»? Ведь легально это было сделать невозможно.
– Я лично задержал двух братьев и сестру, отлично экипированных и вооруженных, решивших перейти советско-финскую границу в поисках лучшей жизни. Состоялся суд, семья получила три года лишения свободы. Меня наградили медалью «За отличие в охране государственной границы». Возможно, так и остался бы пограничником, но наступила «хрущевская оттепель», страна решила урезать армию и сократить порядка миллиона двухсот тысяч военных. Было закрытое обращение к офицерам, имевшим гражданские специальности. Мол, просим укрепить народное хозяйство. Мы с женой посоветовались, я это обращение принял и в 1960 году по рапорту, подчеркиваю, меня никто не увольнял, ушел из армии, возвратившись в родной Орск.
– Жена тоже была на границе?
– Да. Она окончила Московский химико-технологический институт, в столице мы и поженились. Знали друг друга с детства, жили на одной улице, родители наши дружили. А в 1956 году на границе у нас дочка родилась.
Дорога в Орске у меня только одна: на ЮУМЗ. Стал мастером сталелитейного цеха № 17. Через полгода отправили на укрепление парторганизации цеха № 19. Затем работал начальником смены, цеха. В 1968 году избрали секретарем парткома завода и направили в Высшую партшколу. В 1972 году Орск разделился на три района, и меня утвердили первым секретарем Октябрьского райкома КПСС. В этой должности проработал четыре года, а потом стал председателем горисполкома.
– Ну, а когда ушли из «Белого дома», чем занялись? Выращивали огурцы-помидоры?
– Вернулся в родные пенаты. То есть на «Южуралмашзавод». В должности начальника спецотдела трудился 14 лет кряду, до 2002 года.
– А как снова оказались в «Белом доме», уже в качестве председателя городского совета ветеранов?
– На одной из первомайских демонстраций я с высокой трибуны покритиковал нынешних владельцев завода, переименованного в «ОРМЕТО-ЮУМЗ», за развал производства и низкие зарплаты.
– То есть самостоятельно обрубили сук, на котором сидели…
– Я ни от кого не завишу, поэтому могу позволить себе роскошь всегда говорить правду.
– Неужели пенсионное пособие такое высокое, что можно не быть зависимым?
– Мне хватает. В месяц получаю две с половиной тысячи от государства плюс полторы тысячи от администрации области за былые за-слуги. А вот муниципальной надбавки не получаю, так как вышел на пенсию еще до принятия в 1993 году соответствующего закона.
И все равно считаю, что жизнь прожита не зря. У двух дочек – хорошие семьи. Радуют меня и пять внуков. Один из них, Алеша Добрынин, мастер спорта по тяжелой атлетике. Другой, Игорь, учится в кадетском классе и всерьез думает о карьере военного.
– Как вы оцениваете сегодняшнее состояние города?
– Как более-менее нормальное. Хотя бы потому, что фактически ни одного дня не сидели без тепла, воды, света и газа. А это, согласитесь, главное. И потом. Несмотря ни на что, работает большинство предприятий, в казну идут налоги.
– Как оцениваете работу нынешнего мэра Черноусова?
– Считаю, что ему не помешал бы и второй срок. Он только-только начинает осознавать проблемы города, чего многие не понимают, живя еще в том прошлом мире, при социализме.
Я вот вспоминаю первый год своей работы председателем исполкома, как кувыркался, а ведь за плечами у меня был опыт и хозяйственной, и партийной работы. Чего же ждать от Черноусова, который, как говорится, не нюхал административного «пороху» и загодя не учился управлять городом? Намного легче, считаю, было тем же Николаю Тарасову или Виктору Францу, прошедшим отличную школу партийного и советского строительства. На посту градоначальника, по моему глубокому убеждению, надо проработать лет десять и желательно без перерыва, чтобы добиться хоть каких-то приличных результатов. Ну, а после десятка лет у руля любой крупный руководитель перестает трезво мыслить, считая, что, как говорится, схватил Бога за бороду. Поэтому ему надо уходить.
– А за что можно покритиковать мэра?
– За раздутые штаты и скоропалительный подбор кандидатур на важные посты. Хотя, с другой стороны, его критики просто таки смакуют кадровую чехарду и ничем не пытаются помочь. А это во вред всему городу.
– У вас есть жизненное кредо?
– Был у меня командир взвода в пограничном училище, Михаил Максимов. Он всегда говорил: «Володя, самое главное – честность. И знаешь почему? Слукавишь, приукрасишь ситуацию – вышестоящие начальники могут принять неправильное решение, и в результате погибнут невинные». Вот почему стараюсь всегда следовать этому правилу. Помогаю, естественно, по мере сил и возможностей нуждающимся. Особенно ветеранам: кому-то надо телефон установить, кому-то путевку «выбить» или материальную помощь. Причем что характерно: когда обращаюсь с просьбами к руководителям предприятий и организаций любой формы собственности, отказов практически нет.
– Вопросик на засыпку можно? Почему вы подчеркиваете свое членство в КПСС, которой, как известно, уже не существует?
– Потому что только компартия предложила самый, на мой взгляд, передовой жизненный уклад. Социальной справедливости, которая была положена в основу коммунистической программы, по-прежнему нет альтернативы. И, уверен, не будет.
– Четыре года назад вы вручили Юрию Черноусову символический ключ от Орска. Аналогия с ключником Петром и его ключами от рая напрашивается сама собой…
– Тогда меня об этом попросили. Но, если нужно будет, вручу еще раз.
Т. АЛОВА.